Позорище
Войдя в дом, Руана даже не удивилась, столкнувшись с Багеной. Та стояла за дверью в одной рубахе на голое тело, преспокойно грея уши. И, судя по безмятежному лицу, с совестью у неё полный консенсус.
— А ты? — попробовала её обескуражить женщина, душа которой пребывала в раздрае.
— Что я? — со сдержанным интересом уточнила ярания.
— Ты тоже хочешь загнать тааров под ковёр?
— Под ковёр? — фыркнула Багена. — Ты просто неподражаема! О, нет. Я не из тех, кому они мешают жить. Хотя одного из них мне порой хочется пристукнуть.
— Жениться вам надо, — проворчала Руана, обойдя тигрицу и двинув к лестнице.
Она устала. Устала от всех этих магов, которых слишком много в её жизни.
— Мы уже, — прицельно бросили ей в спину.
Руана остановилась и обернулась:
— Шутишь?
— Мы такими вещами не шутим, — посерьёзнела Багена. — Думаешь, легко пойти на такой шаг?
— Судя по тому, что я сегодня узнала, точно нет, — сочувственно покивала Руана.
— От свободы устаёшь, — пожала плечами тигрица.
— Особенно от вседозволенности. Так, когда вы успели?
— Сегодня ночью, — проворчал Викрат, входя в дом и мрачно обозрев сплетниц. — Надеюсь, тебя не нужно просить держать язык за зубами?
— А когда сообщите остальным? — отмахнулась Руана от дурацкого предупреждения.
— Ждём момент, — раздражённо оповестил новобрачный, недобро зыркнув на жену.
— А ты? — поинтересовалась Багена, прожигая таарию требовательным взглядом.
— А что я?
— Ты выйдешь за него?
— А ты знаешь, кто он?
— Разумеется.
— Как интересно! — зло восхитился Викрат. — Значит, один я блуждаю в потёмках.
— Я дала слово, — невозмутимо оборвала супруга его моральный шантаж. — А ты мог бы и догадаться.
— А пока нужно отметить ваш ритуал! — воодушевилась Руана, потирая ладошками.
— Хочешь явиться на праздник пьяной? — вкрадчиво уточнила тигрица. — Император до сих пор злится из-за вчерашней прогулки.
Викрат пошлёпал мимо них в гостиную, ворча:
— Можно подумать, это когда-то его останавливало.
— Пьяные женщины нет, — согласилась с ним жена, утаскивая за собой Руану. — А сбежавшие да. Ты что, нарочно? — пихнула она в бок нежную аристократку.
— Не дерись, — попросила та. — И без того всё тело в синяках.
Они расселись в торце массивного стола, где проходили пирушки локального масштаба. Или сверхсекретные заседания избранных гостей верховного советника Таа-Дайбера. Сранья колотившиеся по хозяйству служанки притащили что-то вчерашнее — само собой, холодное, увядшее или подёрнутое застывшим жирком. Но вино было отменным.
Выдув первый стакан, Багена изобразила по-светски резиновую улыбочку и поинтересовалась:
— Кстати, Руана, ты уже придумала, как испортишь платье на этот раз?
— А прежние я испортила? — всплеснула та руками в притворном ужасе.
— Конечно, — со столь же притворной безапелляционностью заявила Багена. — Спроси у придворных дам.
— Лучше у придворных мужчин, — возразила Руана. — Что-то мне подсказывает, что у тех иное мнение.
— Хватит выламываться! — язвительно нагавкал на девушку её успевший окосеть спонсор. — Я привёз тебе платья лучших портных. Их было восемь. За каждое можно купить отличного быка.
— Ну, два я уже надевала, — добросовестно отчиталась неряха. — Одно потеряла, а второе, кажется, убила. Но Урпаха всё заштопает.
— Купить быка, — гундел Викрат, ковыряясь в блюде с объедками. — Отличные платья.
— Сам их носи! — окрысилась Руана. — Они просто безобразны. Хотя мамушка обещала кое-что исправить. Багена, что больше подойдёт для праздника в мою честь? Красное или белое?
В красном невесты этого мира выходили замуж. В белом шли на похороны.
— В красном, — уверенно заявила тигрица. — Увидев тебя в белом, наш единственный отбросит копыта.
— А красное не наведёт его на мысль, что это приглашение? — засомневалась Руана.
— На эту мысль его наведёт любой твой бантик, — заверила Багена. — Что ты теряешь?
Они славно посидели — просто замечательно. Жаль, что недолго. Нужно было подниматься наверх и помогать Урпахе доводить до ума наряд. Фасон они успели обсудить — мамушка обещала взять пару помощниц, ибо фронт работ немалый. А вот с отделкой у Руаны застопорилось.
