— Дай сюда, Малфой, — повторил Гарри.
Драко пожал плечами и передал письмо:
— Ну, если ты так настаиваешь на этой игре в юного Аврора, полагаю, я не в праве тебя останавливать.
Гарри пропустил этот пассаж мимо ушей.
— Писавший пользовался зелеными чернилами, марки Вередиан. Только официальные министерские чины используют такие чернила, — сосредоточенно начал он.
— Да ну? — впечатлился Драко.
— Да нет, это я на ходу придумал. На, забери свое дурацкое письмо, — Гарри кинул письмо назад, проводив его взглядом, полным отвращения. — Что за идиотское выражение «приветик»?
— Не более идиотское, чем «официальные министерские чины».
Ответить на это Гарри не успел, потому что тут письмо в руке Драко охватил огонь. Драко, чертыхаясь, отбросил его, и пергамент обратился в золу раньше, чем коснулся каменного пола.
— Вот так всегда, — хмуро пробормотал Драко, обсасывая обожженный большой палец. — Подозреваю, что это чтобы я не мог предъявить их в качестве вещественного доказательства.
— «Твой истинный день рождения»… Что бы это значило?
— Понятия не имею.
— Тебе не приходит в голову, кто мог бы поискать, что бы это могло означать?
— Как?
— Ну, — судя по всему, Гарри считал это очевидным. — Попроси Гермиону. Если она не знает, она могла бы узнать это для тебя.
— Я никого больше не собирался в это посвящать.
— Гермиона — не «кто-нибудь еще», — подчеркнул Гарри. — Она — Гермиона. Ты можешь ей все рассказать.
— Так значит именно поэтому, ты ей все поведал о нашей предстоящей небольшой экскурсии на кладбище?
Гарри открыл было рот, но тут же его захлопнул.
— Это совсем другое дело.
— И почему же? Потому что это твой большой секрет?
— Потому что меня никто не пытался убить.
— Ха!
— И что значит это «ха»? — бросил резкий взгляд Гарри.
Драко немного подумал:
— Ну, такое смущенное и растерянное «да ну?».
— И что ты имел в виду?…
Драко зевнул во весь рот, чувствуя, что на него все больше и больше наваливается усталость.
— Кое-кто постоянно пытается тебя убить, Поттер. Ты не был бы собой, если бы все обстояло иначе. И вообще — кто знает наверняка: меня ли они пытались убить или просто промахнулись в Рисенн?
Гарри помолчал, теребя правой рукой застежку браслета — странного на вид старого браслета, который Гарри никогда не снимал.
— Не думаю, что тебе стоит ей доверять, — наконец произнес он.
— Спасибо, я и не доверяю, — Драко снова зевнул. — Слушай, Поттер, я тут подумал…
— Что?
— Если ты попросил у Люпина портключ, который отправит тебя в Дунсхилл, что же он не догадается, почему ты попросил это сделать? Честно говоря, я вообще удивлен, что это оказалось в домашнем задании.
— Ага. Поэтому я подошел к нему и сказал, что вместо него мы хотим отправиться в Шептон Маллет.
— Но мы же не хотим туда отправиться… о…
— Да ладно тебе, Малфой, — что там было насчет коварных планов — не помнишь? Самое главное — выбраться со школьных земель, учитывая то, что мы не можем аппарировать и летать, а на прогулки у нас нет достаточного количества времени.
— И как ты себе представляешь наше путешествие из Шептон Маллет в Дунсхилл?
— Оставь это мне, — Гарри улыбнулся и прикусил губу. — Но… ты и правду уверен, что хочешь туда попасть?
— Желание могло бы быть и посильнее. День-два, и я буду совершенно уверен.
— Мы может ждать столько, сколько ты хочешь, — заметил Гарри.
— Нет, все в порядке, — Драко откинулся на подушки и прикрыл глаза. — Ты вообще — понимаешь, что все это значит?… — засыпая, пробормотал он. — Мы собираемся выполнить то, что должны… Целый доклад о Шептон Маллет без всякой на то самой завалящей причины… — он снова зевнул. — И все благодаря тебе…
Драко не услышал, что ответил Гарри: он уже спал.
* * *
Он спал и видел сон: опять он в башне, там же находились отец и Темный Лорд. Теперь Драко смотрел на происходящее с другого угла, и мог видеть высокие и узкие окна, за которыми простирался незнакомый пейзаж: долины, убегавшие к далеким лесам. Над ними склонилось высокое ночное небо, звезды ухмылялись, словно обнаженные клинки. На стене висело зеркало, которое он уже видел в прошлый раз. Сейчас его поверхность ничего не показывала.
Темный Лорд что-то говорил Люциусу. Они стояла в дверях, и Драко не мог услышать слов. Словно призрак, он последовал за ними в соседнее помещение — каменную залу, стены которой были завешены золотыми и серебряными гобеленами. Она была огромна, стены вздымались вверх, крыши все же не было видно, несмотря на пылающие факелы, пол был инкрустирован золотом и драгоценными камнями — это была самая кричащая и безвкусная комната из всех, что доводилось видеть Драко, но центральное украшение доводило это безвкусицу до немыслимых высот: это была огромная золотая клетка, в которой можно было бы держать тигра или льва. Но там находилась женщина. Изящная женщина, прикрытая только своими собственными волосами, в которых, как в дыму, исчезало ее тело. Она подняла лицо, и он узнал ее.
Рисенн.
— Мой Лорд, — произнесла она, — зачем вы снова вызвали меня?
Люциус шагнул в сторону, уступая дорогу, и Темный Лорд оказался лицом к лицу с узницей.