— У меня просто в голове не укладывается, как можно было придумать такое задание! И это после всех лекций по магической этике, где нам внушали, что подобная менталистика — жестока, опасна и неприемлема среди приличных магов.
Народа в столовой было немного, пары не у всех еще закончились. Большую часть студентов — а точнее тех, кто участвовал в полуфинале — отпустили пораньше. Ну еще бы. Жители голубого общежития так вообще не пришли на занятия.
Мы с Эби в кои-то веки собрались вместе поужинать в столовой и делились впечатлениями о вчерашнем туре.
Хотя, скорее уж не впечатлениями, а возмущением.
Это сначала на радостях было хорошо, а потом боевой азарт и кайф от победы прошел — и всем в моей группе стало плохо. Несмотря на успокаивающие зелья от Кеши, мы всю ночь мучились от застарелых кошмаров и на лекциях сидели злыми и сонными мухами. К концу дня, правда, уже очухались, да и Кальц со своими волшебными обнимашками немного всех приободрил. Так что теперь можно было не страдать, а всласть повозмущаться.
— Да уж, кошмарно, — устало зевнув, пробормотала Эби. — Лучше бы всего этого не было… из-за этих дурацких соревнований одни проблемы…
— Зато, — оживилась я, — мы обе в финале! И теперь, как не крути, чтобы получить заветное желание надо всего лишь договориться со своей группой.
Вообще-то в душе, мне, конечно, хотелось победы именно для своей группы. Но… теперь, когда, вечно откладываемый вопрос “А что решаем с желанием?” требовал срочного ответа, я понимала, что не знала, как к этому делу подступиться. Как убедить, что вот лично мне оно нужнее всего, когда самой от такого эгоизма тошно.
— Мы уже заранее договорились на общее желание, — вздохнула Эби. — И скрепили все магической клятвой. Так что я, увы, не могу пожелать что-то свое. Так что на меня не рассчитывай. Хотя небольшой шанс все же есть…
Я удивленно посмотрела на Эби. И почему она раньше не сказала, что у них там все так серьезно? Хотя я сама виновата — не спрашивала.
— Если твой небольшой шанс слишком небольшой, тогда надежнее будет победить мне, — я потерла виски, пытаясь понять, радует ли меня такая однозначность. Победы хотелось все-таки честной, а если Эби поддастся ради общей цели — это будет совсем не то.
Эби на мои слова поджала губы, а в ее глазах промелькнула тень негодования.
— Мы с тобой не в праве решать судьбу наших групп. И я не намерена помогать тебе выиграть. Подумай сама, как они на меня посмотрят, если я подставлю их? Кем я вообще тогда буду?
— Тихо, тихо, — я примирительно подняла руки.
Да уж, давненько мы не болтали нормально — не припоминала я в своей скромнице-подруге такой напористости. Но от ее нежелания подыгрывать, я даже почувствовала какое-то облегчение. Честно все-таки будет. Хоть и более рискованно.
— Думаешь, мне так нравится использовать группу ради своей цели? Конечно, как у вас, общее, нужное всем желание — оно благородней, но… У нас нет другого выбора, Эби. Этот чертов Кристалл — шанс все наладить в нашей жизни.
— У нас есть Кеша, — пожала плечами Эби. — Хотя… меня, на самом деле, больше беспокоит то, что будет в финале. Даже подумать боюсь, что эти треклятые Хранители придумают. Ивона вообще говорила, что после финала вынесут парочку трупов… вроде и в шутку, а как-то не смешно.
— Разве это Хранители извращаются с этими заданиями? — скептически приподняла бровь я. — Тут скорее Рады работа. Или совместное творчество.
— Якоб сказал, что эти соревнования разрабатывались Хранителями, — пожала плечами Эби. — Причем специально, чтобы нас настроить против академии. Чтобы мы в порыве праведного гнева пошли рассказывать им, какие у нас плохие и подозрительные соседи, преподаватели, ректор. А перед прошлым туром Якоб рассказал нам еще и то, что задание изменили. Обычно там проводилось что-то совсем другое.
