Графиня
Сооружать полноценный туннель, где можно ходить ногами, времени совсем не было. И Руана ограничилась примитивным кротовьим лазом. Пойманный поток ДАРА прочищал ей лаз, в котором более-менее комфортно ползти на брюхе. Она не гордая — она ползла.
Поначалу дело двигалось туговато: твёрдые породы разрушать трудней. Чем ближе к поверхности, тем работа шла веселей. С крепостной стеной она чуток не рассчитала: рановато поднялась наверх и уткнулась в подземную кладку из гигантских блоков. С другой стороны, теперь точно знала, что не вылезет внутри крепости, потешая народ.
Наконец, грязная и счастливая выбралась из земли. Почти на виду у сторожей, заседавших на башнях — но те её не замечали. Чуток пообтряхнувшись, Руана понеслась в сторону городка, что заметила, когда назлы возвращали её из первого побега.
Давненько так не носилась — с последних пар по физре в универе. Впрочем, это было в прежнем теле. А в этом вообще не приходилось. Само собой, нетренированное тело быстро запросило пощады. Она перешла на шаг, затем снова на бег и так далее. К окраине городка притащилась вымотанная вдрызг развалина. С красной, как помидор, мордой и дрожащими коленками. Но рюкзачок с припасами не сбросила.
И тут ей, наконец, крупно пофартило.
В первом же дворе через приоткрытые ворота разглядела мужиков, увязывавших телеги. Судя по добротному подворью, куче строений и приличному дому, она сразу же набрела на жилище купца. И тот куда-то собирался, руководя погрузкой.
На проскользнувшую во двор тень никто не обратил внимания — и тут пока везло. Руана спокойно шла вдоль ограды к самому купцу, ругавшему кого-то за что-то. Как говорится, прямо по курсу. Не рассусоливая, и не тратя время на хитроумные планы, девица в грязной мужской одежде хлопнула по плечу добропорядочного торговца. А когда тот резко обернулся, выплеснула из глазниц белое магическое пламя — потоки ДАРА просто кишмя кишели над головой.
— Таария? — опешил купец, но тут же пришёл в себя и вежливо поприветствовал: — Желаю здравствовать и процветать.
— И тебе желаю того же, — нарочито холодно процедила Руана, остановив его поклон и ткнув пальцем в обалдевшего слугу: — Стой и молчи. Иначе умрёшь.
Мужик жалобно покосился на хозяина — тот подтвердил приказ:
— Не шевелись.
Приятно иметь дело с торговцами — оценила она его реакцию и благоразумие, сдержанно улыбнувшись. Не дураки и не психи — во всём для начала пытаются спокойно разобраться. У них отменная школа выживания.
— Ты уже понял, что я в затруднении, — без обиняков заявила таария.
— Вы сбежали из крепости Яр-Туранов? — шагнув к ней, почти прошептал купец.
И вскинул взгляд на макушки шпилей, торчавших вдалеке над рощей.
— Сбежала, — не ломаясь, признала Руана. — И намерена вернуться в столицу, откуда меня… — замялась она, прикидывая, о чём лучше промолчать.
— Скрали? — осторожно предположил опытный умник.
— Люблю мудрых людей, — без капли неуместной лести похвалила его высокородная замарашка. — Которые не станут действовать сгоряча. И не откажутся от выгоды там, где получить её безопасно.
Начитанный человек всегда превосходит невежу по числу везений — похвалила она и себя за предусмотрительность. Ибо сейчас на её талии был тот же пояс, что и на малом императорском приёме. Куда они с кормилицей аккуратно зашили несколько золотых и серебряных монет — сколько влезло в один слой.
Идея, естественно, принадлежала будущей графине Монте-Кристо. Которую на мякине не проведёшь: она барышня начитанная. Выполнила тонкую работу Урпаха, одобрив воспитанницу за нелишнюю предосторожность. Особенно в императорской цитадели, где чего только не случалось. И сейчас Руана пожинала плоды их совместных трудов.
— Этого хватит, чтобы доставить меня в столицу? — показала она купцу три полновесных золотых монеты.
За такую цену он мог доставить в любой конец империи толпу грязных девиц. Но доплата за риск предусматривалась в контракте отдельным пунктом.
— Я бы и так помог, — со вздохом заявил купец, не лаская жадным взглядом её сокровища. — Не люблю северян. Только ничего не выйдет. Они вас, поди, ищут.
— Думаю, уже да, — не стала Руана лукавить.
— Я-то как раз направляюсь в столицу, — обрадовал купец. — Только ж они обязательно залезут в каждый воз. Всё прошарят и вас найдут.
