Я не злилась. Нет, с чего бы…
Я была в бешенстве.
Я хотела вслед за Мрамором броситься с кулаками на Фрино, наорать от души на Эби, развернуться, послать всех к черту и больше никогда не верить в дружбу и чухню про доверие. Но я застыла, замерзла вся изнутри и снаружи. Нацепила на лицо вежливую улыбку и молча наблюдала за милой сценой с Кальцем.
Я не буду вести себя как обиженная истеричка. Я поговорю с ними обоими, попытаюсь понять, разобраться… попытаюсь объяснить этой наивной…
— Ты думаешь, что Фрино заколдовал Яну?
Эйнар пришел. Видимо, меня убалтывать да успокаивать, чтобы не покалечила на эмоциях его друга. В голосе Эйнара слышалось азартное любопытство, в душе же смешались обеспокоенность, сомнение и предвкушение.
— Думаю, Яна влюбилась в него из-за своего ненормального чувства вины… и я полная дура, раз этого не замечала.
– Звучит так, будто ты готова это пережить.
Ага. Звучит. Но слова — это всего лишь слова.
Видеть, как Кальц восхищается этой парочкой — странно. Для него это лишь невинная шутка и всепобеждающая любовь. А для меня меня — жестокая насмешка и опасная ошибка.
Видеть, как Мрамор одним ударом валит Фрино на пол — сущее наслаждение. С одной стороны. А с другой…
— Как же со стороны это убого смотрится.
— Не лучшая физическая форма Фрино? — вопросительно приподнял бровь Эйнар. Он сам при нападении Мрамора на его дружка дернулся, словно от удара, поморщился с отвращением. И физическая форма Фрино была тут не при чем.
— Прилюдное избиение, — я качнула головой, понимая, что он сейчас ответит.
— Сказала женщина, что в первый же день в академии разбила первому же попавшемуся парню нос, — закономерно фыркнул Эйнар.
Ну да, теперь я отчего-то не видела в том поступке ничего крутого.
— Следует уточнить — первому попавшемуся высокомерному ублюдку. Говоришь, что он изменился? — я со злой насмешкой покосилась на Эйнара. Теперь все его разговоры о бедном Фрино обрели новый смысл.
Эйнар — лицемерная сволочь.
Эйнар — хороший друг, и я всегда знала, что Фрино ему важнее меня.
А с Эби у нас, оказывается, все не так гладко. Что с Эби у нас вообще общего кроме давних снов и тел?
— Изменился. Но намного меньше, чем показывает. Скорее лучше научился правильно себя вести в обществе. Прямо как ты.
О, как я? Это, интересно, какое мое неправильное поведение можно было уровнять с любовью Фрино к пыткам?
Спокойно, Яна, спокойно. Знаешь же, что Эйнар просто тебя провоцирует, испытывает. Эйнар думает, что играет с огнем и хочет заставить пламя резко вспыхнуть, чтобы дальше сил гореть не было. Но я не собиралась быть такой предсказуемой.
Фрино и Эби шли ко мне. Прекрасная парочка. Мое тело нарядили словно жену олигарха зимой, только бриллиантов и приличного макияжа не хватало. И худой, как анорексичная модель, кудрявый и надменно-смазливый парень с дурацким галстуком-бабочкой на шее, смотрелся рядом с Эби отвратительно уместно в своем контрасте.
— Он не причинит ей вреда. Я знаю, что он бездумно поклялся ей в этом магией. Он любит ее. — Эйнар сменил тактику, заговорил серьезно и искренне.
Эйнар совершенно искренне не понимал, что это ничего не значило. А может понимал, но верил в своего друга. А я — нет.
Я знала, как легко обманывать себя, твердить о любви, о защите — и обрезать возлюбленной крылья, учить ее жизни с помощью ударов, считая, что это лишь ей во благо, что никакой это не вред… Собственного безумия достаточно, чтобы обмануть магическую клятву. А я прекрасно помнила безумие в глаза Фрино Сентро.
Но сейчас он выглядел совершенно обычным. Напряженным и решительным. Его эмоции были закрыты собственной ментальной защитой и защитным артефактом, я чуяла лишь отголоски. А эмоции Эби я не чувствовала совсем. Мой кулон сейчас не поможет, и от этого я еще сильнее дергалась.
— Какой сюрприз вы всем устроили, — сказала я прежде, чем кто-то из этой парочки успел открыть рот.
Эйнар вцепился мне в руку, словно стараясь передать свое миролюбие и хорошее отношение к своему другу, но я выдернула ее. Эби с Фрино переглянулись — привычный, отработанный жест. Жест людей, которые вместе не первый день, изучивших повадки друг друга. Тайком.
— Да уж… неожиданно получилось, — втянула голову в плечи Эби. — Прости, что не рассказала раньше… не могла…
— Почему? — еще шире улыбнувшись невинно спросила я. Не могла она. С Мрамором не могла, с этим… тоже… а с чем еще?
— Яна, прекращай это притворство, — Эби нахмурилась. — Я прекрасно вижу по твоему лицу, что ты зла. Зла — так злись. Мы за этим и пришли… чтобы ты на нас злилась.
Ох ты ж божечки, так они ко мне, как на казнь шли, за заслуженным наказанием. Мило. И обидно. Вот кто я, оказывается, для Эби — злая тупая тетенька, с которой не поговоришь по душам, от которой держаться надо подальше и подольше. И только, когда больше тянуть нельзя будет — предстать пред ясны очи с виноватой миной на лице и снисходительной готовностью выслушать любую хрень, что эта тетенька скажет.