Так что пришлось распрощаться с молодожёнами и заняться делом.
— Явилась, — проворчала кормилица, когда блудливая воспитанница ввалилась в спальню. — Ещё и надраться где-то успела. Разит, как от скотников. Позорище!
Она восседала в кресле, почти полностью накрытая красным шёлковым платьем. И колбала его иглой.
— Это внизу, — честно призналась Руана, стаскивая башмаки.
— Как они там? — вдруг с ласковым сочувствием поинтересовалась самобытная старуха. — Небось, барахло собирают?
Руана вылезла из рубахи и уставилась на неё неверящим взглядом.
— А ты как думала? — тяжко вздохнула сердобольная кормилица. — Им теперь житья-то не будет. У Багены отец дурной да кичливый. Сговорил её замуж за твоего Радо-Ярку. У того отец не шибко стремился с ним породниться. Да уломали старика. А тут вы с этим придурочным Таа-Дайбером всё и порушили. Он девку увёл, ты жениха. Ох, и шуму будет! Яр-Анат мужик мелочный, но грозный. Выше волка не поднялся, да волк-то матёрый.
Руана слушала её, опустившись в кресло: голая и несчастная. Как же так? Неужели ребята и вправду решили сбежать? Это же ещё хуже. Это уже предательство сюзерена: придворные не имеют право покидать двор без его на то соизволения.
— Мамушка, что же делать?
— А ничего не делать, — невозмутимо ответила просто неописуемо своеобразная старуха. — Я уж всё сделала.
— Что ты сделала? — еле вышептала Руана, предчувствуя приближение катаклизма.
— Нашла того, кто всех разведёт по углам, — разглаживая на колене шитьё, объявила Урпаха. — С ног сбилась, покуда разыскала. Папаша Туран такой же бабник, как и всё его племя. Старик, а враз двум молодкам юбки задрал.
— Ты рассказала ему о том, что Викрат с Багеной…
— Конечно, рассказала, — всё так же невозмутимо ошарашила кормилица бедного ребёнка. — Ну, о вас-то с Радо-Яркой и рассказывать не пришлось. Он-то знал, где вы прохлаждаетесь. И чем там занимаетесь. Бесстыдница! — только на этом слове и оживилась она.
— И что? Что он сказал? — застонала Руана, схватившись за голову.
— То и сказал: никуда де молодые не побегут. И никто их не тронет, покуда он жив и в силе. А он, видать, у яранов в большой силе. Так что не волнуйся. Он их прижмёт сапожищем, чтоб не дёргались глупости творить. А ты давай-ка: в ванну лезь. Вода уж подостыла, да ничего, не заледенеешь. Обмойся, и за шитьё. Тебе ещё поспать бы не мешало. Небось, всю ночь колобродить станете.
Руана выдохнула и решила, что Туран Яр-Нат не будет врать старой женщине. Зачем ему? У него репутация — он мелочиться не станет. Значит, пока ребята в безопасности. А она тянет время — спохватилась героиня дня, который ещё нужно пережить.
До полудня Руана шила, не разгибая спины. А в обед к ним в спаленку явилась Багена. Опустилась в кресло и многозначительно посмотрела на занятую по уши таарию.
— Я уже знаю, — предупредила та, не отрываясь от шитья.
— Твоя работа? — глухо осведомилась тигрица.
— Моя, — сухо призналась кормилица. — Что, отругали тебя?
— Туран сказал, что так мне на роду написано, — пожала плечами Багена, о чём-то усиленно раздумывая.
— Не зря он тебя не желал для своего старшенького, — нравоучительно указала молодайке мудрая старуха. — Чуял, что сердце у тебя не лежит. Да и у сына. Вовремя вы одумались.
— Багена, — только тут дошло до Руаны, какой опасности та избежала. — Ты что, на самом деле могла согласиться? Выйти за Радо-Яра. А потом? В землю? Живой?
— Ну, что ты к ней пристала?! — взбеленилась Урпаха, швырнув в болтливую идиотку мотком ниток.
— Не надо, — вяло улыбнулась своей защитнице могучая тигрица. — Она права. Я чуть не прогнулась. Почти сдалась, когда появились вы. И Руана заставила меня встряхнуться. Принять верное решение.
— Ну, это не она тебя заставила, — философски заметила опытная старуха. — Это сердце Радо-Яра за вас за всех порешало. Силён мужик, — уважительно и очень знакомо прокомментировала она. — Теперь, как только у моей девочки с ним сладится, вы вчетвером переполох и учините. Вчетвером, девоньки — это не в одиночку.