— Обязательно прошарят, — преспокойно подтвердила таария.
Купец с работником одарили её весьма заинтересованными взглядами: сообразили, что у барышни в котелке что-то варится.
— А твоих слуг станут обшаривать? — поделилась Руана своей замечательной идеей.
Купец понял, к чему она клонит, и хмыкнул:
— Зачем? Искать-то станут не кошель украденный. А такую… девушку в карман не засунешь. А что, так оно верно получится.
— Золото возьми, — сунула Руана монеты ему в руку. — Доберёмся до столицы, получишь столько же. И объясни своим людям, что Яр-Тураны вас не помилуют, если обнаружат меня в обозе.
— Что ж так немилостиво? — удивился купец, озираясь.
— Я их враг, — сухо приврала она. — И так им нужна, что назлы не побоялись утащить меня прямо с императорского приёма.
— Совсем оборзели, — проворчал слуга, укоризненно качая головой. — Вы, госпожа, не сомневайтесь: у хозяина народ не продажный.
— Тем более что и наградой за предательство будет смерть, — решила Руана, что не лишне будет напомнить о нравах северян.
— Таария-то у нас птица редкая, — заметил купец, убирая золото в поясной кошель. — Слыхал, что такая, если народится, получает редкий талант. И вовсе не благой, как у всего вашего племени.
— Так и есть, — вновь сделала Руана ставку на честность. — Мой талант несёт большие разрушения. Иначе я бы не смогла сбежать.
— Вишь, какая госпожа уважительная, — пробормотал слуга. — Смертью не грозила. А как подумать, так могла бы и…
— Отведи госпожу в дом, — оборвал его купец. — Скажи моей жене, чтобы приодели её в нашего слугу. А мне покличь управляющего. Да смотри: ни словечка никому прежде времени!
Слуга закивал и указал рукой на дом: дескать, сделайте милость, госпожа, ступайте за мной. А какой у неё выбор — спрашивала себя графиня Монте-Кристо, отважно топая за ним. Добраться до цитадели самостоятельно, может, и выйдет. Вопрос: как скоро? Ей нельзя опоздать.
Уже после полудня она покачивалась в седле старого смирного быка. Рядом с возком самого купца, где с ним путешествовала ещё и жена. Нурона оказалась мудрой величавой женщиной лет сорока. Остроглазой и остроумной. Именно она предложила таарии под кожаные походные штаны пододеть парочку холщовых. А под колет не по размеру другой поменьше.
Жарковато, конечно, зато фигура Руаны больше не напоминала женскую. Ей даже усы соорудили и презентовали рыжий парик, откромсав от него добрую половину. И теперь по плечам нового стража обоза разметались фальшивые кудри. А своя коса была обёрнута под кожаным шлемом вокруг головы.
Ехала она чуть поодаль от возка: на ближайшую к нему охрану обязательно упадёт придирчивый взгляд назлов. Но разглядывать всех стражей те вряд ли станут. Кому в этом мире придёт в голову то, что выдумала она? Никогда высокородная девица не стала бы рядиться простолюдином — да ещё мужиком. Им аристократический гонор не позволит.
Яраны налетели почти сразу после выхода обоза из городка. Шайку возглавлял Вели-Яр — его обманутый братец шукал свою пропажу где-то в другом месте. Назл приказал вытряхаться из возка всем, кто там находился. После чего бывалые воины обшарили бедный экипаж сверху донизу. Правда, возок не попортили, но всё барахло оттуда повыбрасывали.
Долго допрашивали купца с женой: кого видели, кого не видели, почему не видели того, кого надо? И, наконец, отпустили обоз с миром. Беглянку не сдал никто — вот, что значит, крепкая команда. Купец предложил госпоже перебраться в возок, где ей более уместно путешествовать. Однако Руана да и Нурона воспротивились опасному предложению.
И, как в воду глядели. На следующий день их остановила вторая шайка яранов. На этот раз под командованием незнакомого Руане назла. Но рожей так же похожего на братьев Яр-Туранов. Купец, выбравшись из возка, на их глазах подошёл к ней. Быстро шепнул:
— Это Горди-Яр. Хитрый собака, — и тут он хлестнул Руану плетью по сапогу, разоравшись на весь белый свет: — Я где велел тебе быть?! Тупица несчастный! А ну марш в хвост обоза! И передай своему дядьке: ещё раз ослушаешься, прогоню, к демонам, прочь! — кричал он ей вслед, потрясая плетью. — Будешь свиней пасти, умордище!
