— Просто, — заметил Драко, — я чувствую себя виноватым.
— Виноватым? — с трудом повторил Гарри. — В чем?
Драко сошел с ящика, нагнулся, чтобы поднять его и подошел к Гарри, который с беспокойством смотрел на него.
— Поттер, — начал Драко, — мне надо тебе кое-что сказать. Гарри удивленно посмотрел на него.
Драко держал в руках ящик, прижав к груди, будто ребенка, и его глаза были широко открыты и воспалены. Гарри в жизни не видел подобного выражения лица, как сейчас было у Драко. Он выглядел так, будто только что проглотил гвоздь.
— Что-что тебе надо мне сказать, Малфой? — спросил Гарри. — С тобой все в порядке? Ты умираешь? Что?
— Это связано с Гермионой, — сказал Драко. — Я просто… ты так верил, что мы с Гермионой друзья, что я начал чувствовать вину. В смысле, ничего особенного не было, было только однажды…
Гарри уставился на него:
— Было однажды ЧТО?
Драко, очевидно, был смущен:
— Ну, Поттер, не заставляй меня произнести это.
— Нет, — сказал Гарри холодным тоном. — Произнеси. Произнеси, потому что я не понимаю тебя.
— Слушай, — сказал Драко, — это было только один раз, думаю, ей тоже было стыдно за себя.
Знаешь, это не значит то, что она тебя не любит.
— Если ты имеешь ввиду то, о чем я подумал, — отрывисто произнес Гарри. — Я тебе не верю, — заключил он. — Просто не верю.
— Правда? — спросил, улыбаясь, как довольный кот, Драко. — Тогда почему твой маленький детектор лжи замер? Твой… плутоскоп. Гарри опустил взгляд вниз, действительно, плутоскоп не двигался.
— Извини, Поттер, — сказал Драко, — такое, бывает, случается.
— Извини? — повторил, задыхаясь от эмоций, Гарри. — Извини? И это все, что ты можешь мне сказать? Почему… почему никто из вас мне не сказал этого раньше?
Драко пожал плечами:
— Мы никак не могли придумать как лучше тебе об этом сказать, — произнес он. — В конце концов, Гермиона решила, что лучше вообще тебе не говорить. Возможно, она была права, — добавил он, в сомнении смотря на Гарри. — Ты это явно нормально не воспринял…
Черные пятна мелькали перед глазами Гарри. Он мог вспомнить, когда он был настолько зол лишь пару раз в жизни, и лишь перед Волдемортом. «Он лжет, — сказал он сам себе — но, тогда почему Плутоскоп не двигается? Гермиона этого бы никогда не сделала. Но, тогда почему Плутоскоп не двигается? я всегда думал, что буду первым — единственным — это объясняет то, почему она писала ему все эти письма, каждый день новое письмо, я знал, что это не было нормально…»
— Эй, — произнес Драко, и его голос, казалось, звучал откуда-то издалека, — Помнишь, Поттер.
Контроль, контроль и еще раз контроль…
БАМ!!!
Шар со снегом внутри на столе Лупина взорвался подобно бомбе, вся вода и искусственный снег оказались на бумагах Лупина. Нимфа из снежного шара закричала. Драко увидел трещины на оконном стекле, бокал для вина разлетелся вдребезги. Дай ему достаточно разозлиться, убеждал он себя. Дай ему достаточно разозлиться…
КРАК!!!
И Драко успел увернуться, когда ящик в его руках треснул и раскололся пополам, при этом раздался звук, будто ломаются кости. Сработало! Он бросил ящик с мечом, от удара ящик разлетелся на куски. Драко схватил Гарри за край рубашки.
— Я соврал, — крикнул он ему, стараясь перекричать звук бьющегося стекла и вой ветра. — Я соврал!
Гарри резко повернулся:
— Ты что сделал?
— Я соврал! Конечно, я соврал! Теперь останови это!
— Ты просто испугался, — сказал Гарри, прикрыв глаза в тот момент, когда держатель для бумаг пролетел по комнате и врезался в стену в сантиметре от головы Драко. У Драко сложилось впечатление, что Гарри в каком-то смысле наслаждался, разрушая все в ярости.
— Не будь идиотом! — крикнул Драко. — Ты думаешь, что если бы я переспал с Гермионой, я бы стал об этом говорить именно сейчас? И когда бы у нас было время на это? Вы всегда вместе.
Подумай логически, Поттер!
— Что тогда с моим плутоскопом? — упрямо закричал Гарри. — Почему он не двигался?
— Потому что он в твоем пиджаке наверху! — ответил Драко, — Pillock!
Вдруг воцарилось молчание, лишь слегка позвякивали разбитые стекла на полу и раздавался тоненький, разозленный голосок нимфы из снежного шара, которая проклинала их обоих. Гарри этого не слышал, он не спускал глаз с Драко, полностью шокированный его словами: — Но зачем?
Он тоже, оглядел кабинет Лупина: везде была вода, разорванные в клочья бумаги, раздолбанная оконная рама. Меч лежал у ног Драко, блестящий и серебряный, такой же, каким они его увидели впервые той ночью, когда нашли. Драко наклонился и поднял меч, взяв его за рукоятку, показал его Гарри, который уставился на него.
— О, — произнес Гарри, когда до него дошло «зачем», — О.
Он посмотрел на Драко:
— Ты, грязный ублюдок, — сказал он, — но без особого воодушевления. — Ты не мог придумать ничего другого?
— Извини, — без малейшего раскаяния ответил Драко, — ты сказал, что мы можем использовать все, что возможно.
Гарри покачал головой:
— Я ненавижу упрощать тебе жизнь, — сказал он, — правда, ненавижу.
— Просто как отнять конфетку у ребенка, — сказал Драко, хихикая, затем посмотрел на свои руки, которые были все в крови, поцарапанные осколками ящика. — Правда, — добавил он, — очень большого и злого ребенка.
— Я очень устал сейчас, чтобы с тобой разбираться, Малфой, — сказал спокойно Гарри. — Но будь уверен, я тебе это припомню.
Драко не мог понять шутит он, или нет.
— Буду ждать, — ответил он. — А теперь, пойдем-ка отсюда, пока Лупин не отделался от Флёр и не вернулся, — он пожал плечами. — Или хуже того, пока они не вернулись вместе.
Когда они вернулись в спальню, то обнаружили Рона с Джинни на полу перед котлом. Джинни аккуратно доставала что-то оттуда. Она обернулась, услышав, что они вошли, и слегка улыбнулась.