Занятия сегодня отменили — в честь бала. И на том спасибо, ведь учитывая, что завтра финал турнира, нагрузка на бедных студентов и так преогромная. Хотя бедные студенты оставались лишь в нашей группе и красном общежитии. Остальные уже пережили проигрыш и просто предвкушали зрелище.
Но сегодня — бал.
Ожившая сказка для стольких девчонок — красивые платья, красивые парни, музыка, блеск и пафос. И меня в подростковом возрасте сия чаша не миновала — мечтала превратиться из Золушки в принцессу и всех поразить. Но даже в те времена, когда я грешила глупыми фантазиями, представить не могла, насколько… превращусь.
Я смотрела в зеркало на себя — на Эби — такую красивую в этом черном облегающем платье, на высоких каблуках, что делали фигурку визуально еще стройнее, а талию — тоньше… Может быть и не настолько тонкой, как в те дни, когда в это тело страдало от диеты, но комплексовать точно было не из-за чего. Волосы, с помощью Брусники, я собрала в изящный пучок, обвитый косичками. От небольшого ярко-лилового камня на почти незаметной тонкой цепочке фиалковые глаза тоже казались ярче… нереальные глаза… не мои глаза…
Не хотела я ни на какой бал. Я хотела домой — хоть на пару дней. Увидеть родных, поговорить, да просто обнять — своими руками. Хотела избавиться, наконец, от этой чертовой копны, за которой хочешь не хочешь надо ухаживать. От невозможности выпить и наесться острого и жирного от души, не мучаясь потом тошнотой. От чужих, слишком слабых, мягких рук со слишком быстро растущими ногтями. От оценивающих, восторженных взглядов парней, которые на какой-то миг и льстят, но потом вспоминаешь, что видят они лишь эту идеальную маску — и все становится таким бессмысленным.
Ах да, а еще я хотела Хоука, но даже думать об этом не смела сейчас. Только после того, как он, наконец, решится раскрыться мне, только, будучи самой собой. А просто получить удовольствие, когда мы оба скрываем друг от друга нечто важное — нет… слишком уж Уильям Хоук мне стал небезразличен для такого. К тому же Эби важна ее девственность, подло было бы лишиться ее ради только развлечения ради. Так что неправильные мысли о нашем женишке я держала в узде. Хоть и не могла не предвкушать, как он сегодня будет мило злиться от ревности.
Я глупо улыбнулась своему отражению
Эх… Ведь вроде бы и привыкла легко, и пользовалась с удовольствием прелестной внешностью, но иногда как нахлынет это чувство, что я не на своем месте, что это все какой-то глупый и опасный маскарад, и портится все настроение.
Надеюсь, завтра уже все решится. Чтобы там не придумали организаторы — я… моя группа выкрутится. Может мы и слабее по магической силе, но лучше красных работаем в команде. А с Фрино я теперь точно справлюсь — о, мне не терпелось взять реванш! И может вот тогда и подумаю о снисходительным прощении и принятии его обновленной версии, порадую излишне чувствительную Эби и желающего примирить меня со своим дружкой Эйнара.
Эйнар постучал в дверь прямо в унисон моим мыслям о нем. Условно так — стукнул разок и сразу же зашел. Парень променял свои артефакты на стиль — снял весь пирсинг, расплел косички и его белые волосы, почти такие же светлые, как у меня в теле Эби, послушной волной лежали на плечах. Сегодняшним видом он ассоциировался у меня с каким-нибудь дэнди — темно-синий фрак, такой же жилет, сорочка у шеи прикрыта белоснежным шарфом-галстуком, а главное — ухоженным и элегантным Эйнар выглядел еще более, чем обычно. Красивый, конечно, и рядом мы должны смотреться неплохо, но все же с небрежным хвостиком или косичками, с закатанными рукавами во время работы над артефактом, он мне нравился больше.
А вот я явно нравилась Эйнару еще сильнее прежнего.
Я буквально почувствовала его наслаждение — он любовался мной, как красивой картиной.
Правда, к картинам таких намерений, как у Эйнара ко мне, нормальные мужчины не имеют.
Может лучше отключить этот артефакт? А то я могу делать вид, что мне пофиг, но только вот щеки в этом теле краснеют слишком легко. Так, ладно, будто бы мне впервой чувствовать чужое желание…
— Я вот все думаю, Эйни, — посмотрев напоследок еще раз на свое отражение и поправив выбившуюся прядку, сказала я, — Какой же ты кобель…
— Ух, слава всем морским духам, — театрально выдохнул Эйнар. — Ты все та же моя прекрасная Абигейл! А то эта внезапная… женственность несколько меня смутила.
— Ух, слава самому мирозданию, а ты все еще мой любимый шут, — в тон ему ответила я.
Но Эйнар почему-то решил, что все-таки надо быть посерьезней и отвесить мне пару искренних комплиментов. Ну, относительно.
— Ты правда очень красивая, — он вежливо пропустил меня первой в коридор. — Самая красивая в этой Академии, и, не сомневаюсь — затмишь на балу всех. Да. пусть нежные оттенки — розовый или голубой, например — подошли бы тебе больше, чем это черное платье, но и сейчас ты выглядишь, как настоящая девушка, прелестная девушка, а не…
— Я сейчас тебя свяжу и запру в ванной.
— Нельзя идти на бал одной.
— Подцеплю кого по дороге. Если тебе верить, то ради такой красивой меня любой свою спутницу бросит.
