Я умирала от усталости и бездействия.
Наобнимавшись с Эби, мы обменялись новостями. Про свою телепортацию в пещере с кристаллами я пока не говорила, чтобы не нервировать подругу еще больше. Вместо этого пыталась развеселить ее рассказом о своем не самом адекватном поведением в каморке Вальдора и успокоить заверениями в профессионализме преподавателей.
Как-нибудь все уладят. Скоро, совсем скоро.
Иначе чувство вины меня окончательно сожрет. Итак смотреть на всех этих измученных и нервных студентов было тошно. Конечно, некоторым, вроде Юз Мосали, собравшей вокруг себя всю нашу группу, ничего не сделалось. Она, напротив выглядела еще более самоуверенной, чем обычно, пила невозмутимо кофе — где только взяла? — и что-то с отрепетированной идеальной улыбкой расказывала парням. Хотя нашей группе вообще повезло. Да, Кальц всех отпугивал своей пылающей демонической аурой, а чуть позеленевшая Брусника тряслась как осиновый лист, укутавшись в плед, но никаких нападений и озверений, как с отдельными экземплярами в других группах. Все живы-здоровы и даже относительно спокойны. Эйнар, к тому же, про моего Фрая не забыл, присматривал за псом, и я просто расслабленно болтала с Эби о всяких пустяках, ожидая, когда наконец что-то прояснится. Якоб и Дженни уже были где-то в академии, и Кеша с ними отправился, а подходить с вопросами к Нинель Тарман бессмысленно. И делать было совершенно нечего.
Мне уже хотелось завыть от тоски, как, наконец, темный туман, плотно облепивший академию, начал расползаться. Раздались облегченные вздохи-ахи, которые быстро сменились красочными ругательствами. Ну да, масштабы погрома впечатляли. Идеальный замок, как с картинки, в развалины, конечно, не превратился, но был изрядно покалечен. Одну из небольших башен снесло подчистую, почти все стекла выбиты, кое-где пробиты стены. Деревья перед главным входом обуглились. А те, что не обуглились, лежали, выдернутые с корнем, в куче. Даже думать не хочется, что стало с садом у общежитий.
— Не надейтесь, что уже можно идти по домам, — раздался неественно громкий голос Нинель Тарман. — Щиты от тумана в целом стабилизированы, но магия все еще нестабильна.
Словно подтверждая ее слова, светящиеся шары вокруг академии — и большие, с мощностью прожекторов, и маленькие светлячки — истерично заморгали разными цветами. А потом и вовсе потухли, погрузив все за пределами защитного купола во мрак.
Я застонала. Хочу в уютную кроватку. Да в общем — спать хочу зверски, состояние такое, будто целый день марафон бегала. И помучившись в неизвестности и безделье еще часик, я задремала под боком у Эби.
А когда проснулась… ничего так и не изменилось. Только еще и есть хотелось.
Но любые трудности и неприятности имеют свойство заканчиваться, и в один прекрасный миг академия вновь засияла волшебными огнями. Защитный купол пропал и мы, словна толпа зомби, под предводительством зловещей некромантки отправились в сторону старых общежитий. Вокруг академии уже прибрали, дыры залатали, оставшиеся в живых деревья посадили, но башня все так же отсутствовала, да и вообще — работы еще хватало.
Студенты, зевая и стеная, разбрелись по комнатам. Там нас уже любезно ждала готовая еда, на которую я накинулась голодным волком. И потом сразу же завалилась спать — уже нормально.
Надежды, что к условному утру, все уже будет как прежде не оправдались. Нас взяли и заставили работать — чинить, как можем, свои пострадавшие общежития. В принципе, с нашим, желтеньким, все было нормально, а вот Эби со своим не повезло. Кураторы и другие преподаватели помогали разве что советами по заклинаниям, а сами все силы отдали замку. Только Кеша помогал несчастной взмыленной целительнице в лазарете с многочисленными бедолагами, попавшими под воздейсквие тумана и натворившими дел. Заглянув на пару минут туда, я решила не дергать и так нервного парня, и отложить вопросы и покаятельную речь на попозже.