— Ага, — хмыкнула Руана, перекусив нитку. — Это уже банда. Багена, ты на праздник идёшь?
— Конечно, — встрепенулась та. — Я тебя одну туда не пущу.
Они переглянулись, и Руана поняла: знает про отравление. И будет её охранять. Она тепло улыбнулась уже почти подруге. Та мягко опустила веки в подтверждение догадки и тут же вытаращилась на кормилицу:
— Я тоже буду в красном.
— Задираешься, — неодобрительно покачала та головой. — Напрасно. Как бы твой отец чего не учуял.
— Тогда в синем, — нехотя согласилась с ней тигрица и поднялась: — Пойду готовиться. Урпаха… спасибо тебе.
— Иди уже, — махнула та рукой. — И не воюй там раньше времени.
— Я помню, — кивнула ярания. — Вчетвером.
И ушла.
А вечером вернулась — в синем, как и обещала. Декольтированном в духе здешней моды по самое «нехочу» — как только грудь из него не выпрыгивала. Правда юбка не дыбилась боками, как у какой-нибудь императрицы Елизаветы Петровны. Болталась зауженным колоколом, из-под которого виднелись не туфельки, а сапожки.
— Ты что, в штанах? — разглядывала Руана парадный наряд тигрицы.
— Конечно, — невозмутимо поддакнула та. — Мало ли что.
— Представляю себе, как ты будешь драться в таком лифе, — не удержалась она от подначки. — По-моему, тут даже штаны не помогут. А где бантики с бутончиками?
— Спорола, — плюхнулась в кресло Багена, ничуть не заботясь о платье. — Думаешь, ты одна не желаешь выглядеть дурой?
В принципе, её платье можно было назвать скромным. Если бы не баснословно дорогая синяя парча, что пошла на лиф. И верхнюю короткую юбку, из под которой, словно вода из под крана, вытекал нежный воздушный шёлк нижней юбки. Даже где-то как-то ничего — если бы не чрезмерная броскость парчи.
— Невероятное колье, — завистливо вздохнула Руана, любуясь на подлинное произведение искусства с лазоревыми камнями вокруг шеи.
К нему прилагались серьги со странными подвесками, больше напоминавшими короткие тонкие лезвия. Ну, и браслет с парой перстней. Короче, полный гарнитур богатой женщины, отправлявшейся на бал.
— Родовое, — равнодушно пожала плечами Багена. — От бабушки. Ну, ты и учудила.
— Я старалась, — опустила таария в пол глазки, иронично скривив губки.
— Перестаралась! — деланно строго фыркнула кормилица, расправляя на своей красавице узкую юбку, обтянувшую бёдра, и бесстыдно с этим переборщив. — Будто голая. Позорище ты моё!
— Я бы сказала: как рука в перчатке, — возразила Багена. — Урпаха, ты несправедлива. У неё исключительно целомудренный лиф. Впервые вижу, чтобы он начинался у подбородка, закрывая даже шею. Руана, тебе не кажется, что это уж слишком? Или опять спина голая?
— Хуже, — с неподдельной досадой пожаловалась кормилица и приказала: — Повернись, ветрогонка ты непутёвая! Покажи приличной женщине своё естество.
Руана встала вполоборота к зрительнице и картинно развела руки в длинных узких рукавах. После чего медленно отставила ногу. Жаль, что разрез до самого бедра — это всё-таки перебор. Но и до колена он сражал наповал. Хотя обнажённой голенью в мире воинствующих женщин никого не удивить.
— Уж ты! — восхищённо вытаращилась Багена. — Ну, почему ты раньше не сказала? Я тоже такое хочу! Это нечестно, — всерьёз обиделась тигрица.
— Да есть такое! — прямо-таки рассвирепела Урпаха, швырнув в неё какую-то тряпку. — Вертихвостки распутные!
— Только голубое, — невозмутимо подтвердила Руана, зазывно качнув своими сногсшибательными бёдрами. — Как раз к твоему колье.
— Тьфу на вас! — вызверилась Урпаха, но к нужной подставке поплелась.
Стянула покров, небрежно стащила с деревяхи перешитый наряд. И швырнула подоспевшей ярании:
— Держи. Бесстыдница! Всё равно оно в поясе на тебе не сойдётся. Хотя в заднице в самый раз будет.
— Расставим, — предотвратила Руана разочарование тигрицы. — Успеем.
Багена уже спешно расшнуровывала лиф. И пожирала глазами обнову, которая уничтожит немало придворных кривляк.
