— Брось палочку, Рон.
— Что?
— Опусти палочку.
Рон подчинился.
— А теперь делай точь-в-точь, как я тебе скажу.
Рон взглянул на Гарри, как на ненормального. Гарри и сам до конца не был уверен в том, что это не так. У него было ощущение, что он цепко схватился за что-то очень скользкое, было ощущение, что сейчас он впадет в истерику… — он не мог себе этого позволить.
— Так, — начал он, четко выговаривая каждое слово. — Открой его рот.
Рон сделал это, с сомнением искоса взглянув на Гарри.
— Он ледяной.
— Запрокинь его голову. Хорошо. Вот так… А теперь приложи свой рот к его и гони воздух ему в легкие…
— Что?! — отшатнулся Рон.
— ДЕЛАЙ, ЧТО ТЕБЕ ГОВОРЯТ!
— Ладно, ладно…
— Ну, ведь есть же что-то, что я могу сделать?
— Ты можешь уйти из клетки, Сириус, — ответил Лупин. Он лежал на спине, закрыв руками лицо.
Каждый раз, начиная стонать и судорожно изгибаться, он обхватывал себя руками. Глядя на него, Сириус не мог понять, где локализовалась его боль — казалось, она была везде.
— Слушай, Лунатик, если будет нужно, я просто превращусь…
— Я не уверен, что это поможет… Черт!.. — тихо добавил Лупин, вздрогнув, он отнял руки от лица и теперь смотрел, как на концах его пальцев прорастают острые отточенные когти. — Что происходит?
— Ты чувствуешь то же, что и при превращении? — спросил Сириус.
Лупин покачал головой: — Словно кто-то взял Превращение и тянет его, тянет… Оно никогда не длилось так долго, ты же знаешь, — он осекся, содрогнувшись от боли, и поднял взгляд на Блэка. — Сириус, а что, если я… застрял в этом процессе? Посередине?…
— Да все в порядке, — произнес Сириус, неуклюже хлопнув его по плечу. — Я слышал, в этом сезоне будут носить длинные зубы и ногти…
Лупин рассмеялся, но его накрыл новый спазм боли, от которого он сморщился и отвернулся к стене.
— Что ж такое?… — пробормотал Сириус, нащупывая в кармане свою палочку. Мысленно он вернулся в Хогвартс, где находился рядом с Лупиным во время Превращений, но обычно это было хотя и болезненней, но гораздо быстрее; и Болеутоляющее заклинание никогда не было… Он замер.
Карман был пуст.
Сириус выругался. Пожалуй, даже заковыристей, чем Драко, хотя и значительно короче. Фыркнув, он повернулся, чтобы посмотреть на злорадство, разливающееся по прижатому к решетке лицу демона из клетки напротив.
— Только идиот мог оказаться запертым в одной камере с оборотнем, — сообщил тот. — Однако оказаться в камере с оборотнем, призываемым Темными Силами, мог только наследник трона Королевства Идиотов.
Сириус сверкнул на него глазами. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — перемахнуть через разделявшее их пространство и вмазать по этой злорадной роже.
— Если ты не заткнешься, — вкрадчиво произнес он, — я закончу то, что начал делать с тобой Гарри…
Демон обнажил зубы и зашипел: — Ты ничего не знаешь…
— Я знаю, что ты пытался убить моего крестника.
Глаза демона завращались, от зрачков начали расходиться черные и красные концентрические круги: — Я не пытался убить его, — вознегодовал он и вдруг его красные глаза расширились.
Обернувшись, Сириус увидел у себя за спиной волка.
Драко открыл глаза — или же только подумал, что сделал это, — однако не смог ничего увидеть, даже темноты — вообще ничего.
— Гарри, — попытался позвать он, но тоже не смог — у него не было ни голоса, ни горла. Это было как во сне — когда ты знаешь, что спишь, но не можешь проснуться…
— Гарри! — крикнул он, в этот раз услышав свой голос, и вскочил. Это движение словно бы разбило то стекло, за которым он находился, свет и цвет рухнули на него, словно вода, прорвавшая плотину в половодье. Он таращился в серо-зеленую мглу и темноту, тысячи теней вокруг не вызывали никаких знакомых ассоциаций.
— Где я? — крикнул он, скорее, чтобы услышать свой голос, нежели собираясь получить ответ на свой вопрос. Он и не получил его.
Опустив взгляд, он осмотрел себя в том призрачном, неизвестно откуда идущем свете — все в той же, что и в последний раз, одежде, хотя почему-то без меча и сухой. Какая-то темная спекшаяся масса покрывала всю его рубашку спереди — он знал, что это была кровь с его лица.
Прикоснулся к скуле — как можно осторожней — но не почувствовал боли, хотя рана по прежнему была.
«Я умер, — подумал он и не почувствовал ничего особенного, только какое-то растерянное удивление. — Полагаю, убей я Червехвоста, у меня бы был шанс…»
Однако в глубине сердца он прекрасно знал, что не сделал бы этого.
Драко сделал шаг во мглу, потом еще один, и внезапно она рассеялась, показались очертания места, куда он попал. Унылая скалистая равнина, серая и пустынная, простиралась во все стороны, куда ни глянь. Впереди слоились тени, подойдя к которым, он увидел узкую стремительную реку с серой водой. Противоположный берег был заполнен какими-то массивными серыми формами — камнями? деревьями? — было трудно понять; и он сделал еще один шаг вперед.
Из ниоткуда прозвучал голос: — Стой, где стоишь.
Драко огляделся — вокруг не было никого, кто мог бы обратиться к нему. Он кашлянул и спросил: — Почему?
— Эта вода не для тебя.
— Где я? Это ад?
Теперь голос звучал задорно: — Это не ад. Это Середина.
— Между чем и чем?
— Между жизнью и смертью.
— А почему эта вода не для меня?