Анастас сильно смутился:
— Я им передам. Они будут рады. Только не стоит делать таких щедрых даров. Моя семья в любом случае примет тебя. — Он сразу понял, что я пытаюсь подкупить его родню.
— А я хотела и твоим друзьям сделать подарки, — сказала я.
И мы с Анастасом решили, что золотые кольца, который у него остались после выкупа моих друзей, он и раздаст своим друзьям, как только выкупит и Коляна-Никоса из рабства.
День потихоньку переваливал за вторую половину. Яркий свет солнца манил меня на свободу. Сегодня я, наконец-то, смогу поесть, лечь спать в нормальной кровати и, может быть, даже впервые обнять жениха. В какой-то момент Анастас сказал, что нужно узнать, как идет подготовка у его друзей и скрылся в тумане. А вернувшись минут через тридцать с пятью друзьями, обрадовал меня, что Никоса он выкупил, и мой друг уже дожидается нас на вилле.
Этим своим друзьям Анастал вручил от нас по одному золотому кольцу, и они вместе стали переносить мусорные мешки с моим приданным на семейную виллу Фасулаки.
А когда Анастас вернулся, мы снова могли поговорить.
— Сейчас мои друзья разнесут новость, что им вручили подарки. И их родственники и другие мои знакомые поспешат сюда, чтобы поддержать нас. — Сказал он.
И сейчас Анастас снова о многом меня спрашивал. Его интересовало, почему у меня нет мозолей на руках, соглашусь ли я отрастить волосы, как это принято в этом мире, сумею ли быть уважительной с его родственниками, что ему делать с рабами, которых мы собираемся отпустить (им же нужно как-то выживать, без поддержки сильной семьи они не смогут жить в этом мире), надёжные ли они люди, чтобы оставаться друзьями нашей семьи. Уже от одних вопросов Анастаса я поняла, что уж он-то меня отдавать Отцу города или Агелай Пирру из рода Магикир не собирается. А я опасалась передавать ему на хранения все вещи из автобуса. Анастас думал о нашей будущей совместной жизни, планировал ее, его не вещи мои интересовали.
А ещё Анастас неожиданно спросил сколько мне лет.
— Почти семнадцать, — ответила я. — Через пару недель в ноябре должно было исполниться семнадцать.
— Семнадцать лет? — Очень удивился Анастас. — Тебе не может быть столько лет!
— А насколько лет я выгляжу? — Кокетливо спросила у жениха.
— Ну, лет на четырнадцать. — Ответ был очень неожиданным. Я считала, что мне можно без преувеличения дать мои неполные семнадцать лет, и отстающей в физическом развитии меня никогда не называли.
— Просто у меня маленький рост. А так я выгляжу даже на восемнадцать лет! — Гордо заявила я.
— В семнадцать лет принято нянчить второго или даже третьего ребенка. А тебе не больше четырнадцати годиков. — С немного издевательской улыбкой выдал Анастас.
Почему-то мне сразу представилось, что у меня не сформировавшаяся фигура, маленькая грудь и прыщи на лице. А раньше у меня не было комплексов.
— Но ты мне нравишься не зависимо от возраста. — Успокоил меня Анастас. И в этот момент он, скорее всего, даже не представлял, от скольких бед в семейной жизни он себя оградил.
— А сколько тебе лет? — Спросила и я у парня, у которого точно не было прыщей и выглядел он не меньше, чем на лет двадцать.
— Шестнадцать. — Ответил Анастас.
— Сколько? — Сразу вспомнила, что совращение несовершеннолетних — это очень серьезное преступление. — Это кошмар.
— Почему? — Удивился Анастас. — Мои братья женились примерно в таком возрасте. А мама выходила замуж в двенадцать лет.
Дело было не только в цифрах. Анастас выглядел намного старше шестнадцати лет. Тут надо было разобраться в разнице времяисчисления между нашими мирами.
Я спросила у Анастаса сколько сезонов бывает в его мире. Оказалось. что год здесь состоит из осени, зимы и весны — только три сезона. В каждом сезоне по четыре месяца и по сорок два дня в каждом месяце.
— Подожди-ка, — сказала я Анастасу, настраиваясь на арифметическую волну. — Если три сезона умножить на четыре месяца, и получившиеся двенадцать месяцев умножить на сорок два дня, то получится пятьсот четыре дня. А год в моем мире длится триста шестьдесят пять дней. Разница целых сто тридцать девять дней. Год в твоем мире длиннее, чем в моем мире.
И я быстро подсчитала в уме сколько лет мне было бы в этом мире. Если пятьсот четыре дня — продолжительность года в этом мире — разделить на прожитые мной дни в моем мире, то выходило, что мне в этом мире было бы двенадцать лет. Примерно.
— Ужас! Мне только двенадцать лет. Даже не четырнадцать!
— Да, — покивал, улыбаясь. Анастас. — Значит, ты выглядишь старше своих немалых лет. Как сейчас на тебе жениться?