Так что обыск она до конца не доглядела. Зато никто за ней следом не потащился. И разглядывать под шлемом рожу юного дебила не удосужился. Кстати, здорово выручил её загар. Ибо местные аристократки старались прятать лица от солнышка. В моде была идеально белая кожа — не то, что у всякой там деревенщины. О чём Горди-Яр либо не знал, либо позабыл.
Путь до столицы занял почти двадцать дней. Их останавливали ещё пять раз. Третий налёт возглавлял сам Радо-Яр. Увидав его злое осунувшееся лицо, Руана даже пожалела мужика: он беспокоился о её судьбе. Вряд ли переживал за себя: ему-то чего бояться? Неужели она его зацепила? А назлы умеют влюбляться? А она сама, часом, не втюрилась в этого гада?
Вроде нет — прислушивалась к себе Руана. Однако твёрдой уверенности в том не ощущала. Он ей нравился, что создавало помехи и не гарантировало чистоту эксперимента. Не было печали!
Двенадцать дней кряду она тряслась то верхом, то на возах с товаром. Порой сама себе казалась здоровенной отбивной на косточке: дороги новая вотчина не асфальтировала вообще — в отличие от Родины. Каково сейчас Викрату — даже не пыталась представлять. Лишь молилась, чтобы тот не наделал глупостей.
А порой Руана не верила даже ему. Однажды в голову пришла мысль, что Таа-Дайбер обменял её на шанс заиметь в супруги Багену. Сдал бедную таарию со всеми потрохами злобным назлам. А сам благоденствует под сенью любви… Словом, мысль дебильная, но прилипчивая. И настроения не добавляла.
Наконец, утром тринадцатого счастливого дня обоз дотащился до торгового двора на окраине столицы. Для которой аборигены даже не удосужились придумать названия. Так и прозывали её: Столица.
Нурона обрадовала госпожу: мол, в цитадель им путь заказан, но у неё там служит дальняя родственница. С которой можно передать весточку, кому госпожу велит. Писать записку Руана не стала. Сняла с пальца скромное серебряное колечко — память о матери — и передала Нуроне. Оставалось надеяться, что Викрат его помнил.
Тот примчался на торговый двор следующим утром. С целой толпой своих отвязных егерей и загонщиков. Не яраны, конечно, но тоже парни не промах.
— Наконец-то! — тискал таар объявившуюся потерю с таким энтузиазмом, словно хотел задушить, как свидетеля своего промаха.
— Отстань! — отбивалась Руана, требуя поставить её на ноги.
А когда отбилась, задала единственный волновавший её вопрос:
— Почему ты меня не искал?
— Не искал? — оторвавшись от кружки с вином, удивился Викрат. — Это кто тебе сказал? Яр-Тураны?
— То есть, искал? — отлегло у неё на душе.
— И сейчас ищу, — плюхнулся он на грубый стул, который бы не развалился даже под слоном. — Уже нашёл, куда тебя эти подонки утащили. Только что направил туда посыльного, чтобы отменить твоё вызволение. Сам хотел этим заняться, но меня отговорили.
— Почему? — насторожилась Руана, садясь на его отставленное колено.
Чтобы пошептаться ухо в ухо.
— Лучше возвращаемся, — понял он подоплёку её домогательств. — По пути поговорим. Без посторонних ушей.
Таар отставил пустую кружку, приказал своим людям выдвигаться и поволок её на двор.
— Я не успела попрощаться! — заверещала Руана, оглядываясь на купеческую чету, что тихонько завтракала в другом углу обеденной залы.
— За тебя попрощались, — выволок её в дверь Викрат. — И щедро наградили. Не подставляй добрых людей. И без того полно свидетелей их помощи.
Он был прав. И Руана смирилась, пообещав себе, что когда-нибудь навестит Нурону с мужем.
Вскоре они объезжали стороной цитадель, чтобы въехать в неё через восточные ворота — в центральных Таа-Дайбер светиться не хотел.
— Викрат, у меня всего три вопроса. Но без ответов я не останусь. Или между нами всё кончено.
— Задавай, — весьма серьёзно отнёсся он к её ультиматуму.
— Отец знает, что со мной случилось?
— Нет. Мы посчитали, что это для него опасно.
— Да славится Создатель в веках! — облегчённо выдохнула Руана и продолжила: — Что у тебя с Багеной?
Он помрачнел, помолчал и буркнул:
— Ничего.
— Ты предлагал ей стать твоей женой?
— Раз десять.
— Она отказывается из-за родных?
— Из-за Яр-Туранов. Ты знаешь, о ком я. Багена не хочет, чтобы меня убили.
— И не убьют, — снова выдохнула она.
