- Там работает некая Анжела. Лет двадцати - двадцати двух. Она должна иметь несколько приводов по подозрению в проституции. Не припоминаешь?
- Кажется, что-то слышал. Дальше.
- Мне нужен ее адрес. И еще - про все ее приводы...
Курусима вытащил из шкафа подшивки с документами и долго их листал.
- В списках никого похожего на эту девку нет.
- Значит, Анжела в проститутках не числится?
- Смотри ты, как обрадовался! Видно, не без причины. Только, между прочим, радоваться рано.
- Почему?
- Потому, что такие вещи очень трудно регистрировать. Большинство задержанных - это глупые простушки, подторговывающие собой на свой страх и риск. Профессионалок задержать не так-то просто. Так что, если ее нет в списках, это вовсе не значит, что ее нет на панели.
Подкрепившись по дороге в ресторанчике, я вернулся в отдел новостей. Было уже около восьми, но Ханэ не появлялся. Встретивший меня Миядзаки держал в руке клочок бумаги.
- Только что звонил младший инспектор Курусима. Сказал, что хочет тебе что-то сообщить.
Я взял у Миядзаки записку с номером телефона.
Курусима отозвался немедленно.
- Я по поводу того дела, - сказал он. - Вернулся домой и вспомнил. Ночью во время моего дежурства трое или четверо суток назад имело место происшествие:
сбросили в море женщину. Помнится, мне говорили, что потерпевшая работает в том самом баре, зовут ее Норико Кисава, а в своем заведении она носит имя Анжела.
- Кто сбросил, иностранцы?
- Этого мы не знаем.
- Почему? Ваши ведь могли спросить у потерпевшей...
- По ее словам, она шла пьяная, а на нее внезапно кто-то накинулся. Так что, уверяю тебя, полиция тут ни при чем. Мы свое дело сделали.
Я громко расхохотался. Но Курусима сохранял серьезность. Он дал мне адрес Норико Кисавы и повесил трубку.
4
Двухэтажный дом, где жила Норико Кисава, стоял на склоне холма. Сквозь щель под крайней дверью пробивался свет. Я тихонько постучал. Из комнаты отозвались неразборчиво. Не долго думая, я потянул дверь. Она не была заперта. Я откинул занавеску и вошел.
В комнате было холодно. В углу стояла керосиновая печка, но она не горела.
Женщина лежала под шерстяным одеялом. Видно было только лицо, раскрасневшееся, словно от жара. Я пригляделся. Если не считать губной помады - никакой косметики. Лицо изможденное и все же красивое.
Женщина тоже разглядывала меня, спокойно, без тревоги или настороженности.
Глаза ее блестели.
- Анжела?
Она пропустила вопрос мимо ушей и спросила в свою очередь:
- Ты кто?
- А разве я не похож на мальчика из "игреков"?
- Брось трепаться. Кто тебя послал?
- Имени парня не знаю. Такой прыщавый, торчал у входа в "Принцессу".
- А-а, Горо... Все равно странно. Разве корабли не пришли?
- Этого я не знаю.
- Ты из Токио?
- Я приехал из Хамы. А ты, что, больна? Жара у тебя нет?
Анжела подозрительно уставилась на меня. Я коснулся ее лба. Лоб пылал, как в огне. Анжела оттолкнула мою руку и отодвинулась к стене, освобождая мне место. Темный блеск в ее глазах затягивал меня. И я мог поддаться. Я желал ее, и мне не казалось это подлым.
Я взглянул на часы - половина девятого.
В лазах Анжелы появился упрек. Возможно, она считала, что делает мне одолжение.
- Сколько времени ты знакома с Ханэ?
Глаза девушки широко раскрылись. Мне показалось, будто она еле слышно ахнула.
- Что тебе говорил Ханэ?
Она молчала.
- Прости за грубый вопрос, но ты с Ханэ...
- Убирайся!
Этот вопль был страшен.
Лицо ее свело судорогой. И все-таки оно не стало безобразным. Сторонний наблюдатель сказал бы, наверное, что это лицо красавицы ведьмы.
5
Когда я вернулся в отдел новостей, Ханэ диктовал по телефону какой-то материал.