Все же преподаватели действительно со всем справились.
А студенты получили целый незапланированный выходной, за труды и пережитые страдания.
***
Утро началось с Брусники.
Я, зевая, вышла из комнаты, чтобы спуститься на кухню за чашечкой кофе, и сразу же наткнулась на взбудораженную девушку. Она была одета в довольно миленькое, нежно-голубого цвета, вязаное платье с высоким горлом и выглядела вполне здоровой и жизнерадостной — и не скажешь, что совсем недавно ей было так плохо. Когда я вчера попыталась спросить о ее странном состоянии во время сбоев в магической системе, Брусника только заволновалась и сказала, что потом как-нибудь расскажет, быстренько сменила тему. Ну я и не настаивала, право на личные тайны уважаю. Да и не было во мне и половины Эбиного любопытства.
— Как ты во время! — просияла она. — А я уже хотела идти тебя будить.
— Рано же совсем, — удивилась я. Обычно Брусника просыпалась через часик-другой после меня, аккурат к началу занятий.
— Ну, я вчера и так полдня проспала, — пожала плечами фея. — Даже неудобно вышло, все работали, а я… Ой, я же просто хотела сказать, что там к тебе гость пришел! Пойдем скорее, а то они там покусают друг друга…
И она нетерпеливо потянула меня за руку. Я спросонья только недоуменно пыталась сообразить, кто ко мне мог пожаловать. По реакции Брусники явно не Эби… может Кеша?
Но нет, не Кеша.
Женишок.
Я замерла на ступеньках лестницы, любуясь приятной глазу картиной, разыгравшейся в гостиной.
Уильям Хоук, на диво потрепанный и взъерошенный, опасливо пятился от оскалившего клыки Фрая. Вроде как такой самоуверенный и весь из себя крутой — а собак боится. Это даже вызвало у меня умиление.
На кресле, закинув нога за ногу, сидел Эйнар и наблюдал за Хоуком со злорадным любопытством.
— Если ты сейчас же не уймешь эту псину, мальчик… — начал было Хоук, вполне так уверенно. Но Фрай рыкнул и мужчина осекся.
— Вы же, дяденька — квалифицированный маг, — насмешливо сказал Эйнар. — Заколдуйте. Конечно, староста наша разобидится, разозлится, постарается вас чем-нибудь покалечить… Но что вы, девичьи глупости не переживете?
— Твой длинный язык, должно быть, многие мечтали укоротить. Могу устроить, — прищурился Хоук, стараясь не обращать внимания на собаку.
— Да нет, — блондинчик вполне искренне удивился. — Я хороший мальчик. Все меня любят — и собаки, и девицы… А чувства, что ко мне испытывает Абигейл и словами не передать.
Я вздохнула и закатила глаза. Ага, не передать — цензурными. Как же Эйнар меня достал со своими намеками на наши “особенные” отношения. Но вмешиваться я пока не стала, поглощенные друг другом мужчины нас с Никой не замечали.
— Эйнар лор Телламон, верно? Слышал, маленькая невеста на Готреде тебя тоже очень любит. И дядюшка любил… до недавних пор. Мои соболезнования.
По тону на соболезнования это не было похоже. Скорее на угрозу, и я внутренне поежилась — меня напрягала и эта вечная осведомленность Хоука, и то, что я так мало о своих одногруппниках знала.
На лице Эйнара ничего не отразилось, он только неосознанно потянулся к большой красной бусине на белоснежной прядке волос.
— Спасибо, — проникновенно сказал он и с театральной трагичностью в голосе продолжил: — Я до сих пор не могу отойти от известия о его внезапной смерти. И самое ужасное — я даже не смог посетить его похороны. Мы, обычные студенты, буквально заперты в стенах академии! Все-таки Абигейл с вами очень повезло — может не просто встречаться с возлюбленным женихом, но и свободно путешествовать по мирам с самого начала учебного года… Впечатляющие связи, господин Хоук. Хочу, чтобы и у меня так было!