— В смысле? — моментально насторожился опытный придворный.
— Радо-Яра больше не волнует Багена. Да и ты тоже. Если она действительно не боится родичей, можешь тащить её под благословение императора.
— Что ты пообещала взамен? — непередаваемо ледяным тоном потребовал он ответа.
— Потом.
— Сейчас! — рявкнул таар таким громовым голосом, что бык под ним взбесился.
Пока утихомиривал его, успокоился и сам.
— Обещаю, что расскажу, — покладисто выдала аванс Руана, когда они с быком вернулись к ней. — Чуть позже. Потому что сейчас мне важней знать: почему я стала врагом Мстиры? У императора и без того полно бастардов. А со своими бабами он вообще сбился со счёта. Но я отчего-то вызываю у нашей императрицы стойкое желание прикончить бедную девушку.
— Ты не знаешь? — озадаченно покосился на неё таар, стараясь держаться поближе.
Хотя быки не любили, что называется, тереться боками. И трусить бок о бок на них получалось плохо.
— Не знаю что? — старалась казаться спокойной Руана, хотя нервишки так и пошаливали.
— Странно, я думал: ты сразу поняла. Когда я только взялся описывать тебе фавориток с прочими его девками.
— Не говори загадками! — рассердилась она.
— Хорошо. Что объединяет всех любовниц императора?
— Они дуры.
— Они люди. И прекрати злиться. Единственная женщина-маг, делившая с ним постель, это его жена. Их младший сын унаследовал талант отца, поэтому они больше не заводят детей.
— Но ты же рассказывал о малютке Нала-Яри, — начала, было, Руана и осеклась, после чего досадливо признала себя курицей: — Она так и не стала его любовницей.
— Не стала, — подтвердил Викрат. — И никогда не станет. Сколько бы он её не уламывал.
— Ты хочешь сказать, — дошло до Руаны, — что следующий император может родиться лишь у пары магов? Поэтому императрицы всегда ярании?
— Ну, почему: всегда? Сто двадцать лет назад ею стала таария, — с деланной небрежностью возразил Таа-Дайбер.
— Всё, — кивнула она. — Поняла. Императрица думает, что я хочу родить второго обладателя императорского таланта.
— Я не знаю, что она думает, — как-то непривычно устало и обречённо произнёс он. — Но тебя похитили. И единственный в бешенстве.
— Он-то чего ерепенится? — не поняла Руана.
— А он изволил в тебя влюбиться, — съязвил Викрат.
— Да ладно! — опешила она. — Когда успел-то? Он меня видел всего один раз.
— Но захотел увидеть снова, а ты пропала. Он разозлился и разослал на твои поиски всех, кому успел дать пинка под зад. И чем чаще слышал, что поиски неудачны, тем больше тебя хотел.
— Недоступный плод сладок, — пробормотала Руана, согласившись, что подобные заскоки не новость у избалованных эгоистичных людей. — Он дебил.
— Не смей оскорблять моего господина! — мгновенно окрысился на неё командующий императорской охотой.
— Дебил, дебил, дебил.
— Стерва!
— Слабак!
— Почему? — так же моментально остыл Викрат, обалдев от нелепого обвинения.
— Багена, — дала подсказку Руана.
— Чтоб у тебя язык отсох! — кривясь и скалясь, от души пожелал Викрат.
Она хмыкнула. Он помолчал, покуксился и вспомнил о более насущном:
— Так, почему Радо-Яра больше не волнует судьба Багены?
— Я не сказала: её судьба. Она его не волнует вся. Целиком.
— Тебе лучше объяснить, — веско заметил Таа-Дайбер, многозначительно кивнув на приближавшиеся ворота.
— Хорошо, — подумала Руана, что эту пустяшную тайну и без того скоро узнают все. — У Радо-Яра новый предмет домогательств. За которым, как раз сейчас он носится, как ошпаренный.
Викрат всё понял. Сразу. Кажется, даже слегка ужаснулся. Или не слегка — оценила она размер его глаз.
— Ну, да. Это я. И что такого? — забеспокоилась дурёха, что явно поспешила с признанием. — Я такой же маг, как ярании. А они обладают полной свободой выбора. И если кто-то мне станет тыкать в глаза, что таарии так нельзя, я просто взбешусь.
— Обязательно скажут, — уныло предрёк потомственный таар. — И ты обязательно взбесишься.
— Ты меня презираешь? — осторожно уточнила Руана.
