Глава 1. Волшебная флейта.
Уже вернувшись на Лубянку, старший сотрудник по особым поручениям вспомнил имя того изобретателя, мысли о котором крутились в его голове во время встречи с секретарём ЦеКа. Это был Викентий Авксентьевич Заврыкин, безобидный маленький человечек, что-то лопотавший о "пробуждении душевных сил с помощью электромеханических резонаторов". Ему приписали отрицание ведущей роли партии в обществе, дали пять лет, и уже собирались было отправить на Колыму, где он, конечно, сгинул бы, по причине полной неприспособленности к жизни, но Ясенев, во время очередной инспекции, пожалел бедолагу и смягчил ему наказание на высылку из столицы. Сейчас он обитал в Нижнем Новгороде, куда и направил депешу в местное ГПУ чекист, потребовав срочно этапировать означенного Заврыкина в Москву, в распоряжение центрального аппарата.
*
Старший сотрудник ОГПУ занимался в своём служебном кабинете текущими делами, когда ему позвонили с проходной.
— Петр Матвеевич, пришёл некий Викентий Заврыкин, уверяет, что его направили к вам, но повестки при себе не имеет, — сообщил дежурный офицер. — Вы вызывали такого?
— Да, это ко мне, — ответил Перекуров. — Пропустите. И дайте ему сразу бумагу на выход, я потом подпишу.
Через пару минут в дверь кабинета старшего сотрудника особых поручений робко постучали.
— Войдите! — крикнул чекист.
Дверь приоткрылась и в комнату осторожно ступил маленький человечек. Перекуров помнил его довольно смутно, но сразу узнал.
— Проходите, не стесняйтесь, — дружелюбным тоном сказал он. — Рад встретиться с вами снова. Присаживайтесь. Надеюсь, вы без проблем добрались до Москвы?
Изобретатель смущённо кивнул и порозовел. — Спасибо вам, товарищ Ясенев, — еле слышно проговорил он.
— Не стоит благодарности, это наша работа, — махнул рукой чекист. — Рад, что ваши затруднения благополучно разрешились.
Изобретатель ещё раз кивнул и прижал руки к груди.
— Я, собственно, вызвал вас, чтобы поговорить об аппарате, про который вы мне рассказывали на нашей последней встрече. — Перекуров глянул в записи. — Электромеханический резонатор, если не ошибаюсь.
Заврыкин оживился, его глаза заблестели. — Совершенно верно, так, — сказал он. — Импульсно-релейный электромеханический резонатор.
— Что он делает?
— Если вкратце, он генерирует электромагнитные колебания, воздействующие на души людей.
— Расскажите подробнее, — попросил Перекуров. — Как он работает, какие конкретно эффекты производит, на каких физических принципах основан.
Изобретатель с некоторым сомнением глянул на рабоче-крестьянскую физиономию чекиста.
— Не беспокойтесь, я постараюсь понять, — улыбнулся тот с превосходством человека XXI века, чьё школьное образование превышало уровень знаний местных академиков. — Впрочем, излагайте попроще, — на всякий случай добавил он.
Заврыкин послушно кивнул.
— Души всех живых существ можно рассматривать как наборы резонаторов, откликающихся на внешние воздействия, — начал он. — Значит, можно попытаться экспериментальным путём подобрать комбинации искусственно производимых гармонических колебаний — разной природы, от звуковых до электромагнитных — которые вызывали бы в душах отклики.
Вдохновившись, изобретатель принялся размахивать руками, стараясь получше донести свои идеи до собеседника.
— Я начал опыты с простыми наборами камертонов, теми, что используются настройщиками музыкальных инструментов. Сначала подбирал сочетания гармоник, которые вызвали бы отклик у кошек и собак. Затем занялся теоретическим расчётом, какие нужны комбинации частот или длин волн, чтобы получился нужный эффект у людей. Потребовалось пять лет напряжённой работы, но, в конце концов, с помощью интегрального и дифференциального исчисления, я нашёл решение. После чего занялся постройкой самого аппарата. Не всегда можно было отыскать требуемые материалы, особенно подходящие резисторы, — пожаловался он. — Да что там, с электрическими батарейками временами возникали проблемы.
— Но, в конце концов вы построили, что хотели?
Изобретатель гордо кивнул.
— И что же ваш аппарат делает? — сцепив пальцы, спросил чекист.
— Мой аппарат пробуждает в душах людей их глубинные чувства, которые в нашем народе, конечно же, направлены на благо других, всего общества, — торжественно сообщил изобретатель.
— Гм, — выразил осторожное сомнение бывший российский полковник.
— Теоретические расчёты показывают, что это именно так, — сообщил Заврыкин.
— Теоретические? То есть, на практике вы его не проверяли?
— Только на себе, — извиняющимся тоном сказал изобретатель. — Едва только я собрался набрать добровольцев, чтобы сделать контрольную проверку, как меня… ну это самое…,- он замялся.
— Понятно, — прервал его чекист. — И как же будут проявляться эти глубинные чувства, которые, как вы утверждаете, активизируются благодаря вашему прибору?
Заврыкин вдохновился снова.
— У каждого по своему. У кого-то это будут выражения задушевных мечтаний, у кого-то — общественно-полезные действия. У творческих людей усилится тяга к работе на благо общества. У школьников, пионеров повысится интерес к науке, стремление подражать великим учёным и инженерам прошлого.
Изобретатель полуприкрыл глаза, его лицо приняло мечтательное выражение
— Представьте себе просторный, светлый Дом Культуры. В него строем входят пионеры, кто с моделью из фанеры, кто с прибором для исследований инопланетной атмосферы. Они начинают путь в прекрасное далёко, где их ждёт работа на общее благо, ради прогресса человечества. Разве это не замечательно?
Бывший российский полковник задумался, побарабанил пальцами по столу, потом спросил.
— Сознательность в людях ваш аппарат тоже усиливает?
— Безусловно, — ответил изобретатель.
— Я имею в виду стремление к выявлению антисоциальных настроений, — уточнил чекист. — К разоблачению, мошенников, жуликов, вредителей.
Изобретатель немного замялся, потом кивнул.
— Думаю, что да, — ответил он. — Почему же нет? Пробудившиеся в нашем народе глубинные чувства стремления к общественном благу найдут своё выражение и в такой форме. Несомненно, что все, подвергшиеся облучению резонаторами, станут негативно относиться к антисоциальным проявлениям.
— Так-таки все? — недоверчиво спросил Перекуров. — Вы полагаете, что ваш прибор подействует на каждого человека?
— Увы, есть некоторые, у кого сердце совсем зачерствело, и они не проявят глубинных чувств даже при максимальном воздействии волн моего аппарата, — грустно ответил изобретатель. — Но таких мало.
— Сколько примерно?
— Я прикидывал, процентов пять-десять.
— А как насчёт социальных групп? Есть ли среди них неподверженные воздействию ваших волн? — продолжал допытываться чекист. — Вы изучали этот вопрос?
— Согласно теоретическим выкладкам — подвержены все, — ответил изобретатель. — Мужчины, женщины, рабочие, крестьяне, служащие, партийные, беспартийные, всех возрастов.