Пробки большого города. Как же он соскучился по родным просторам! Вокруг с шумом и гарью выхлопных газов суетились автомобили, в попытке разъехаться. Конечно, кто бы сомневался? За рулём ‒ женщина, ‒ отметил он про себя, наблюдая за ситуацией. Посмотрел на часы. Если дело так пойдет и дальше, из-за этой «тупой курицы» он опоздает. Нервно открыл дверь своей машины, направился в сторону красного внедорожника. Жестом показал девушке необходимость опустить стекло.
– Девушка, позвольте мне вам помочь, я опаздываю.
– А, ох, да, конечно, а то я совсем не понимаю, как на этом перекрёстке разъехаться. А вокруг все такие злые: сигналят, орут. Никакого понимания. Вы ‒ настоящий мужчина, ― щебетала она, не умолкая, сойдя на асфальт каблуками своих ботфортов. ― Я же недавно права получила.
Он, пытаясь не произнести: «Заткнись!» ― сел за руль, отъехав с проезжей части в сторону. Она засеменила за машиной.
– На каблуках не стоит за рулём ездить! ― хлопнув дверью, прорычал он.
Дорога была свободна. Почти научился контролировать себя в таких ситуациях и не взрываться. Но это давалось ему непросто. Сел за руль своего авто, достал из бардачка концентрат от похмельного синдрома. Только бы голова не начала болеть. В обычные дни Мирон мог спокойно приезжать на работу в удобное для него время, объясняя это занятостью на территории. Но сегодня внеплановое совещание.
– Пётр Сергеевич, можно?
– Да, входи.
– Мирон, ты у нас вроде как сейчас свободен, у нас новый «Объект», займись разработкой, по мере возможности, степень сближения максимальная.
– Инициированная?
– Пока чистая, осведомитель привела.
– Страшная? ― Мирон с подозрением посмотрел на начальника.
– С лица воды не пить, подушкой прикроешь. Не видел ещё. А ну дыхни.
– Пётр Сергеевич! ― подчинённый отшагнул назад.
– Иди, отсыпайся, вот материалы. Вечером решишь, что с этим делать.
– Я думал, вас за имя Апостолом называют, оказывается за милосердие и сострадание к ближнему.
– Иди уже!
Мирон положил папку с материалами на переднее сидение, сжимая в руке стакан с горячим капучино. Включил радио. «Пожалуйста, не умирай, или мне придется тоже. Ты конечно сразу в рай, а я не думаю что тоже», ‒ заиграла песня Земфиры. Погрузился в воспоминания: эта песня играла в военном госпитале, когда он очнулся после контузии. Тогда тоже была весна, и что-то, словно мягкой рукой, пробудило его ото сна.
Он любил этот сон с детства: когда в его жизни происходили сложные ситуации, ему являлась девушка. Он не видел никогда её лица. Подходила к нему сзади, гладила по волосам и обнимала крепко, смеясь. В этом сне он ощущал состояние неземного счастья и лёгкости. Порой ему казалось, что он узнает её смех из миллиона. Чем дольше он искал её, тем сложней и печальней было воспринимать реальность. На его шутку каждая новая пассия смеялась по-другому. Не тот смех. Никто из девушек не понимал, почему Мирон исчезал внезапно, когда в отношениях всё шло гладко. А он осознавал, что надежда на поиск девушки из сна тает, как иллюзия, бесследно.
Проснулся вечером, открыл папку. Ознакомился с делом. «Ведьма» ‒ поставил пометку у себя на листке рядом. «Руки, свет» ― продолжил писать он. «Вода». В голове чётко прорисовался план операции. Дождливый день, свет фар, он подает ей руку, чтобы подняться. Надо устроить встречу, чтобы она упала или… обронила пакеты. Скорей всего возле магазина. Нарисовал схематически. Нужен кто-то на электросамокате, кто толкнёт. Нет, так нельзя: картинка будет другая. Из магазина слишком яркий свет. Она не заметит свет от фар из-за его спины. Это должно быть в переулке, где темно. Чтобы объект увидела световой коридор.
Она с зонтом, логично. Проще пакет выбить из рук. Посмотрим, где вы, мадам живёте. «Анна Игоревна Соколова». В базе данных забил поиск. Результат поиска: женщина семидесяти лет.
