— И все таки?
— У этого антигена реакция на человеческую кровь. Те же антигены. Можно подумать, что кровь для изготовления этих плиток брали не на скотобойне, а в пункте переливания крови…
Никаких письменных заключений в лаборатории я, естественно, не получил. И в деле писать об этом непроверенном анализе не стал. Но начальнику сообщил. Он долго смотрел на меня, а потом сказал тихо :
— Эх, парень, опоздали мы с тобой родиться…
То, что он хотел тогда сказать, я понял только, прочитав записки Станислава Григорьевича. Все стало на свои места.
Итак, существовало дело о вампирах в Народном Комиссариате. Раскрытое благодаря стараниям двух следователей, одним из которых был автор записок, в том самом злополучном тридцать седьмом году. Целый отдел вампиров. Их тогда расстреляли.
И был доктор Люленфельд. Специалист по ядам, бактериологическому оружию и так далее. Личный отравитель Сталина? Или, наоборот, неоднократный спаситель? Кто его знает, ведь Станислав Григорьевич так высоко не залетал.
Но чем точно отличался этот самый доктор, так это недюжинным умом и коварством в осуществлении самых хитрых замыслов. Как обнаружить вампиров? Ведь расстрелянные могли иметь и побочных детей. Должность ведь позволяла покуролесить. А сколько таких еще гуляет? Тут — то Люленфельд и придумал этот самый гематоген. Хорошее лекарство, известное, на основе бычьей крови сделанное. А что если мы, рассуждал тот доктор, выпустим часть гематогена не с бычьей, а с человеческой кровью? И угостим всех школьников? Чтобы те, кто является скрытыми вампирами, проявили себя. Вырастут — станут хитрыми, притворяться научатся, не обнаружишь потом, не выловишь. То ли дело — дети. Испробуют крови, захотят еще — тут то их и возьмут…
Гнусный и гениальный одновременно замысел. Я не видел, разумеется документа, Станислав Григорьевич — тоже, но подозреваю, что тайное распоряжение украшала одна из самых значительных в те времена подписей. Может, самая значительная…
Если с гематогеном стало достаточно ясно, то что же за загадка таилась в странном появлении братьев в детском доме? И, потом, почему циркуляр о применении гематогена пришел только в этот интернат?
Возьмем в качестве рабочей гипотезы, правильнее сказать леммы ( потому как не совсем аксиома, но и доказать нельзя… ), что благодаря точному, глобальному и тайному исполнению замысла доктора Люленфельда, почти всех юных вампиров в нашей стране выловили ( что, отчасти, подтверждается относительно низким процентом дел на эту тему в Советском Союзе — по сравнению с Западом и Штатами…). А эти два братца могли быть взяты для исследования. Откуда? Неизвестно, да хоть из заграницы! Зачем? Для науки. Или замысел был какой? И чтобы еще раз подтвердить эффективность лекарства доктора Люленфельда… Отсюда и изготовленный в единичном количестве экземпляр циркулярного письма, и специальный гематоген. Очень сомневаюсь, что он хранился с тридцатых годов. Такой старый его бы есть не стали…
Детские мечты
Второе место на первом конкурсе КЛФ.
Теперь, когда стреноженное чудовище перестало биться, оно уже не казалось Жаку огромным и пугающим. Если без крыльев — так оно куда меньше коровы, да, лишь чуток побольше собаки. А еще говорят, что драконы воруют скот. Что такой зверь в силах утащить, разве что ягненка? Может, это еще детеныш? И чего его шкура так переливается в свете заходящего солнышка, то малиновая, то зеленая, как трава по весне?
Из рваной раны на перепончатом крыле капала кровь. Почему все говорят: «черная драконья кровь»? Обычная, красная, и у Жака точно такая же! Глаза дракона большие, печальные. А это что? Неужели слезы?!
— Чего пялишься? — одернул подростка барон, — Будешь рассказывать так, как я скажу, а что маловат дракончик, то такого Бог послал…
Порыв осеннего ветра поднял тучу пыли, когда она осела, Жак увидел приближающуюся процессию. Впереди ступала сама принцесса, в золотой короне, полы ее драгоценного голубого плаща поддерживала служанка, Жоржетта. Вмиг высохло во рту, в груди оруженосца затеснило. Вроде бы девочка как девочка, личико маленькое, кругленькое, глазки голубенькие… Вот бы оказаться с Жореттой наедине! Ему так много нужно ей сказать. Жак и желал, и боялся маленькую служанку. В прошлый раз, когда они стояли совсем рядом, Жоржетта как бы ненароком погладила голову баронского слуги. Жаку стало хорошо, как никогда, разве что во сне… В этот раз все случилось наяву. И еще взгляд Жоржетты, да… Если бы Жак был благородным рыцарем! Сколько подвигов совершил бы он ради Прекрасной Дамы Жоржетты…
— О прекрасная Аннет! — барон упал перед принцессой на колени, — Я счастлив лицезреть прекрасные очи твои, подобные звездам на небе, твои волосы лучшего злата, чистоту белизны лика твоего…
— О мой спаситель, благороднейший из баронов, бесстрашный Амантис, ты совершил подвиг во имя мое! — благородная Аннет смахнула с кончика крючковатого носа капельку, — Я верила, что найдется смельчак, не побоявшийся вступить в смертельную схватку с жутким чудищем… Дура, опусти плащ–то! — зашипела принцесса на служанку, та дернулась, как от удара плетью.