— Даже парень твоей подружки Яны?
Я недоуменно на него посмотрела. Что это еще за странный невинный тон?
— Яна вообще на бал не идет, какой еще парень?
Ответить Эйнар не успел.
— Ух ты! Эби! Ты красотка! — за болтовней мы спустились в гостиную, и нас тут же встретил возглас Альбо.
Он так и не нашел себе пару на бал, но вроде бы унывать не спешил. Хотя вчера весь вечер на Кальца посматривал со вселенской обидой — оказывается, наш демон решил составить компанию Бруснике! Та, естественно, была на седьмом небе от счастья, но радоваться мне за нее было сложно. Как по мне они слишком с Кальцем разные, чтобы из этого что-то вышло толковое. Развлечься, получить обоюдное удовольствие — это одно, но я боялась, что Брусника чересчур серьезно запала на нашего демоняшку.
А еще мне было жалко Мэта с Альбо. Эльф, правда, сблизился с Оленной — рыжей девчонкой из фиолетового общежития, с которой они еще так хорошенько подрались во время защиты “флага” во втором туре. А вот оборотень — один остался. Ведь такой хорошенький парень, а никто не ценит!
Он развалился в кресле — лохматый, одетый в свои обычные брюки и футболку — и вертел в руках свой желто-белый браслетик. Тот самый случайно улучшенный мною во время второго тура связующий артефакт. Мы их в тот же день сразу же поснимали для собственного спокойствия — уж слишком эта безделушка заставляла чувствовать себя открытым для других: и магически, и душевно. Но как-то в течении недели фенечка у каждого вернулась на законное место на запястье: пусть и неактивированная. И у нас сейчас с Эйнаром были, просто прикрытые несложными чарами, чтобы оставались невидимыми и не выбивались из стиля.
— У меня на родине парочки похожими меняются, когда начинают в одном доме жить, — увидев, что я остановила взгляд на браслете, сказал Альбо.
— Ну так, мы же одна большая семья и все такое, — фыркнула я.
— Вы с Эйни на мамочку и папочку не очень похожи, — выдал Альбо очередную слишком для себя длинную фразу.
— Я-то здесь причем? — почему-то ужаснулся, даже вполне искренне, Эйнар.
А я почти одновременно с ним сказала:
— Так мы сироты. Никаких мам и папа — сами справляемся. На старшую сестренку я хотя бы сгожусь?
Я, кстати, действительно, в нашей группе была самой старшей, пусть всего и на год… если забыть про Кальца с его неопределенным возрастом. А вот Эйнару было только девятнадцать, пусть он и выглядел, и воспринимался мною как человек постарше. Я ловила иногда себя на мысли, что слишком тесно и странно общаюсь с малолеткой — это ж целых два года разницы! И это при моем предпочтении мужчин постарше.
— Ты хорошо убираешь! Так что — да!
Пока я пыталась сообразить подтекст, или хотя бы просто смысл этих слов, Эйнар заскучал и потащил меня к выходу.
— Мы так опоздаем на открытие, душа моя… Альбо, только не говори, что собрался остаться здесь в гордом одиночестве.
— Остнанусь! Не люблю этот праздник. Не люблю толпы Хранителей, что там ходят. И Брусника с Кальцем, а больше я ни с кем не хотел. Но меня звали! Бэтти из оранжевого и Шайлин из голубого. Но я лучше полетаю и посплю… И буду завтра сильнее всех, потому что все будут невыспавшиеся и усталые, а я…
Дослушивать мы не стали, я только и махнула на прощание рукой.
— Вот, кстати, про высыпание Аль верно заметил, — сказала я после некоторой паузы. — Устраивать бал перед финалом не очень-то удобно для участников.
— Скорее это финал устроили сразу после бала. Все-таки это ежегодный праздник, — пожал плечами Эйнар и лукаво мне улыбнулся. — Но разве танцы станут нам помехой в победе с такой-то сестричкой-генеральшей?
Я задумчиво на него посмотрела:
— Слушай, Эйни… ты правда думаешь, что мы выиграем? Но ладно, пусть выиграем, а что дальше-то?.. Какое вот ты хотел бы загадать желание?
— Разве это не очевидно, — с ироничной безразличностью ответил он. — Мне бы просто дотянуть до конца обучения… Да, баллы я еще как-то зарабатываю, умом и обаянием, но даже не знаю, у кого в Академи такие же слабые силы как у меня.
— Сдурел? Я вот не знаю, у кого в в Академии, учитывая всех преподавателей, между прочим, такие крутые способности к артефакторике!
— Не уверен. что найдется артефакт, что поможет мне не завалить практику у Леама… Да, к черту… Сама-то что хочешь от Кристалла?
Эйнар, хитрый паразит, определенно, рассчитывал, что я отвечу она его откровенность откровенностью, но получил лишь ехидную ухмылочку.
Не могла же я ему сказать, что хочу вернуться в свое тело и сохранить магию. Я долго думала над формулировкой, и не настолько дура, чтобы не понимать — просить надо не мгновенное размещение наших с Эби душ по правильным телам, а умения эту фигню контролировать. У меня не было ни малейшего желания покидать уже родное общежития, вновь притворятся — уже чужачкой перед друзьями и другом перед чужаками из красного. Да и вряд ли получится. Главное, чтобы магия всегда была со мной, чтобы я могла хоть иногда до окончания академии встречаться с важными мне людьми будучи в своем настоящем теле, а потом… а потом будет потом.