— Но это же лучше, чем не иметь жизни вообще, — прохладно заметил Драко. — И куда лучше, чем если бы к твоей душе присосались всякие приспешники дьявола.
— Да что ты об этом знаешь, Драко Малфой?
— Слушай, Уизли…
— И вообще — сколько ты стоял и читал у меня за плечом?
— Я…
Их прервал резкий голос:
— Мисс Уизли! Мистер Малфой! Что за шум? — ядовито поинтересовалась мадам Пинс. — Поверить не могу, что вы нарушаете тишину у меня в библиотеке!
Джинни покраснела:
— Прошу прощения, мадам Пинс…
— Видимо, причина был весьма серьезна, если вы так громко кричали.
— Это была просто приватная дискуссия, — невинно округлил глаза Драко, но мадам Пинс была непоколебима.
— Продолжайте ваши любовные перебранки в другом месте.
— Любовная перебранка? — задохнулась от возмущения Джинни.
— Да, мисс Уизли?… — вскинула глаза мадам Пинс.
— Это не было любовной перебранкой! — решительно запротестовала Джинни. — В ней не было ни капли любви!
Мадам Пинс покачала головой. Драко веселился.
— Да мне он даже не нравится, — махнула Джинни рукой в его сторону.
— Меня это не интересует, — отрезала мадам Пинс. — Десять очков с Гриффиндора, десять очков со Слизерина, — она бросила взгляд на Драко. — А еще староста, — и она, укоризненно фыркнув, пошла прочь.
— Блез будет разочарована, — ядовито заметила Джинни, поворачиваясь к Драко, но тот уже подходил к дверям из библиотеки. С досадой и разочарованием она смотрела ему вслед, и лишь мгновение спустя до нее дошло, что «Брюки, полные огня» он унес с собой…
* * *
Войдя в небольшую комнату, где проходило тестирование на ЖАБА по Защите от темных искусств, Драко очень удивился, застав там Гермиону. Она сидела за столом, углубившись в рунический алфавит, собранные в пучок волосы были заколоты пером.
Поскольку эти занятия посещало только семь человек (Гарри, Гермиона, Элиза Миджен, Терри Бут, Невилл Лонгботтом, Падма Патил и сам Драко), то они все вместе просто усаживались вокруг старого деревянного стола, беседуя и консультируясь с профессором Люпиным как со старым другом.
Скользнув на стул рядом с Гермионой, он тихонько шепнул:
— Поверить не могу, что ты прогуляла собрание старост.
Она не взглянула на него, но начала краснеть:
— Я знаю. Я забыла.
— Ты забыла? Как ты могла об этом забыть? В этом же весь смысл твоей жизни!
— Я просто забыла.
— Я волновался за тебя.
Теперь она подняла на него взгляд:
— Волновался? А что такое могло со мной случиться?
Ее темные глаза переполнялись любопытством. Какое-то мгновение он засомневался, сможет ли он объяснить это туманное, необъяснимое, беспричинное и страшное предчувствие. Возможно, она ощутила это или же увидела в его глазах, а может, увидела в них еще что-то — она снова заговорила, быстро и взволнованно:
— Почему ты так на меня смотришь?
— Потому что ты говоришь на латыни.
— Как и все учителя.
— Знаю.
Драко откинулся на спинку и закинул ноги на стол, глядя, как Гермиона едва удерживается от желания сказать ему, что так делать нельзя, хотя, признаться, сам он в этом проблемы не видел: у него были просто отличные ботинки из темно-коричневой кожи, такие мягкие, что на них можно было спать.
Гермиона никогда не ценила подобных тонкостей…
— Гермиона, что бы ты сказала, скажи я тебе «Venio»?
— Я бы спросила, не хотел бы ты, чтобы я привела в порядок запасную спальню?
— Что?
Гермиона улыбнулась:
— Это значит «я приду» или же «я иду» — причем в смысле, что это случится в ближайшее время.
— А, — Драко пристально изучал носы своих ботинок, — и это все?
— Все.
— Как впечатляюще…
Гермиона удивленно приподняла брови:
— И зачем это тебе?
— Да так, не за чем… — отмахнулся Драко.