— Он тебя изнасиловал или…
— Или! И я этим довольна. Хотя не собираюсь вешаться ему на шею. Во всяком случае, до тех пор, пока Ати не получит своё благословение и не уберётся домой. Слушай! — вытаращилась она, сражённая внезапной мыслью. — Яр-Тураны могут рассориться с императором? Ну, когда начнут меня делить? Почему у тебя такая кислая рожа?
— Грубиянка, — буркнул Викрат.
— Подхалим, — не заржавело за ней.
— Я не пресмыкаюсь, а служу! — ни капельки не обиделся главный охотник королевства натурально кривых зеркал. — А тебе не пристало ходить с синяком под глазом.
— Ты не посмеешь! — восхитилась Руана экстравагантностью угрозы.
— Ещё как посмею, — пообещал Викрат, заметно приободрившись. — Значит, ты совратила Радо-Яра. Чтобы столкнуть его с императором?
— Я его не совращала, — задумчиво возразила она. — Мы… как бы это назвать? Взаимно совратились.
— Ну да. У вас обоих есть для этого повод. У одного месть. У другой идиотский план спасения сестры.
— Почему он идиотский? — обиделась Руана. — Я им горжусь. Потому что теперь твоему господину точно будет не до Ати с Юбейном.
— Посмотрим, — буркнул Викрат.
И они прервали свою увлекательную беседу. Потому что навстречу из восточных ворот выезжала кавалькада придворных. Верней сказать, отряд. Потому что всадники все до единого яраны.
— Мы вляпались? — испугалась Руана.
Совершив такой грандиозный побег, трудно смириться с мыслью, что тебя поймали на финишной черте.
— Нет, — отмахнулся Викрат, и не думая уступать дорогу.
Яраны добровольно и дружно раздались в стороны, пропуская Таа-Дайбера со спутниками. На Руану все пялились, как на приведение. Однако ни единой реплики на её счёт отпущено не было. Они с Викратом беспрепятственно добрались до скотного двора. Спешились и направились домой. В сопровождении его подчинённых, не желавших оставлять командира один на один с возможной опасностью.
Неужели теперь придётся везде ходить под конвоем — мысленно покривилась Руана, стараясь выглядеть довольной. В конце концов, о ней беспокоились. Прослыть же неблагодарной свиньёй не хотелось.
Урпаха сидела на крыльце, подперев щёку рукой. И задумчиво смотрела на выплывшую из-за угла воспитанницу. Бросаться на грудь и умываться слезами, не в её стиле. Однако и такое пренебрежение со стороны кормилицы Руана встречала впервые.
— Ты чего? — опасливо поинтересовалась она, добравшись до крыльца.
— В боку что-то щемит, — тоном целиком погружённого в себя человека, пробормотала Урпаха. — И сон дурной приснился.
— Обо мне? — уточнила Руана, даже не зная, что сказать.
— Ох, и видок у тебя, — укорила её кормилица, брезгливо морща нос.
— Я восемнадцать дней толком не мылась, — обиделась графиня Монте-Кристо, пережившая то, что здесь не снилось ни одной приличной барышне.
— Ты ничего мне сказать не хочешь? — проворчала зловредная старуха.
— Хочу, — ядовито шикнула Руана. — Все восхищаются тем, какой стервой я выросла. Интересно, чья это заслуга?
— Ну, точно что-то случилось, — со вздохом глубочайшего разочарования поднялась со ступеньки кормилица. — Пошли в дом. Буду тебя отмывать да расспрашивать.
Руана обернулась и увидала только спину сбежавшего Викрата.
— Мамушка, а он меня точно искал?
— Искал. А как же? — бормотала та, поднимаясь на второй этаж.
— А ты чего такая недовольная?
— Чему радоваться? — вяло огрызнулась Урпаха. — Как мне отцу твоему на глаза показываться? Если не доглядела.
— Ты о похищении?
Ответ она получила уже в своей спаленке за закрытыми дверями.
— О твоём блудодействе! — шлёпнула её по заднице крепкая рука старухи. — Скажешь, не было такого?
От второго шлепка Руана ушла прыжком через креслице.
— Было! — с вызовом бросила кормилице, зная, что та от неё за такие пустяки не отречётся.
Урпаха опустилась в кресло. Вздохнула и вдруг с какой-то непередаваемой надеждой спросила:
— Ты его хоть любишь?
— Кого?
— Полюбовника.
— Пока нет, — призналась Руана, упав без сил на кровать. — Но, знаешь… он мне нравится. Кажется, очень.
— Всё легче, — буркнула кормилица, как показалось, вполне довольно.
И вдруг подскочила с кресла, потрясая кулаком:
— Ты чего ж разлеглась на чистой постели?! Засранка бродячая! А ну, марш мыться!