«Ужо тебе!» — погрозил было обезумевший Евгений Петру.
Ужо нам…
Преждевременность — грозная вещь. «Ничего более русского, чем язык, у нас нет»… Легко было сказать. Имена всех народов — существительные, от понятных стран. Один русский — прилагательное, не иначе как к слову «человек». Определение осталось, «человек» — опущен.
Петр принес себя в жертву Петербургу, Пушкин — русской речи, Петербург пожертвовал себя России, русские — XX веку. Кому же пожертвует себя Россия, как не всему миру? Чтобы остался на земле человек.
Иначе зачем вся эта преждевременность? Не для того ли, чтобы совпасть с самим собой во времени? Чем не идея…
Из книги «Уроки Армении».
Написано по поводу выхода книги Соломона Волкова «История культуры Санкт-Петербурга» (Нью-Йорк, 1995).
Черновики цитируются по изд.: Пушкин А. С. Медный всадник. Л.: Наука, 1978. — («Лит. памятники»)
Вот прекрасный случай вашим дамам подмыться (фр.)
Сукин сын… почему не пришел ты со мной повидаться? — Скотина… что сделал ты с моей малороссийской рукописью? (фр.)