Сейчас мне хотелось не обнимать его и целовать, а стукнуть его чем-нибудь не очень тяжелым. Он надо мной еще и издевается! И я решила сразу подсчитать, сколько лет было бы Анастасу в моем мире. Также помножив и поделив в уме, я вычислила, что Анастасу в моем мире было бы примерно двадцать два года.
— Ты в моем мире был бы старше меня на целых десять лет! — Подвела я итог. — Там бы наши дорожки никогда не пересеклись.
— Почему? Я тебе не нравлюсь? — Подавшись вперед, серьезно спросил Анастас.
— Нет, просто я не тусовалась с взрослыми парнями. Вообще, я больше времени проводила дома, за учебой и компьютером. — И пришлось объяснять жителю параллельного мира, что такое компьютер. И как за ним с интересом можно проводить целые дни.
— Жаль у нас нет этих чудо-ящиков. — Сказал Анастас. — Но в этом мире много интересных развлечений. А твои знания арифметики всех заставят тебя почитать. Мой отец любит арифметику. Он будет тебя уважать. — И он, резко хлопнув себя по бедру, воскликнул. — У меня будет не только самая красивая, но и самая умная жена.
— Повезло тебе. — Сказала я.
— Мне не просто повезло, мне очень повезло! — Радостно подтвердил мой жених. — Но, Кира, знай, и тебе тоже немыслимо повезло.
— Потому что ты красивый и умный? — Разглядывая его породистое лицо и роскошные волосы, задала я вопрос.
— Не только. — Начал беззастенчиво хвастаться Анастас. — Я смелый, быстрый, меткий, сильный и в меру скромный. Еще у меня много надежных друзей и самая дружная в мире семья.
Только из-за того, что его надежные друзья не собирались, как обещали, Анастасу пришлось с теми людьми, который уже ждали его в тумане, отправиться собирать всех не пришедших к автобусу. Как подчеркнул мой жених, нам нужно не меньше сотни взрослых свободных мужчин из разных родов, которые не побоятся свидетельствовать, что лично слышали, как мы заключили Нерасторжимый брак. И чтобы ни влияние рода Магикир, ни власть самого Отца города не оставило у нас меньше пяти свидетелей.
На прощанье Анастас, приласкав меня нежным взглядом, сказал:
— Кира, сегодня до заката я назову тебя своей женой и уведу в наш дом. Только жди меня и верь, все у нас будет хорошо.
26. Худший день в моей жизни
Анастас пропал в тумане, а я снова осталась в автобусе, который был моим спасением и одновременно моей тюрьмой. Время ползло почти незаметно, и от нетерпения я ходила в автобусе вперед и назад. Я пила редко по маленькому глотку воды и больше думала не о еде и воде, а о моей дальнейшей судьбе. Друзей, всех кого смогла, я вроде бы спасла. И Анастас, даже если у нас ничего не получится с женитьбой, обязательно отпустит на свободу Коляна, Алекса, Рому, Мишку, Людмилу Борисовну и Армена.
Я, подумав о том, что мое замужество может сорваться, постучала по ближайшим предметам, потом стала сплевывать через каждое плечо. От мелькнувшей мысли, что я не правильно стучу и сплевываю, начала стучать и плевать в два раза интенсивнее, так что мне снова захотелось пить.
Успокоившись немного, я пожалела, что не могу даже послушать музыку, или хоть что-то почитать. Сейчас бы я даже параграф по физике прочла. И таблица Менделеева мне уже не казалась скучной. Пока я предавалась разным радостным и, наоборот, удручающим мыслям, солнце скрылось на горизонте.
— Закат? — Спросила у неба вслух. Анастас обещал вернуться до заката. А сейчас солнце уже скрылось, и хоть на улице еще было светло, время-то перевалило обозначенный Анастасом срок.
Поэтому я пулей подскочила на жестком сиденье, когда услышала в тумане звук приближающихся шагов и поспешила к выходу. А с другой стороны двери стояли Ксения Олеговна и Агелай Пирр из рода Магикир. Наряженные в белые одеяния и довольно сытые с виду, они вызывали у меня вполне объяснимое отторжение.
— Ну что, Соломина, готова выйти на свободу? Мы обещаем тебе достойный прием. — Почему-то слишком самоуверенно произнесла Ксения Олеговна. И ее муж, который мне сейчас казался заметно поседевшим, зло прищурившись уставился на меня.
— Под достойным приемом вы подразумеваете сдирание моей кожи и выполнение ваших угроз с колом? — Сложив руки на груди, спросила их. Я старалась выглядеть уверенной, хотя сердце у меня сжалось, как в тисках, от предчувствия, что произошло что-то страшное.
— Выходи уже. У тебя ничего не осталось, что бы торговаться с нами. — Отходя в сторону от выхода, проговорила Ксения Олеговна. Стало даже страшно от мысли, что она рассчитывала на то, что я сейчас выйду из автобуса. Что изменилось за последние часы, что они так уверены в своих словах?