В Аласе, кормче «Три дуба»
Обжился Менестрель,
Была с ним медная труба
И медяков кошель,
В заплатах плащ
Кинжальчик в нем…
Зачем?
Когда–нибудь поймем.
Давал концерты за гроши,
И чувства в людях ворошил.
Пел про великие походы,
Про чужедальние народы.
Про честь, отвагу, боль и страх,
Про тех, забыт кто уж в веках…
Вот как–то вечером, под ночь,
Он арфу в руки взял.
Сказал:
«Послушать песнь, друзья, не прочь?»
Подумал и начал:
— Быть героем может каждый,
Но не каждому по силам,
Вот героем быть может
Человек ленивый -
Лень хвосты рубить драконам,
Лень спасать принцесс,
Страшно предпочесть дорогам,
Темный, жуткий лес…
…Пел так долго, весь он вечер,
Вел куплетом за куплет,
А закончил песню речью,
Малость рифмы в коей нет:
— Быть героем должен каждый!
Помни, друг — ведь это важно!
Когда поборешь лень и страх
Тогда поедешь на руках.
Стихи Павла Зубкова.
— Готов покляться, что стихи твои, — сказал Гэндальф. — И — неплохие, кстати, стихи; я знал людей, которых называли поэтами за худшие… А где это — Алас?
— В моей земле, — ответил мальчишка…
…Ехать в компании с Гэндальцом оказалось весьма и весьма приятно. Серый Странник в старческий образ больше не входил и вёл себя очень даже шумно и компанейски, но к полудню угомонился и перешёл на бесконечные — но при этом почему–то не надоедавшие — истории из давнего прошлого.
— Инглор был сыном Гилнора Светлого из Дориата и Ирит Нарготрондской, чье имя на Высоком Наречии было Ириссэ… — мерно покачиваясь в седле, рассказывал он как раз одну такую, а кардоланцы слушали, и дорога плыла мимо. — Однажды Гилнор ушел ненадолго из Дориата, но назад не вернулся. Вскоре стали говорить, что его убили орки, которые даже в годы Осады Ангбанда проникали в Восточный Белерианд. Но Ирит не поверила этим слухам. Как–то раз Ангрод сын Финарфина гостил в Менегроте, и увидел юного Инглора. Мальчик восхищенно взирал на воина–нолдо, и попросил князя взять его к себе в дом и научить сражаться. А среди эльфов было принято отдавать детей, когда те повзрослеют, на воспитание. Ангроду полюбился юный Инглор, и он посадил его себе на колени, назвав своим приемным сыном. Ирит испросила у Тингола согласия и поселилась вместе с сыном в Бар–эн–Эмин в Дортонионе…* - Гэндальф прервался. И вытянулся в седле.
*Хроника деяний эльдар и атани
— Впереди что–то происходит, — сказал он уверенно. — К оружию, кардоланцы.
Гарав немедленно подал Эйнору шлем, Фередир — щит. Мальчишки тоже полностью снарядились, и Фередир вежливо, но непреклонно сказал:
— Прошу тебя, Серый Странник, займи место между нами.
Мальчишки встали позади Эйнора — и справа–слева, образовав такой мини–клин.
Гэндальф хмыкнул, но противиться не стал, и все четверо двинулись рысью.
Уже через полминуты Гараву стало ясно, что маг был прав. Спереди — из–за рощицы за небольшим лужком — донеслись шум, неразборчивые крики и прилязгиванье металла. Воины преодолели луг и осторожно въехали в рощу, скрывшись за её зеленью.
Почти сразу же Фион вздыбился, и Эйнор склонился с седла вниз. Гарав не сразу различил, что в подлеске прячутся не меньше двух десятков тяжело дышащих хоббитов — женщин и детей. Они порскнули из–под копыт огромных коней в разные стороны, дети подняли крик, но это уже не интересовало людей, потому что за рощей шёл бой.
С полдюжины хоббитов с луками, прячась и перебегая по краю оврага, отделявшего рощу от ещё одной луговины, отстреливались от вертящихся там и тоже стреляющих в ответ вастаков. Тех было с десяток, они пускали стрелы с седла. Тут и там лежали тушки небольших лошадок–пони, какой–то разбросанный скарб, тела — двое вастаков, не меньше двух десятков хоббитов… и большинство тел были женскими и детскими.