— В первую очередь, это мои впечатляющие способности, мальчик. Не нужно пустой зависти. Уверен, править целым островом на Готреде тебе понравится намного больше, чем забивать свою аристократичную головку глупостями вроде межмировой торговли.
Эйнар хотел что-то ответить, но только беззвучно захлопал ртом, как рыба, выброшенная на берег. Хоук снисходительно ухмыльнулся, а я нахмурилось. Заклинание немоты. Исполнение Хоуком любимого приема Фелиции Вон по затыканию — даже к Эйнару — меня зарапнуло. Магия — сомнительный способ победить в словесной дуэли!
Фраю тоже не понравилось — он зарычал. На это раз громко, по-настоящему, а не просто пугая. Хоук заметно вздрогнул и я, опасаясь, что он и к псу захочет магию применить, нарочито громко и искусственно обратила на себя внимание.
— Кхе-кхе!
Брусника, с любопытством наблюдавшая со мной за перепалкой, хихикнула от того, как синхронно повернули головы в нашу стороны два парня и собака.
А потом Хоук вспомнил, что избавиться от препятствия на пути можно просто — телепортироваться. Переместился прямо ко мне, на лестницу, только на ступеньку ниже, и я оказалась чуть выше. Смотрела на него сверху вниз и чувствовала, как по-глупому горят щеки от жадного, беспокойного взгляда мужчины.
Это уже что-то новенькое, эти чувства в его темных глазах. Не игривая страсть, а что-то более серьезное. И тревожащее. Неужели волновался за меня?
Да ну, опять себе надумываю. Это же Хоук — мы друг для друга просто развлечение. Чертовски приятное, но развлечение. Он вообще жених Эби, а не мне.
Но…
К счастью Хоук сам все вернул на круги своя. Скривил губы в привычной усмешке:
— Приятно собственными глазами убедиться, что я не стал вдовцом, даже не успев жениться.
И я вспомнила, кто стал первопричиной мини-апокалипсиса в академии.
— Точно приятно, дорогой? Ведь ты так красиво от меня избавился. Взял посреди свидания и выкинул в… — я осеклась, и подозрительно уточнила. — Знаешь хоть куда?
— Всего лишь обратно в академию… Хотя об этом я узнал только пару часов назад. Из-за сбоев сюда нельзя было телепортироваться и я… — сквозь высокомерную маску все же пробилось явное чувство вины. Да и выглядел Хоук так, будто он ночь не спал, а волновался, но теперь, конечно, пытался это скрыть. Но это не значит, что я его теперь прощу и пойму.
— Бедненький, — ехидно пожалела я его. — Измучился весь в неведении, должно быть. Что же ты тут Эйни все донимал и моего пса нервировал, вместо того, чтобы, как обычно, сразу ко мне в спальню не запрыгнуть — проверить, цела ли здорова?
— А он тебя будить не хотел, — вмешалась Брусника, с трудом сдерживающая улыбку. — Сказал, что подождет, пока проснешься…
Под испепеляющим взглядом Хоука она смущенно замолкла. А я окончательно развеселилась.
— Как мило! Кажется ты заслужил награду.
И я поцеловала ошарашенного Хоука в щеку.
Пожалуй, у него были все шансы уломать меня что-то большее — его искреннее беспокойство мне откровенно польстило. Но тут в кои-то веки к нам в гостинную решила заглянуть Дженни и все обломала.
— Какие люди, да с утра пораньше! Малыш Билли, — у нее был вид кошки, что сейчас слопает аппетитную мышку. — Милуетесь, голубки?
Хоук на миг скривился — похоже Дженни с ее “малышом Билли” он не особо любил. Проигнорировав кураторшу, он торопливо поцеловал мне руку и попрощался:
— Увы, у меня много дел. Но на следующей неделе обещаю реабилитироваться. Можешь сама выбрать мир и страну, которую мы посетим, дорогая.
И поспешно испарился. Работа, видимо, ну очень срочная.