Все молчат...
В левой рук у меня компас, от него веревочка, к пуговице, в правой винтовка...
Держа направление на запад, обходя свалившиеся деревья, по сколько возможно, выбирая более легкий путь, я иду впереди,
Сзади, в совершенно безразличном состоянии, бредут Мальбродский, Мальсогов, Сазонов и Васька...
Дождь усиливается... Холодно... Ноги отказываются работать. Подойдешь к стволу лежащего дерева, хочешь переступить и срываешься... Напрягаешь все силы и валишься...
Ветви хлещут по лицу рвут одежду... Войдешь в чащу и нет сил двинуться дальше... Завязнет нога и не вытянуть..
Остановишься, передохнешь, сделаешь шаг и снова остановка...
Но вот тропинка...
Когда после той тайги, по которой нам пришлось идти, мы выходили на тропинки, то казалось, что мы идем по паркету. - Сразу поднималось настроение и являлись силы...
Так и на этот раз. Все подбодрились. Всякая тропинка должна привести к жилью... Мы двинулись по ней, но подошли к реке... Я попробовал перейти... Брода нет. - Река разлилась. Ткнулся на север, на юг. - Везде глубоко. Была не была... Пойду прямо. Вернулся на старое место и побрел по воде. Все глубже и глубже... Дошел до самого русла... Не перейти...
Но вот под водой виднеются какие то два бревна - вроде мостика. Я на них... Перешел...
Оглянулся... Вижу на берегу избушка... Маленькая,-такая, какие бывают в северных губерниях на сенокосах...
Эх хлеба бы!.. Мелькнуло у меня в голове... Вот было бы счастье...
Но все равно этой крышей надо воспользоваться... И я свистнув своим, указал мой след и крикнул, чтобы они переправлялись.
{204} Обыкновенно, когда мы становились на отдых я, чтобы познакомиться с местностью, посмотреть нет ли поблизости человеческих следов, делал вокруг стоянки круг.
Взяв избушку за центр, я и на этот раз пошел в обход.
Пришлось брести по воде, было холодно, хотелось спать... Я видел, что наши уже в избушке и оттуда валит дым. Хлеба... Хлеба... И какой был бы отдых!..
Иду дальше... И вправо от моего пути, среди деревьев, вижу какой то навес... Вроде гриба, под которым в прежнее время часовые вешали одежду.
Что такое? Какая-нибудь карельская молельня или прикрытие от дождя... Отвечал я себе.
Хотелось отдыха, а до гриба было далеко... Идти или свернуть к избушке?.. Пойду посмотрю. Впереди вода. Иду в брод, выхожу на маленький островок... Подхожу к грибу... Взглянул наверх. - Под навесом лежат какие то круглые камни. Раздвинул балки... Взял рукой... Для камня легко... Разломал... Попробовал на зуб. - Хлеб!
Тут же с хлебом в руке, в болоте, я встал на колени и благодарил Бога...
Как не верить в судьбу - Промысел Божий - в Бога. Под навесом лежало два ряда печеных, высушенных хлебов, стояло два мешка с пшенной крупой и банка из березовой коры с солью...
Я взял пять этих лепешек и пошел к своим...
Мальсогов мне потом рассказывал, что когда я подходил к избушке, держа в руках и жуя хлеб, он думал, что он сходит с ума или у него начинаются галлюцинации...
Он бросился ко мне и начал меня целовать...
Помню, как часа через два, я в одном белье, сытый, с цигаркой из махорки в зубах, лежал в жарко натопленной избушке и чувствовал себя счастливым человеком... Я жил... Я чувствовал жизнь...
В открытую дверь светило солнышко...
Я был свободен... Был близок к природе... Имел хлеб и кров... Я был счастлив.
Никакая самая утонченная еда, никакие самые комфортабельные условия не дадут тех переживаний, которые получает {205} голодный и усталый человек, когда у него есть, в буквальном смысле слова, кусок черного хлеба и крыша над головой...
Никакие впечатления от всех городов мира не могут сравняться с впечатлениями человека, вплотную подошедшего к природе...
Все свободы, всех стран, ничто перед свободой человека, для которого один закон - закон Бога - совести...
Слава Ему, за то что он дал мне это пережить...
Дневник...
Вот уж истинно дал Бог. - Просека. Тропинка. Непроходимая река.
Прошли вместо предполагаемых 25-mu верст - 9. В подсумке маленькая лепешка из "манны". Положение ужасное. И Бог дает. - Перехожу реку в брод. Избушка на сенокосе. Гриб и колоссальный запас лепешек, крупы и соли.
Встал на колени и благодарил Создателя.
Сейчас утро. Все спят. Слава. Богу. Помог и спас, от насилия. Помоги Боже и дальше и верю, что поможет.
6-го июня. Отдых -"Избушка". Настоящий, моральный и физический счастливый человек. Природа, хлеб и крыша.
7-го июня. Встал днем. Вылез на солнышко, лежу и живу. Бог совершил чудо.
8-го июня. Погода переменилась. Тепло. Вода спадает. Ем через два часа и благодарю Бога. Сейчас ночь. Костер. Не сплю. Охраняю ночлег. Позиция хороша. - Незаметно не подойдешь. Сейчас подсчитал, что в общем прошли по "непроходимым" болотам около 270-ти верст.
9-го июня. Весь день спал. Вечером встал с неприятным чувством неизвестности впереди и несплоченности компании. Ночь опять не спал, настроение и самочувствие хорошее.
Хорош был этот отдых... В особенности ночи... Северные, белые... Красивые своей простотой и ясностью...
Не долго живет север... Могуча, серьезна и сурова его жизнь... Но весной и он улыбается своей манящей и зовущей улыбкой... Чувствует это лес и не спит... Так только, забудется немножко и снова торопится жить...
Солнышко зашло, немножко тишины, и опять все ожило... Пробежал ветерок, закуковали кукушки, протянули гуси и зазолотились верхушки деревьев... День начался...
{206} Ночная томящая улыбка исчезла и лицо севера стало еще яснее, еще проще, еще более классически красиво.
Ночью я не слал... Сидел у костра, варил кашу и каким то шестым чувством жадно захватывал жизнь...
Остро переживал я это единение с природой, свободу и Бога... Я жил тогда...
Часто я благодарил Бога за то, что на пределе к отчаянию, когда я мог для сохранения своей жизни пойти на все - на убийство, грабеж, разгром деревни... Он спас меня... Он уберег меня от преступления Его закона... Он не дал мне совершить насилие и вместе с тем он дал мне все... И я от души славил Его.
Мне, вспоминался один момент из нашей стычки на хуторе.. Я стрелял по красноармейцу... Этому делу я был обучен. Несмотря на опасность, у меня не было никакого волнения, то есть до противности...