И снова я в каморке для метел.
И снова дверь распахнута настежь, и горит ярко невыносимо красный витраж.
И снова я слышу далекие голоса: смех, разговоры, в которых невозможно понять ни слова.
И снова я сижу на полу, прижавшись виском к стене.
И снова ряды метел похожи на прутья решетки.
Но сегодня что-то иначе.
Этот сон… сколько раз он мне снился? Каждый день? Через день? Сколько раз после него я просыпалась в холодном поту? Сколько раз я видела на этом полу убитого мной Фрино? Но сны о драке уже давно перестали сниться, а вот каморка — нет. Каморка была чем-то иным, не просто плодом воспаленного от раскаяния рассудка. И сейчас…
На этот раз мне уже было не страшно. Я устала бояться этого реалистичного сна. Он преследовал меня с того самого дня, как я поговорила с Малумом. И сегодня я наконец-то получила контроль над своим телом, смогла встать.
Или все же не я?
Руки все так же были черными, с длинными когтями. Тело — слабым, тонким и беспомощным. Я поднялась и оперлась на стену. Я вся дрожала. Странное чувство, будто сил совсем не осталось. Стараясь не упасть, я пошла к двери, намереваясь выйти наружу.
В дверном проеме появились три размытые фигуры. Я не видела их лиц, они будто смазывались, взгляд на них не задерживался. Они были опасны… но я не боялась. Они вызывали у меня разве что глубокое чувство отвращения. Мои мучители…
“Нет, Эби, это не по-настоящему, — прошептал внутренний голос. — Это всего лишь сон. Воспоминание спятившего демона, которое он заставил тебя смотреть. С тобой ничего не случится. Так что не поддавайся его эмоциям!”
— Эй демон, как тебе тут живется? — спросила насмешливо одна из фигур.
— Смотрите, он еще не сдох, — сказала другая. — Мы ведь его уже неделю не кормили.
— Да ладно, если бы он так просто сдох, это было бы скучно, — ответил третий, самый неприятный.
Я хотела сказать, чтобы они меня отпустили. Хотела, но губы сами собой произнесли другое.
— Не дождетесь. Я еще выберусь отсюда и вас исключат. Сотрут вам память и лишат магии. Справедливость восторжествует.
— Даже не надейся, — ухмыльнулась последняя из фигур. — Экзамены скоро, все заняты подготовкой, на твое отсутствие всем плевать. Они просто решили, что ты так уверен в своих силах, что не собираешься ходить на последние, подготовительные пары. А когда тебя найдут — мы уже будем не студентами…
Эти слова меня очень возмутили. Однако и мне, и Малуму не нашлось что ответить. Он чувствовал, что они правы. Он знал, что что они его сюда посадили. Но он ни о чем не жалел. И не будет жалеть никогда. Я была им, а он — мной. А фигуры смеялись. Улыбались. Кривились.
— …Что, молчишь? Твой дружок тебя больше не вытащит. Потому что ты убил его, поганый демон. Весело, правда?…
От этих слов внутри у меня все сжалось. Не в переносном значении, а в прямом. Будто кто-то надавил мне сильно кулаком на живот. Сердце колотилось так громко, так сильно, будто кто-то стучал молотком по дереву. Стало невыносимо больно, из глаз хлынули слезы, я сжала кулаки, скрипнула зубами и…
…наконец проснулась.
Кровать оказалась влажной от пота, по спине у меня побежали мурашки. На моем животе сидел, словно черная статуэтка, кот с зелеными глазами. Увидев, что я проснулась, он спрыгнул с кровати и испарился где-то под столом. И как только пробрался в мою комнату?
“Люди хуже любых чудовищ”, — будто прозвучал в голове тихий, вкрадчивый голос Малума.
В дверь постучали. Стучали, видимо, не в первый раз, но во сне я приняла этот стук за биение собственного сердца. Я вздрогнула, натянула одеяло повыше и попросила:
— Войдите!
Дверь приоткрылась, и в комнату просунулась светлая голова Кальца. Воздух сразу наполнился сладким ароматом ириса и мускуса. Как-то раз Янка в шутку назвала нашего общего приятеля ходячим освежителем воздуха. Что ж, пожалуй, она была недалека от истины.
— Доброе утро, — поприветствовал он меня. — Прости, я не думал, что ты еще спишь.
— Я что, опять проспала до вечера? — удивилась я.
— Да нет, — мило улыбнулся мне Кальц. — Просто мне было скучно и, кажется, я пришел слишком рано. Сейчас полдень или где-то около того.
Он вошел, закрыв за собой дверь и посмотрел на меня уже с легким беспокойством.
— Выглядишь бледной. Все еще кошмары снятся?