В каком-то смысле я Эби понимала. Но то, что она даже не надеялась на мое понимание, не думала, что от меня можно услышать нечто разумное — обижало еще сильнее.
— Ладно, каюсь. Конечно, я несколько расстроена, что моя подруга скрыла такую важную вещь, как своего парня… Или, может, я не так что-то поняла? — улыбаться я все-таки перестала.
— Ты все правильно поняла, — вздохнула Эби. — Однако ты очень многого не знаешь. И вообще нам с тобой поговорить надо. Но не здесь…
Фрино осторожно тронул Эби за плечо. Он в диалог пытался не встревать, ждал чего-то. Эйнар вообще притворился невидимкой, прожигал меня любопытным взглядом
— Ну и да, — среагировала на прикосновение Эби. — Помнишь, ты мне в тот раз, в столовой, говорила, что перед тобой никто не извинился.
— Это не она меня подговорила, — тут же перехватил инициативу Фрино. — Я сам давно хотел к тебе подойти, но не знал как….
Да они издеваются! Извинения сейчас — это какая-то злая пародия. Будто бы они могут иметь какое-то значение. Понятно же — никакой искренности, просто знает, что вроде как надо. Или они решили так бездарно подлизаться?
Ничего я не хотела слушать.
— Я такая страшная, да? Прошлый раз ты так не думал.
— В прошлый раз я вообще мало о чем думал, — нахмурился Фрино, явно готовый к таким словам. — И я не жду от тебя прощения или понимания. Я просто пришел сказать, что сожалею о том, что сделал. И пообещать, что такого никогда больше не повториться — ни с тобой, ни с какой-либо другой девушкой. Если же я что-то могу сделать, чтобы загладить свою вину, то я сделаю это.
В последний раз я видела Фрино так близко, когда стояла перед ним на коленях: беспомощная, рыдающая от отчаянья и боли в клейменной щеке. Но сейчас передо мной был совсем другой Фрино — с жутким, мертвым глазом, без следа безумия на исхудалом лице. От былого высокомерия осталась лишь тень.
Да только поверить его обещания все равно было невозможно Он вроде бы и не лгал, насколько я могла судить за всеми его защитами, но… это он сейчас в свою искренность верит, а что будет завтра? Как скоро этот весь такой исправившийся мальчик затоскует по прошлому? И чем это грозит наивной Эби.
– О, какое замечательное предложение, Фрино, — я прищурилась. — Ведь действительно кое-что можешь… дать гарантию, что не причинишь вреда… Яне. И не клятвами и обещаниями, а просто держась от нее подальше.
— Прекрати это… — нахмурилась уже Эби. — Я не собираюсь расходится с ним просто потому, что тебе этого хочется.
— Не понимаю, — поморщился, как от зубной боли Фрино. — Нет, точнее понимаю, что ты меня ненавидишь… но при чем здесь это? При чем здесь твоя подруга? Почему ты сейчас изображаешь из себя здесь ее мамочку? Разве тебя касаются наши отношения?
— Касаются, — ответила ему за меня Эби. — Увы, очень сильно касаются.
— Приятно слышать, что ты хотя бы этому… своему парню не все рассказала, — горько усмехнулась я.
Мамочка, которая лезет в не в свое дело? Ну да, может и есть что-то такое… Увы, последствия собственного печального опыта. Не могу видеть, как кто-то сам загоняет себя в ловушку.
И ко лжи этой не могу относиться с пониманием.
— Яна сама вполне может за себя постоять, — сложил руки на груди Фрино. — Абигейл, ты в курсе что твоя подруга, сойдись мы с ней в магическом поединке, превратила бы меня в кучку сломанных костей? Не думаю, что тебе стоит за нее беспокоиться.
— Подожди, — остановила его Эби, а потом удивленно уставилась на меня. — Так Мрамор тебе рассказал, что знает?
— Сама поняла, — я поджала губы. — Твой полудракон надежный парень, такие пытки — общение со мной! — терпел, но тайну вашу не выдал.
— К слову о тайнах, — вмешался скромно наблюдающий за нашей руганью сторонке Эйнар. Он, почему-то уже решил, что можно расслабиться, что буря прошла, так толком не начавшись, и теперь я чуяла через артефакт одну лишь его заинтригованность. — Вы сейчас говорите о чем-то мне… нам с Фрино, совсем неведомом. Это как-то невежливо.
— Так идите, прогуляйтесь, — ядовито процедила сквозь зубы я. — Дайте девочкам спокойно посплетничать о мальчиках и прочих женских штучках.
Что-то говорить Фрино, обвинять или угрожать, не имело никакого смысла, пока Эби ведет себя как слепая влюбленная дурочка.
Эйнар лишь понимающе улыбнулся.
— Да, пожалуй нам действительно нужно поговорить наедине, — хмурясь, сказала Эби Фрино. — Прости.
— Как скажешь, — пожал плечами Фрино. — Тебе виднее. Удачи.
Тоже мне, послушный песик, нашелся
— Спасибо, — вздохнула Эби, а потом повернулась ко мне. — Пойдем? Давно пора…
Так что же ты тянула до последнего? Устроила ведь этот фарс с “не пойду на бал”, но заявилась с Фрино… показывая всем, что ты теперь вместе с человеком, которого покалечила и чуть не убила, с человеком, который пытал твою подругу… Интересно, насколько близко вы уже вместе… Меня передернуло, от мысли о том, что Фрино трогал мое тело… Но это уж вряд ли. Это же Эби. Наивная девственница, как никак. Она бы не позволила… надеюсь.
Нам определенно давно уже нужно было поговорить.