ГИТЕЛЬ: Да что угодно. Покрывало, подушки, переплет для записной книжки; я могла бы даже сшить тебе несколько галстуков.
ДЖЕРРИ (с большим сомнением): Ты думаешь?
ГИТЕЛЬ: А что, разве плохо?
ДЖЕРРИ: Нет, но я не очень представляю себе, как я появлюсь в суде в галстуке из оранжевой холстины. (идет в кухню)
Гитель швыряет миндаль через всю комнату в раскрытое окно и уныло садится на кушетку.
(входит с отверткой и, проходя мимо, бросает на нее внимательный взгляд) Может, на сегодня довольно, детеныш? У тебя усталый вид.
ГИТЕЛЬ (запальчиво): Вовсе я не устала!
ДЖЕРРИ: Почему же ты скисла?
ГИТЕЛЬ: Кто скис? Я на шестом небе!
Джерри хочет встать на стул, но останавливается и смотрит на нее.
Только ради бога, не бросайся мне на помощь! Ты меня задавишь своей благородной добротой!
ДЖЕРРИ (после секундной паузы с размаху всаживает отвертку по самую рукоятку в сиденье стула. У Гитель расширяются глаза. Но Джерри не выказывает больше никаких признаков ярости, и, когда начинает говорить, голос его спокоен): Это - за все твои шпильки.
ГИТЕЛЬ (угрюмо): Извини.
ДЖЕРРИ: Предполагалось, что мы будем весело укладывать мои вещи. Зачем вести себя так, будто...
ГИТЕЛЬ: Ни мне, ни тебе это не доставляет ни малейшего удовольствия. С каждым полотенцем, которое я сую в эту коробку, мне становится все хуже!
ДЖЕРРИ (сухо): Это нелегкая работа - кому приятно разорять свой дом, где счастливо жилось! (пошарив в карманах, вытаскивает сигареты) Хотя все началось довольно странно. Никогда не забуду, как ты устроила здесь для меня пункт первой помощи.
ГИТЕЛЬ: Ничего, скоро будет другой.
ДЖЕРРИ: Какой?
ГИТЕЛЬ: Тот, что ты устраиваешь для меня.
Джерри, взглянув на нее, закуривает, и, чтобы не продолжать этого разговора, снова влезает на стул, в сиденье которого торчит отвертка.
(глубоко втягивает в себя воздух, словно готовится нырнуть под воду, и очень весело произносит) Слушай, Джерри, какого черта мы будет тянуть, давай поженимся и кончено, а?
ДЖЕРРИ (поглядев на нее через плечо): Многоженство? Ты, конечно, всегда великодушна, но ведь одна жена у меня уже есть.
ГИТЕЛЬ: Нет. После развода. Ты не думай, я не собираюсь сидеть у тебя на шее. Теперь ты уже член нью-йоркской коллегии адвокатов, и знаешь, чем я первым делом займусь? Буду изучать стенографию!
ДЖЕРРИ: Стенография - именно то, чего нам не хватает для полного счастья.
ГИТЕЛЬ: Когда ты откроешь свою контору, тут-то я и пригожусь! Вместо какой-нибудь дуры секретарши. Мне ведь и платить не надо, ты еще и сэкономишь! А как только я достаточно выручу за этот чердак, я устрою там для нас с тобой квартирку. Увидишь, будет страшно мило.
ДЖЕРРИ: Это конечно, страшно мило.
ГИТЕЛЬ: Гадость!
ДЖЕРРИ: Что именно?
ГИТЕЛЬ: Этот мусорный ящик. Думаешь, я не понимаю? Как ты будешь принимать там людей, когда их раковин сейчас же выползет делегация тараканов посмотреть на гостей. Их не морили с тех пор, как там жила Бейб Рут.
ДЖЕРРИ: Кого же мы будет морить?
ГИТЕЛЬ: А?..
ДЖЕРРИ: То есть кого мы будем принимать?
ГИТЕЛЬ: Ну, всяких нужных тебе людей. Клиентов! Компаньонов, таубменов, может, даже преступников, мало ли кого. Только нельзя же их тащить в мусорный ящик, правда?
ДЖЕРРИ (помолчав): Правда. Это даже бесчеловечно - придет какой-нибудь маньяк, алкоголик, только что зарезавший родную мать, и вдруг увидит таракана! Держи кронштейн.
Но Гитель укладывает занавеску в картонку, и он сходит со стула.
ГИТЕЛЬ: Кто знает, может, потом мы поселимся в настоящей квартире! Я всегда мечтала жить в доме знаешь с чем?
ДЖЕРРИ: Со мной?
ГИТЕЛЬ: С лифтом! Если есть лифт, можно и пригласить кого угодно.
ДЖЕРРИ (кладет кронштейн рядом с маленьким радиоприемником, который вдруг привлекает его внимание, он смотрит на него, поглаживая большим пальцем. Встретившись взглядом с Гитель, улыбается): Вспомнил тот день, когда ты оставила его у моей двери. Мы с ним провели много часов наедине. Жаль, если он кончит свои дни где-нибудь в чулане.
ГИТЕЛЬ: С какой стати, он нам еще пригодится.
ДЖЕРРИ (коротко): Если ты намерена взять и пластмассовые галстуки, то не ищи, их уже нет. А это поместится в ящик с кастрюлями. (берет приемник и уходит в кухню)
ГИТЕЛЬ (стоя на коленях, принимается укладывать в коробку книги, бумаги, разные мелочи): Джерри, что ты делаешь со счетами? За газ, за телефон...
ДЖЕРРИ (из кухни): Положи где-нибудь на виду. Кажется, там есть неоплаченные.
ГИТЕЛЬ (откладывает счета в сторону): Стоит ли платить, раз они все равно выключат и газ, и телефон. Тут еще письма... (разворачивает одно, написанное женским почерком на голубой бумаге) "Джерри, мой дорогой, я..." Уф! (торопливо складывает, не читая дальше; на глаза ее попадает официальный документ с синей прокладкой - что-то знакомое, она видела его в руках Джерри, когда лежала больная. сдвинув брови, читает, сначала про себя, потом вслух) "...Несмотря на то, что истица вела себя по отношению к ответчику как верная и преданная жена, означенный ответчик безусловно виновен в грубом нарушении душевного спокойствия означенной истицы, а также в нарушении...
Джерри появляется на пороге с чашкой в руке.
...супружеской верности. Вследствие чего суд..."
ДЖЕРРИ (продолжает наизусть): "...постановляет, что существующий до ныне брачный союз должен быть расторгнут и признан недействительным, означенная же истица со дня данного постановления состоит в разводе с ответчиком." Точка.
ГИТЕЛЬ (после паузы): Что же ты мне не сказал, Джерри?
ДЖЕРРИ (после паузы): Мне нужно было сжиться с этим. Еще какой-то время. Подождать, пока у меня... пройдет. Чтобы можно было отрезать, как отросший ноготь...