— Я вызвал сюда епископа Магнолиуса, пусть он допросит исчадье Ада в нашем присутствии, — сказал Аманатис, — мы выслушаем приговор Церкви, и да свершится Суд Божий. Теперь благородные гости будут пировать в моем замке, любуясь на эту жуткую голову, я повешу ее прямо над дверьми!
— Еще неизвестно, — принцесса томно прикрыла очи, — может, она украсит королевский замок. Голова дракона — тронную залу, а ты — мою…
Наследница престола не договорила, жадно ловя взгляд рыцаря. Еще бы! Важно знать, каков Аманатис как мужчина. Конечно, ему под сорок, и своего он не упускал. Но — все же бывает! Некоторые холодны к женщинам, им главное охота. Прославленный убийца драконов маркиз Рю, как утверждают злые языки, лишь коллекционировал головы добытых монстров, относясь к спасенным девам совершенно холодно…
Епископ, в полном облачении, приблизился к поверженному чудищу, держа перед собой распятие. «Что–то маловат дракончик» – пробурчал старый добряк под нос, а вслух – вопросил гневным голосом:
— Как посмел ты, исчадье Ада, похитить нашу прекрасную принцессу?
— Я никого не похищала, — голос чудища оказался тонюсеньким, — она сама пришла в мое убежище, чего–то хотела…
— Ты лжешь, как и положено сатанинскому отродью, — священник даже не возвысил голоса, — но это глупо, кто же поверит, что принцесса сама себя похитила?
— А еще глупее верить, что я, такая маленькая, мне и трех лет нет, — пискнул монстр, — что я смогу утащить такое большое тело. Мне и овцы не поднять, разве что зайца.
— Хм… – епископ чуть смешался, но тут же нашел достойный ответ, — Вы, драконы, владеете магией и колдовством, это всем известно, стало быть, могла и утащить прекрасную принцессу! Отвечай, что тебе было нужно от принцессы? Ты хотел съесть ее? Или жениться на ней?
— Я не ем мяса людей, — донеслось из полуоткрытой пасти, — а жениться на ней я не могла, потому что сама девочка! Когда она узнала, что мы одного пола, то потеряла ко мне всякий интерес, ушла из пещерки, а туда пришел этот злой человек в железной одежде с копьем и мечом…
— Подвиг барона Аманатиса да будет прославлен в веках! – провозгласил служитель Господа.
— Ты кормишь злого дракона? – спросила Жоржетта, с расширенными от удивления глазами наблюдая, как чудовище ело прямо с рук юного оруженосца. Язычок длинный, красный, раздвоенный, нежно лижет ладошку юноши. Даже ревновать хочется!
— Это маленькая девочка, все равно, как шестилетняя человеческая, — ответил Жак, — и она совсем не злая. И очень голодна.
— Ты его… Ее не боишься?
— Нет, мне жаль ее…
— А вдруг она откусит тебе руку?
— Нет, не откусит, мы ведь друзья. Правда, Галекс? – спросил юноша дракону.
— Ты – мой друг, Жак, — голос крылатой оказался неожиданно тихим, — отпустил бы ты меня!
— Если я тебя отпущу, меня убьют, — вздохнул паренек.
— А ты немного расслабь веревки, я потом сама освобожусь, на глазах других людей, на тебя и не подумают, — шепнула юная драконесса.
Жак задумался, глядя на удивительное создание, такое прекрасное в темноте ночи – эти разноцветные огоньки по всей шкуре, они так и подмигивают! А днем – вся переливается, наверное, будто радуга небесная. Но и она – ведь тоже небесная! Когда–то, рассказывал старый друид, люди ладили с драконами, не убивали друг друга. Иногда крылатые брали смельчаков в небо, сажая на спины…
— Тебе надо поправиться, набрать сил, — шепнул юноша, — я знаю точно, тебя пока не убьют, барон собирается устроить большую клеть возле замка!
— Ты что, действительно хочешь ее отпустить? – Жоржетта ушам не поверила. Конечно же, ее возлюбленный шутит. Или успокаивает драконшу, жалея?
— А разве бы ты не хотела улететь отсюда далеко–далеко?
— Хотела бы! С тобой! Подальше от принцессы, она, конечно, добрая хозяйка, но ей так нравится втыкать мне под кожу булавки… То, что волосы с конем выдирает, это ничего… Говорят, есть на свете страна Счастья. Пойдем ее искать? Я хочу ее найти!
— И я хочу.
— Давай убежим?
— Нет, давай подождем, Галэкс еще слаба, без меня она умрет с голоду!
Справа шум, скрипнула несмазанная дверь, тяжелые шаги, на морду драконессы упал свет факелов. Жак повернулся – позади стояла принцесса Аннет, разъяренная, глазища — наперекосяк, будто кошка – когти выпустила. По бокам – двое слуг с факелами, а там, позади, неспешной походкой приближается и барон.
— Так вот ты где, бесстыдница, греховодница! – принцесса ударила рухнувшую на колени служанку ногой в лицо, Жоржетта упала, кровь на соломе. На юношу так и пахнуло вонью изо рта благородной госпожи.