А началось уничтожение прямо, не выходя из дома. Когда две грации в своих платьях-перчатках спустились к заждавшемуся Викрату, тот грязно выругался. И наотрез отказался сопровождать съехавших с катушек шалав на праздник своего любвеобильного шефа. Если те немедля не примут пристойный вид.
Мало того: этот лицемер тотчас выполнил свою угрозу и слинял. Поэтому к замку они посеменили в гордом одиночестве.
— Ходить неудобно, — раздражённо бухтела женщина-воин.
— Ты просто привыкла к широкому шагу, — увещевала её Руана. — Потому что полжизни в штанах. Ничего, привыкнешь. Всё-таки жаль, что пришлось напялить сапоги. Под такое платье нужны изящные туфли.
— А, если придётся бегать? И без того, не представляю, как в этом бегать, — закручинилась тигрица, машинально проведя рукой по обтянутому бедру.
— Ещё проще, чем в твоём платье, — безмятежно оценила такую возможность таария. — Рванёшь разрез до бедра, и беги. Все бабы с зависти передохнут.
— Не будь вульгарной, — на полном серьёзе пожурила её приличная замужняя дама.
Которая лет восемь предавалась пороку распутства. Верней, по словам малышки Нала-Яри, торопилась перебеситься до отрыжки и обретения целомудрия. Без которого в супружестве яранов просто зарез. Не сказать хуже.
Ненавидеть их начали ещё на подходе к замку. Хотя праздничное убранство было приготовлено за ним, а не на плацу. Затем они сразили всех, кто шлялся по холлу. Пройдя нижний этаж насквозь и вывалившись с другой стороны, две новаторши-экстремистки добили остальную публику.
Император ещё не предстал перед подданными, так что Руана чувствовала относительную свободу. Правда, глаза беспрестанно шарили по небольшому парковому комплексу в поисках знакомой фигуры назла.
— Они всегда приходят в разгар веселья, — успокоила её Багена, подходя к длинному столу, уставленному всякой всячиной.
Стульев к нему не прилагалось: те, кто пришёл сюда набить брюхо, делали это стоя.
— Ты про Яр-Туранов? — уточнила Руана, высмотрев стайку высоких серебряных бокалов с вином. — Не хочешь выпить?
— Нет, и тебе не советую, — небрежно кивнула кому-то Багена, рассеянно вытянув из чаши с фруктами персик.
— Мне надо, — вдохнула героиня дня, поднимая бокал.
— Зачем?
— Пьяной женщине прощается то, что не простят трезвой.
— Согласна, — благословила её тигрица и вонзила в персик идеально ровные белые зубы.
Руана сделала вид, будто приложилась к вину основательно, цедя его мизерными глотками. Ярания заметила это и усмехнулась. В целом, они удачно понимали друг друга — что называется, воспринимали действительность на одной волне.
В принципе, она догадывалась, что кто-нибудь обязательно воспользуется праздничным мероприятием, дабы перекинутся с ней парой слов. Не ожидала, что с места и в карьер. Не успели они с Багеной и пары минут посплетничать о взглядах фланирующих мимо них дам, как их уединение нарушили. И вовсе не яраны — как предполагала Руана.
— Справа советник поместного ведомства, — процедила тигрица, не шевеля губами. — второго не знаю.
— Не ожила такого даже от вас, — весело прокомментировал их провокационные туалеты пожилой таар с непривычно коротко стриженными седыми волосами и короткой бородкой.
Одетый в довольно сдержанный тёмно-бардовый камзол и такие же штаны. На ногах советника вместо сапог высокие башками, напоминавшие несуществующие в этом мире берцы. Если бы не огромные затейливый серебряные пряжки и боковая шнуровка, вообще не отличить.
— Не ожидала, что кто-то здесь от меня чего-то ожидает, — вернула Руана беззубую шутку. — Тем более незнакомые мужчины.
— Мы как раз подошли исправить это упущение, — блестяще поставленным сочным баритоном объявил второй джентльмен.
Руана бы обиделась, если бы к ней подослали кого-то менее красивого. И очень старательно вытаращилась в искреннем восхищении. Куда там до него красавчику Викрату — он просто гамадрил в сравнении с этим засланцем.
Который тряхнул шевелюрой блестящих чёрных волнистых волос по пояс. Просто свинство с его стороны — мысленно окрысилась она — иметь такое богатство. И натуральный идиотизм подкатывать с ним к девице, на голове которой более скромная поросль.
Небось, ещё и соблазнять примется — мстительно зудела в ней жгучая и абсолютно невинная зависть. Жаль, Радость Ярая не сможет открыто объявить на неё свои права. Было бы интересно полюбоваться на рожу этого прелестника, упади она прилюдно в объятья назла.