— Вроде того, — вздохнула я, заворачиваясь в одеяло чтобы скрыть свою короткую сорочку. — Ты бы вышел на минутку… я хоть оденусь.
— Да ладно, я все равно умею видеть сквозь ткань, — беззаботно сказал парень.
Я смутилась, на что Кальц только подмигнул мне. Кажется настроение у него было очень и очень хорошее. Впрочем, с того дня как мы ходили за виноградом, я его в плохом расположении духа ни разу и не видела. Некоторые студенты от него все еще шарахались, а он каждый раз им мило улыбался и шутливо здоровался. Потрясающее самообладание
— Извращенец, — поругалась на него я.
— Это была шутка. Конечно же я этого не умею.
И, не особо церемонясь, он плюхнулся рядом со мной на кровать. Я уже готова была согнать его, как демон сцапал мои ладони и, заглянув в глаза, спросил:
— Ну, сознавайся, что за сны тебе снятся? Может, я смогу помочь тебе их расшифровать.
Да что же все ко мне пристают в последнее время!? То Мрамор донимает своей опекой, то вот Кальц, как милый солнечный ураган, вторгается ко мне когда я в одной сорочке и не собирается уходить, то Фрино…
Вспомнив о выходке последнего я смутилась. О небеса, за что же мне это?!
— Слушай, Кальц, — решив хоть с ним все разрешить окончательно, спросила я, — можешь честно ответить на один вопрос?
— Какой? — заинтересованно склонил он свою белую голову.
— Я тебе, надеюсь, не нравлюсь?
— Неа, — без тени смущения ответил парень. — Прости, если тебя это обидит. Как девушка ты меня не слишком интересуешь. То есть я в тебя не влюблен, если ты об этом.
— Фуууууух, — выдохнула я. — Слава небесам.
— Я что, такой ужасный? — кокетливо ужаснулся парень. — Ну вот, а я-то думал…
— Нет, ты не ужасный, — спохватилась я. — Просто у меня как-то все запуталось в голове. И если бы я нравилась еще и тебе, то…
Не договорив, я погрузилась в собственные мысли. И в самом деле, чего это я? Ну да, я целовалась с Кешей… но он принимал меня тогда за Янку, я ему не интересна. Мрамор — вот где проблема-то. Ну и Фрино… от одной мысли о котором я натянула на голову одеяло. Как вообще вчера могло это случиться? Хотя опять таки… с чего я взяла, что он ко мне что-то чувствует? Наверняка просто напугать хотел, чтобы я от него отстала. Даже как-то стыдно стало за свое вчерашнее поведение.
— Эй, хватит смущаться, — потянул на себя одеяло Кальц. — Ты, конечно, делаешь это очень мило, но я могу тебя не так понять! Ну, давай, сознавайся, кто тебе снился? Какой-нибудь парень с Земли? Или кто-нибудь из наших знакомых? Или ты грустишь по Мрамору, которого у тебя увела Абигейл?
— Нет, мне снились какие-то… — начала я, а потом даже одеяло отпустила от неожиданно пришедшей мне в голову мысли. — Слушай, Кальц, а ведь ты мне можешь помочь!
— Кстати милая ночнушка, — оценил демон, который уже стащил с меня одеяло.
— Да… Кальц! — задохнулась я от возмущения, прикрывая руками оголившиеся плечи и верх груди. — Хватит. Я тут вообще-то серьезно!
— Хорошо, — дернул плечами демон, правда, все так же весело. — Чем помочь?
— Кажется, — закусила я губу, — мне снился кусок памяти Малума. Скажи, такое вообще возможно?
— Вполне, — “обрадовал” меня Кальц. — Демоны могут делиться воспоминаниями. Только вот я никогда не пробовал передавать свои людям. Без понятия, как это будет. У вас же совсем по другому память работает. И что же… тебе снился какой-то фрагмент из его воспоминаний?
— Да, — понурилась я. — Уже не первый раз. И я не знаю, как от этого избавиться.
— Ну, — задумался Кальц. — Думаю, я мог бы тебе помочь. Давай я залезу в твою голову, найду там его воспоминания, а потом покажу их тебе.
— Плохой вариант, — вздохнула я, понимая, что это самая ужасная из всех возможных идей. — Может, можно как-то иначе?
— Иначе… ну есть одно предположение, — сказал Кальц. — Я слышал, что у людей бывает такая странная болезнь, когда они теряют память. Можно поискать, как это у вас лечится и попробовать. Воспоминания же в тебе есть, просто ты их никак осознать не можешь. Но я в этом способе не уверен.
— Ну, спасибо хоть на этом, — улыбнулась ему я с тяжелым вздохом. — А теперь выйди, пожалуйста, из комнаты — я переоденусь.