Я мысленно закатила глаза. По тому, что я сама помнила из своего недельного пребывания в общежитии Эби, да и по рассказам других студентов, Якоб Леам со своими красненькими, вечно как заботливая мамочка нянчится. Еще бы, они же у нас дикими и опасными считаются, особый присмотр нужен. Приручить их нужно. А простой и понятный общий враг — Хранитель — этому хорошо способствует. Да только не знаю, как предыдущие группы “красных”, но у Эби все вроде не бешенные звери, а нормальные… ну, почти все.
— Вообще-то у нас действительно подозрительные и соседи — один Фрино ваш чего только стоит. И ректор особа тоже…
— Отстань от Фрино, — нахмурилась Эби, неожиданно перебив меня. — Он вчера на этих соревнованиях сам себя чуть не задушил. Мы его всю ночь успокоительным отпаивали вместе с Вальдором. У красного общежития, да и у меня тоже, к нему больше никаких претензий нет.
Это определенно заговор — достать меня с оправданиями Фрино Сентро! Может Эби и стала поуверенней, но эта ее наивность никуда так и не делась. Но спорить и что-то доказывать я не хотела, не то у меня сегодня было душевное состояние.
— Ну, раз он такой несчастный и неприкасаемый — наверное, надо мне при встрече у него еще и прощения попросить, — а вот ехидства я сдержать не смогла. — За то, что обидела бедняжку своим сопротивлением во время пыток. Ты же наверняка извинялась за то, что его покалечила.
— Да, извинилась! И не жалею об этом, — почти разозлилась Эби, поднимаясь со своего места. — И он, не поверишь, тоже передо мной извинился. Искренне. И я его, представь себе, простила.
Я прикусила губу, сдерживая злые слова — ведь Эби тогда в подвале с Фрино легким испугом отделалась, мучали-то меня. Но потом с Эби случилось нечто куда более страшное, и я не имела никакого права обвинять ее в том, что я, якобы, больше пострадала.
Но меня просто убивало это ее непонимание, что извинения — лишь слова, что верить тому, кто способен ломать безвольным жертвам ноги и разум — идиотизм полный!
— К тому же… — тяжело вздохнула Эби, чуть успокоившись. — Пойми меня правильно. Я в жизни никого даже в шутку не ударила. А его я покалечила. Я не могу на него обижаться. Но понимаю, почему злишься ты… прости, хорошо?
Я не выдержала и горько рассмеялась? Простить ее? Ох, подруга…
— Боже, Эби, я ведь на тебя не обижаюсь! Не дури со своими извинениями хотя бы по отношению ко мне. Я просто за тебя беспокоюсь. Боюсь, что ты со своим всепрощением однажды как вляпаешься… и будешь страдать. Люди не меняются… Он все еще опасен, ваш исправившийся Фрино. Может, пока он и искренне пытается измениться, и у него даже получается, но… Рано или поздно это дерьмо в нем вновь выльется наружу. Так что просто держись подальше от этого парня — ради самой себя, ладно?
Эби прикусила губу и отвела на секунду взгляд. А потом с чуть грустной улыбкой ответила — уверенно и спокойно.
— Я все понимаю, не стоит за меня так беспокоиться. И кстати… Я, наверное, не пойду на бал. Не обидишься, если я тебя немного брошу?
— Черт, еще и бал на этой неделе! — простонала я. Совсем со вторым туром про него забыла. — Но уж как-нибудь его переживу — даже без тебя. Ты вольна сама решать чего хочешь.
Кажется в ответ на это Эби горько улыбнулась, но ничего не сказала. Допив сок, она попрощалась и поторопилась в свое общежитие.
И только когда она ушла, я поняла, чего мне не хватало во время нашей беседы — привычного тепла артефакта на груди, этих его подсказок истинных чувств человека. Это такая реакция на мое родное тело — отключение? Обсудить бы эту загадку со знатоком, но хватит нам и Мрамора, который в курсе обмена…
Тьфу, ты! И ведь забыла спросить у Эби самое главное — что у них там с полудраконом.