Руана потеребила свои жемчуга: прежнюю нитку, обмотанную вокруг шеи в несколько рядов. Улыбнулась красавцу таару улыбкой невинной добродетели и пожурила:
— Желая исправить это упущение, вы невольно допустили новое.
— Какое же? — с неподдельным интересом осведомился советник.
— Решили соблазнить таким сногсшибательным мужчиной ту, кого как раз сейчас соблазняет сам император. Право, даже не знаю, чем это может закончиться.
— Скандалом, — иронично усмехнулась Багена.
Разглядывая подставного красавца так, будто раздумывала: купить или не купить?
— Внешность моего приятеля всего лишь неудобное совпадение, — небрежно открестился советник от неприличных намерений кого-то соблазнить.
— Правда? — так искренно, что не подкопаться, удивилась Руана.
Приложилась к бокалу, вытерла губы рукой и скромно молвила:
— Советник…
— Таа-Варуг, — наконец, соизволил представиться тот, полюбовавшись на её манеры чуть округлившимися глазами.
— Таа-Варуг, — кивнула она и миленько улыбнулась: — Почему у меня такое чувство, будто вы оба меня тут поджидали?
На этот раз он посмотрел на неё очень серьёзно. Со скрытым раздражением — этого от женщины не спрятать за какими хочешь ужимками.
— Можно и так сказать, — не моргнув глазом, признался советник. — О тебе столько разговоров. Мне было интересно лично познакомиться с редкой девушкой, которую рекомендовал императору Таа-Дайбер.
— Рекомендовал? — на этот раз реально искренно удивилась Руана. — Странно. Мне казалось, что я просто ему понравилась.
— Одно другого не исключает, — как-то нервически улыбнулся красавчик.
— Не исключает, — покладисто согласилась Руана. — Кстати, — размашисто пихнула она локтем спутницу. — Ты знаешь, что императрица таария тоже способна родить наследника?
— Неужели? — усмехнулась тигрица.
— Да. Мне рассказали об этом, когда похитили. Я чуть не умерла со страху. Господин советник, если бы я знала, что в императорской цитадели беззащитные девушки в опасности, ни за что бы ни приехала. Даже хотела вернуться домой к отцу, — доверительно сообщила она. — Но император обещал мне, что подобное не повторится. Он лично позаботится о моей безопасности. И сделает всё, чтобы пребывание в его замке стало для меня незабываемым.
— Я знаю о похищении, — этак по-мужски сурово подтвердил Таа-Варуг. — И был разгневан не меньше императора. Мой племянник, — указал он рукой на красавчика, — участвовал в твоих поисках.
— Если бы меня спас он, — потупилась Руана, — я бы могла в него влюбиться. Это так романтично: быть спасённой таким… мужчиной. Но поскольку справилась сама, — разочарованно вздохнула она, — моё сердце так и вкусило сладостных манящих чувств.
— Очень остроумно, — усмехнулся советник. — Ты, как я погляжу, не спешишь себе отказывать в своеволии. И в желании посмеяться над стариком. Я плохо знаю твоего отца. Но, думаю, Таа-Лейгард не одобрит дурных слухов о дочери.
— Которой из них? — уточнила Руана, глядя ему прямо в глаза.
— Ну, уж не той, ради которой её сестра обещала перевернуть мир.
Да, это угроза — пришлось поверить своим ушам. Мало того, что этот крендель знает, зачем она сюда явилась — он это демонстрирует. А зачем кому-то выпячивать свою осведомлённость о чужих тайных намерениях? Тут разбег небольшой: либо шантаж, либо… Правильно: угрожает, сволочь.
Руана искоса глянула на Багену. Так многозначительно, что понял даже финик в пальцах прекрасной ярании. Та расцвела улыбкой, глядя мимо спутницы. Помахала кому-то рукой и бросила:
— Я скоро. Веди себя прилично. Позорище.
После чего уплыла, виляя бёдрами, с ринга, в который грозил превратиться покинутый ею пятачок земли. Оставшийся не у дел красавчик что-то буркнул и тоже ретировался.
— Итак, — бросив дурачиться, холодно процедила Руана, глядя точно в глаза хмурого советника. — Что там с миром и переворотами?
— Не стоит понимать меня так буквально, — сухо порекомендовал Таа-Варуг.
— Чего ты хочешь? — бесстрастно понукнула его таария, которую одна половина императорского двора заклеймила, а вторая признавала реально умной не по годам.
И залпом влила в себя остатки вина.