Драко, отряхивающий с плеч и волос розовые лепестки, скорчил рожу.
— От всей этой романтики у меня сейчас сердце из груди выпрыгнет. Как насчёт пароля?
— Угу, — она вытащила из кармана свёрнутый пергамент и хотела было передать его Драко, но вдруг передумала.
— Ну? — нетерпеливо поторопил он.
— Просто смотрю на тебя, — ответила девушка. Так и было: сейчас он выглядел куда более здоровым, чем всё последнее время. Холод разрумянил бледные щёки, зелёный свитер, выглядывающий из-под пальто, подсвечивал зелёным его глаза. — Не знаю, почему, но мне пришло в голову, что Гарри — что бы там он ни говорил — гордился бы нами.
Драко приподнял бровь.
— Гермиона… — растягивая букву «о», сказал он. — По-моему, мы уже договорились, что Гарри — идиот, а, следовательно, твоё замечание, которым, без сомнения, ты предполагала вселить в нас боевой дух, отнюдь не наполнило моё сердце уверенностью в непогрешимости нашего плана. Так что — топ-топ, пойду-ка я лучше отсюда, перескочу через ограду и скроюсь в ночи.
— Гарри не идиот, — возразила Гермиона.
Драко возвёл глаза к небесам.
— О Боже, — нараспев продекламировал он, — в чём провинился я, коль шлёшь мне в наказанье ты этих гриффиндорцев? Чем заслужил судьбу такую я? Ну, то есть всё нормально: пусть я завидовал немного, страсти были, вот только секса что-то маловато — но чем же, чем же я так плох? Я вопрошаю…
— Vera Prima Materia, — оборвала бесконечный поток излияний и жалоб Гермиона. Двери распахнулись, и прислонившийся к ним Драко, вскрикнув, когда почва ушла из-под ног, ввалился в коридор. Засунув пергамент обратно в карман, Гермиона неторопливо вошла в Министерство, перешагнув через слизеринца, который, морщась, сидел на полу. — Я произнесла пароль. Ты заметил?
Драко потёр шею и поднял на неё полный обиды взгляд.
— Слизеринка.
— Ты произносишь это так, словно в этом есть что-то плохое, — заметила она со сладкой и нежной улыбкой. — Поднимайся, Малфой. За работу.
* * *
— Гарри, пообещай мне одну вещь, — сдвинутые брови и сердитая линия рта делали Крума очень серьёзным. — Пообещай, что не будешь покидать квартиру после захода солнца.
— Хм…
Они стояли в прихожей пражской квартиры. Виктор держал плащ в руке. Они уже перенесли и свалили вещи на кровать в спальне. Там они обнаружили воткнутую за раму зеркала записку от Эйдана Линча, написанную в довольно раздражённом тоне: видимо его задела просьба Крума немедленно освободить квартиру без объяснений причин.
Сосредоточенный и серьёзный, Виктор не собирался устраивать Гарри осмотр местных достопримечательностей, что, по мнению юноши, было просто замечательно: единственное, чего ему хотелось, — это остаться одному.
— Не буду, ладно… А тут есть что-нибудь поесть?
— Похоже, нету. Эйдан живёт исключительно на светлом пиве, шоколаде и самокрутках. Ты куришь?
— Нет, — ответил Гарри. — Но, как мне кажется, я за ночь просто жутко проголодаюсь. А что тебя волнует — то, что меня могут узнать?
— Не только, — признался Виктор. — Думаю, ненадолго ты можешь выходить, но обещай возвращаться до захода солнца.
— Хорошо, — кивнул Гарри, — но почему?
— Вечерами по улицам шныряют агенты Вольдеморта, — пояснил Крум. — Они не должны тебя заметить и, кроме того, они крайне опасны, — он опять нахмурился. — Честное слово.
— Ладно-ладно, — согласился Гарри, — но при одном условии.
— И каком же? — Крум нахмурился ещё больше.
Гарри сказал.
Лицо Виктора разгладилось, вернее, стало чуть менее хмурым.
— Конечно, я обещаю — без проблем. Завтра вернусь и всё доставлю: деньги, транспортные средства — всё, что нужно.
— Виктор, я просто не знаю, как благодарить вас с Флёр…
— Мы сделали это не ради благодарности. Ты знаешь, почему мы так поступили.
Гарри вспомнил разговор с Флёр в оружейной комнате.
И если твои друзья хотят пойти и умереть за тебя, то ты не вправе запретить им это.
— Знаю, — отозвался Гарри.
Виктор не улыбнулся — он, вообще, почти никогда не улыбался, а просто мрачно кивнул.
— Я слышал, о чём тебе говорила Флёр, — ответил он. — Надеюсь, ты тоже. Ещё не слишком поздно всё понять, — и с этим зловещим заявлением он оставил Гарри одного.
* * *
Джинни отправила Чарли вниз поприветствовать Блез, а сама начала переодеваться в свою лучшую мантию. Спустившись на кухню, она обнаружила Чарли и Блез, сидящих за неубранным с завтрака столом. Слизеринка, в узорчатой зелёной мантии поверх тёмно-красного платья, восседала напротив Чарли и поедала его глазами с таким видом, словно умирала от голода, а он был булочкой с маслом.
— Вы ведь продолжите наше обучение после Рождества, правда, мистер Уизли? — Блез изящно подпирала подбородок унизанной кольцами рукой. — Вы — лучший преподаватель Ухода за магическими существами, который у нас когда-либо был.
— Очень приятно слышать, Блез, — Чарли неловко крутил в руках чашку. — Всё зависит от того, что будет с моим братом.
— С Перси? — недоумённо спросила слизеринка.
— С Роном, — подчеркнул Чарли. — Его похитил Тёмный Лорд.
— А, с этим братом…
Джинни кашлянула. Блез повернулась, и серьги в её ушах закачались.
— Я тут, — сообщила Джинни. — Ты хотела поговорить со мной, Блез?
На лице Чарли было написано явное облегчение.
— Думаю, вы хотите побеседовать, — он вскочил на ноги и направился к двери, — если что, я в гостиной.
Джинни уселась на стул напротив Блез, на котором только что сидел Чарли.