Мирон нервно открутил крышку виски, кинул льда в стакан. «В смысле максимальное сближение?» ‒ налил виски. Сделал глоток. Отошёл от монитора. Отпил ещё виски. Присмотрелся к фото. «Допустим, у неё есть очаровательная бородавка на подбородке», а что ‒ нюанс. Глотнул ещё. «Глаза красивые» ― были лет сорок назад. Каким образом он может максимально сблизиться с ней? А если при попытке выбить у неё пакеты она упадёт неудачно? Тогда на роль возлюбленного скорее медбрат из скорой пойдёт в свете фар. «Да ну, нет!» ― произнёс он вслух.
– Пётр Сергеевич, добрый вечер. Я тут с материалом ознакомился, какое максимальное сближение, ей семьдесят лет.
– Подожди, ты папку со стола взял?
– Вы же сами мне её дали.
– Мне принесли, я даже не посмотрел. Сейчас попробую выяснить. Перезвоню.
Мирон залпом допил виски, громко стукнув стаканом по столу. «Простите, Анна Игоревна, но большой и чистой любви дать вам не смогу». Закрыл файл с изображением женщины, продолжил читать записи психолога.
– Мирон, там ошибка, мы пробили по адресу: квартира сдаётся в аренду. Хозяйка ‒ пожилая женщина, объект – снимает жильё. Завтра участкового с проверкой документов отправим: выясним личность.
– Сердечно признателен, ― выдохнул с облегчением.
– А ты, что? ― Апостол выдержал паузу. ― Реально смог бы с семидесятилетней? Нам таких сотрудников не хватает.
– Пётр Сергеевич, что вы! Я не до такой степени профи, только после вас.
– После меня обычно мало что остаётся. В этом деле у нас Прохор спец, ― рассмеялся начальник. ― Адрес верный. Ты сегодня прокатись туда, разведай обстановку. Завтра данные будут.
Открыл папку, посмотрел в окно. Адрес оказывается совсем близко. Можно прогуляться пешком. Минуя своды гранитного моста, оказался на другом берегу реки. Закрытые дворы вносили коррективы в его операцию. Проспект, на котором нет доступа к подъездам или к магазину на машине: тротуары везде.
Рассматривая окрестности, рисовал возможные места пересечения маршрутов и точки. Как-то не по его желанию с самого начала складывается ситуация. Даже до инициации ведьма уже достаточно сильна, чтобы не дать возможности подступиться к себе. Надо успеть перехватить её до того момента, когда начнёт просыпаться и почувствует свою силу.
Гораздо проще пробудить в ней привязанность, вытянуть из неё за период отношений потенциал. Разоружить. В такой ситуации жертв меньше, чем пробуждение женщины после накопления злости и ненависти. Подошёл к нужному подъезду, удача улыбнулась ему впервые за вечер. У домофона стоял курьер с доставкой еды. Отлично, он проникнет в подъезд вместе с ним.
Внутри чисто и сухо, нет посторонних запахов, стены в норме: гнили, плесени, трещин – не наблюдается. Поднявшись по лестнице, на пролёт ниже нужной квартиры, заметил на подоконнике цветы. Листья пышные, правильной формы. «Странно!» ― растирая в ладони горстку земли из горшка, Мирон рассматривал почву. Обычно, радиус обитания тёмной подавляет возможность полноценного роста растений. Подниматься на этаж выше не стал, чтобы не быть замеченным.
«Что мы имеем? Не тёмная, но блокировать доступ умеет, по информации от осведомителя. Мужчины нет, значит, защита личная. Ещё не инициированная. Видимо, под контролем. Под чьим?»
Спускаясь медленно, бесшумно по лестнице, сосредоточенно пытался сложить воедино детали пазла. За окном крупные капли дождя неторопливо начали отстукивать свой ритм. Зонт он не взял. Надо успеть вернуться домой, до того, как ливень наберёт свою силу. Хотя бы добежать до моста. Вспомнилась ночь на перевале: он, голодный и промокший, сутки ждал в укрытии появления цели. По телу пробежала дрожь. Домой. Он понимал: если начались воспоминания, главное, вовремя выпить таблетку и уединиться.
Бегом, миновав оставшиеся два лестничных пролёта до первого этажа, толкнул со всех сил тяжёлую дверь подъезда. Необходимо успеть! Дверь распахнулась, капли дождя. Женщина, падающая от удара дверью. Продукты из пакетов фейерверком разлетелись в разные стороны.