Илья запер ворота на деревянный засов, затоптал огарок и спустился в избу.
Сыновья уже спали - убегались за день, - а Валя, его любимица и помощница, готовила уроки.
- Ешь! - рявкнула Марья на ребенка, которого кормила грудью. - Она, дьявол, зубов нету, а кусается - всю грудь мне искусала.
Ребенок заплакал.
- Ну еще! Поори - давно не орала. Мати с тобой и так света белого не видит.
Да, ребенок их связал. Когда забеременела жена, Илья обрадовался - давай еще одного солдата, а теперь хоть бы и вовсе его не было. Марье даже со скотного двора пришлось уйти.
Он сполоснул руки из рукомойника, достал со шкафа свою домашнюю канцелярию - берестяную плетенку с крышкой.
- Ну-ко, доча, пусти отца к столу.
В плетенке хранились разные бумаги: обязательства на поставку государству мяса, картофеля, зерна, яиц, шерсти и кожи, извещения на сельхозналог, самообложение, страховку, квитанции об уплате налогов. Еще тут были его довоенные грамоты за ударную и стахановскую работу на лесозаготовках, военный билет - запас первой очереди, старые довоенные билеты - осоавиахимовский, мопровский, стопка денежных переводов, которые он посылал домой с фронта - все до единого сохраняла Марья, - и орденские книжки. Сами ордена и медали лежали тут же, на дне плетенки. О них теперь он редко вспоминает, разве в такие вот минуты, когда разбирает бумаги, ну и еще когда на улице ветер: холодит, будто шилом тычет в проколы на гимнастерке поверх карманов.
Первое время Илья совал бумаги куда придется: в шкаф с чайной посудой, на полку, за рамки с карточками. А потом увидел - надо наводить порядок, иначе запутаешься. Да и люди подсказали: у каждого теперь своя канцелярия. На слово не верят. Слово, как говорится, к делу не подошьешь. Вот он и завел эту плетенку - специально смастерил нынешним летом на сенокосе.
Надев очки, Илья начал раскладывать бумаги. Одни бумаги, сшитые по углу суровой ниткой, он положил слева от себя - это квитанции и расписки, по которым уплачено. Другие - по ним надо платить - справа. Из этих, последних, бумаг он, в свою очередь, отобрал голубой листок, согнутый вдвое (извещения на сельхозналог и страховку его не беспокоили - тут у него порядок; и насчет зерна - серенькая бумажка - можно не смотреть, завтра отнесет).
Ему незачем было читать этот полинялый голубой листок, согнутый пополам. Он знал его наизусть.
ОБЯЗАТЕЛЬСТВО
НА ПОСТАВКУ ГОСУДАРСТВУ В 1946 ГОДУ
МЯСА, МОЛОКА, БРЫНЗЫ-СЫРЦА, ЯИЦ
И КОЖЕВЕННОГО СЫРЬЯ
Сверху - герб с колосьями, снизу - печать уполномоченного Министерства заготовок по Архангельской области, а по краям - его собственные печати. Пальцы. Много раз побывал уже этот листок в его руках.
Он повертел-повертел листок и начал читать с конца, в обратном порядке:
6. Шерсти:
а) овечьей полугрубой по норме ... 900 граммов
скидка
10% надбавка колхозникам ... ... ... 90 граммов
Всего подлежит сдаче шерсти ... ... 990 граммов
Уплачено!
5. Кожевенного сырья (шкур) качеством
не ниже II сорта:
а) мелких кож (овечьих шерстяных и полушерстяных
или козьих, размером не менее 35 квадратных дециметров каждая
в парном виде) ... ... ... ... ... ... 0,5 штук
Есть договоренность с Лукой Прониным: будет сдавать овчину - обещал принять в пай.
4. Яиц ... ... ... ... ... ... ... ... 30 штук
Во всей деревне две куры да петух. Уплачено деньгами.
3. Брынзы-сырца ... ... ... ... ... ... ... ...
Прочерк. Про такую в Пекашине не слыхали.
2. Молока базисной жирности ... ... ... ... ...
Илья тут каждый раз улыбался. Улыбнулся и сейчас: Ося-агент разбежался было - вкатил триста двадцать восемь литров, а потом зачеркнул. Коровы у Ильи нет. Анфиса Петровна, когда еще была председателем, обещала дать телку, но теперь едва ли что выйдет. С планом по животноводству колхоз отстает. Придется, видно, ребятам еще с годик на довольствии у самовара посидеть.
Дальше Илья читать не стал. Сколько ни хитри, ни обманывай себя - хоть с конца, хоть с середины читай, - а все равно к мясу придешь.
- С бараном-то как будем? Сама сдашь или мне задержаться?
- Ты сперва барана-то выкорми. Я без тебя его завела. Мой баран-то.
Илья посмотрел под потолок, где жужжали мухи, - все еще не подохли, окаянные.
- Ты разговариваешь так, будто мы надвое живем.
Марья отняла от груди ребенка, сунула дочери, затопала в задоски.
- Баран у нас в мясе, - сказал Илья. - Думаю, килограмм до пятидесяти вытянет. Так что ты на первое время еще с деньгами будешь. А потом у меня в лесу получка будет.
- Я сказала - не дам!
- Ну давай будем ждать, когда с описью придут.
- Пущай приходят. Чего описывать-то?
- Да пойми ты в конце концов. Я ведь партийный...
- А-а, партейной! А кой черт тебе, партейному-то, дали? Каждый партейной куда-нибудь ульнул...
Илья встретился глазами с Валей, растерянно улыбнулся ей, кивнул на задоски: