Первая учебная неделя пролетела как один день.
Неделя, кстати, была привычной — семь дней, только, беда-печаль, выходной один. Да и в сутках часов вроде бы было столько же, сколько и на Земле — но это не факт. В Академии время никакими специальными механизмами не измерялось. Только громкие удары гонга оповещали о важных событиях, важных для жизни — о начале занятий и их окончании, об начале обеденного перерыва и близости отбоя. А так, какой хочешь себе график выстраивай и не задумывайся.
Сначала было сложно привыкнуть рассчитывать только на внутренние часы, но мой организм с этим справился. Да и Фрай на крайний случай служил отличным будильником.
К шестому дню я изрядно выдохлась. Бесплодные поиски информации по обмену тел — ничего толково, кроме небольшой, сугубо пугательно-теоретической статьи в книге, найденной Эби. О Малуме же мы вообще ничего не узнали. Но главным выматывающим фактором была учеба. Десятки различных предметов просто перегрузили мой бедный, непривычный ко всякой магии, мозг мешаниной из понятий, концепций, принципов и инструкций, замудренных теорий и веселых историй.
Однако магия все равно оказалась потрясной штукой! Нас обещали научить практически всем тем штучкам, что на Земле связывали с волшебством и паранормальными способностями. Фаерболы и ледяные шипы, телепортация и чтение мыслей, превращения и зачарованные укрошений на удачу. И вся эта прелесть ну никак мне не удавалась!
Бесило это неимоверно. Я старалась. Да я никогда в жизни, так не старалась, как в сейчас! Свободное время я проводила в многочасовых попытках выдавить из себя хоть какое-нибудь простенькое колдунсво! Но у меня ничего не выходило, и это страшно расстраивало. Особенно мне становилось грустно когда я видела успехи других студентов. Ладно те, кто тренировались магии еще дома, но даже у Эби, знающей не больше меня, все отлично получалось! Любое задание она выполняла максимум со второго раза а потом радовалась, как ребенок.
Правда, иногда Эби перебарщивала. Например, вместо создания маленькой искорки чуть ли не взорвала весь учебный зал а вместо того, чтобы левитировать тетрадь с конспектом, подняла в воздух все столы в аудитории. Она пугалась и переживала по этому поводу, преподаватели же хвалили ее и заваливали баллами. Что до меня — я с одной стороны искренне радовалась за нее, а с другой — завидовала. Я не привыкла быть настолько хуже всех в учебе или работе.
Однако, так как с практикой у меня не выходило, я как проклятая, ночи напролет зубрила теорию. Грег Хеллвен, наш самый суровый препод, нарадоваться на меня не мог. Уверен был, что наконец-то хоть кто-то проникся важностью его предмета, что воспринимает магию, как научную дисциплину, а не просто наслаждается открывшимися возможностями.
Хотя я бы с удовольствие наслаждалась, будь такая возможность.
Грег был единственным, кто подбодрил меня насчет провалов с практикой. Посоветовал пару книжек, а не просто отмахнуля со словами «со временем научишься». Правда, суть у всех книг была очень похожая — все придет с практикой, только размазывалась эта суть на сотни страниц.
Вообще, благодаря своему изучению теории, баллы я неплохо зарабатывала и на других предметах. По крайней мере в своей группе держалась в тройке лидеров. А на ментальной магии, которую вел Вальдор, у меня даже иногда что-то получалось. Я даже думала, что чольше Фрино с такой легкостью не смог бы овладеть моим сознанием. И тем более не смог бы подловить на незнании.
Собственно, с Фрино мы особо и не пересекались эти дни. Он был страшно занят. Впечатлял преподавателей своими способностями и собирал вокруг себя свиту. Я вот понять этого не могла. Видно же, что он — мудак мудаком, даже не притворяется вежливым, а вокруг него все равно толпами вились жополизы. И первое место среди них принадлежит моему одногруппнику — белобрысому хлыщу с пафосным именем Эйнар лор Телламон. Впрочем, с последним они будто бы были знакомы еще до академии.
В первый день именно этот Эйнар, как я догадалась, рассказал Фрино о моих неудачах с водной магией. Специально что ли шпионил, падла? Эйнар тоже был надменным красавчиком и неплохо при этом учился. Очень неплохо, на самом деле — шел по баллам примерно вровень со мной, но было видно, что он как и я прилагает ради этого кучу усилий. Впрочем, Эйнар был все же не столь высокомерным хамом, как Фрино, и при желании даже вел себя очаровательно. Особенно если хотел девчонку закадрить. За неделю он это успешно провернул уже с двумя.
И было бы мне на его плевать с самой высокой колокольни, если бы не два «но».
Мелкие пакости Эйнара по наущению Фрино чертовски раздражали — это раз.
Мой Фрай оказался тем еще предателем — это два.
К собаке все мои соседи отнеслись на удивление благожелательно, так что я решила дать Фраю побольше свободы и не запирать на целый день в комнате. Решила — пусть пес гуляет по дому, да и на кухне что-то вкусненькое ему всегда перепасть может. Но если к пятерым из нашей разношерстной компании Фрай относился настороженно-нейтрально, то с Эйнором они до обидного подружились. Я бы даже могла сказать — души друг в друге не чаяли.
И сегодня, проснувшись рано утром чтобы отвести пса на прогулку, я не удивилась, обнаружив его на кухне. Пес валялся на полу, бессовестно подставляя пузо присевшему перед ним на корточки Эйнару.
— Смотри, приятель, наконец-то хозяйка пришла, — слащаво улыбнулся блондик, завидев мою кислую мину. — Как всегда с утра — красавица!
Да, Эйнар лор Телламон откровенным хамом не был. Гадости он всегда говорил вежливо и завуалированно, да еще и таким приторно-сладким тоном, что скулы сводило.
Разумеется, с утра я красавицей не выглядела. Уж точно не после трехчасового — по моим ощущениям — сна. В спортивных штанах и футболке, одолженных из гардероба Эби, с растрепанным пучком на голове и кругами под глазами я выглядела чучело-чучелом.
— В зубы хочешь? — раздраженно буркнула я, отправляясь заваривать кофе.
— Не понимаю… — задумчиво протянул Эйнар, продолжая почесывать живот балдеющему Фраю. — Ты — самое прелестное создание, что мне встречалось. В таких глазах как у тебя — топятся, за улыбку — горы сворачивают, за единственный поцелуй — драгоценностями заваливают. И личико — потомственная аристократка с Кронуса, сразу видно. Ты определенно прекрасна, Абигейл. А такая стерва.
Я только глаза закатила. Стерва, вообще-то, в моем понимании — комплимент.
— Внешность обманчива. Тебе ли не понимать этого, — я скрестила руки на груди и старательно прожгла спину Эйнара взглядом.
— Ох, — трагично воскликнул он, отвлекаясь от собаки. Посмотрел насмешливо мне прямо в глаза и проникновенно спросил. — Значит, я тебе тоже симпатичен?
— Будь ты просто шутом, может и был бы… симпатичен. Пирсинг у тебя точно миленький. Да вот, незадача, ты в душе-то гнилой, и несет от тебя почище, чем от собачьего дерьма.
— Ты просто разбиваешь мне сердце! — все так же театрально опечалился Эйнар, но было видно, что я его все-таки уязвила. Отличненько!
— А ты разбиваешь мои надежды на беспроблемное соседство. Серьезно, Эйни, что еще за детский сад? Подмена моих домашних работ, вонючие сюрпризы в постель, издевательство над моими шмотками. И долго ты собираешься продолжать творить эту фигню?
— Вот почему сразу я?! — вполне натурально возмутился Эйнар. — Первый раз слышу, что над тобой, оказывается, издеваются. Может ты вообще это придумала? Ты же бешеная. Если тебе что-то в постель подложить — сразу побежишь это что-то по морде обидчика размазывать. Притом, не разбираясь особо, кто виноват. Да и не замечал я, чтобы леди «я-все-сделала», хоть раз не получила за домашнее задание похвалу.
— Это потому что я умная, предусмотрительная и иногда даже терпеливая. А еще я — если ты вдруг забыл — староста. Которая поймала мелкого пакостника на горячем, — я самодовольно улыбнулась.
Неделя героического игнорирования окупилась, и я наконец-то нашла способ запечатлеть дурацкие злодейства Эйнара. Разумеется, холеные ручки марать, когда есть магия, он не стал. И все, что мне нужно было сделать — связать херню в моей комнате с колдовством белобрысого. Я нашла нужное заклинание и с помощью Эби замутила аналог снятия отпечатков пальцев. Ну, то есть в нашем случае — магии. Доказательства, расписанные на листе бумаги, я сопроводила подробной аргументацией опасности этих чар для жизни. Полночи фантазировала, как бы убедительно доказать, что аккуратные дыры прямо на груди в платьях могут привести к моей трагической гибели.
Конечно, всерьез воспринимать было сложно, но буква закона, так сказать, исполнена — и я не дожидаясь утра потащилась со своим шедевральным письмом к Дженни.
Вообще, можно было просто расквасить Эйнару, а заодно и Фрино, наглую морду. И я изначально с трудом от этого удержалась. Однако, здравый смысл я еще не совсем потеряла — некоторые проблемы насилием не решишь. Особенно, если противник — намного круче тебя в магии. Можно было бы и просто сразу пожаловаться. Но даже если не учитывать то, что жаловаться я не хотела принципиально, вряд ли бы помогло.
Политика академии в этом плане была проста и жестока — решайте, студенты, свои проблемы сами. Желательно, с помощью магии. Но имелось в этих правилах одно исключение — серьезная опасность для здоровья или жизни. Только такие жалобы и рассматривала администрация.
Это у Эби куратор — кошатник-боевик, всегда готовый выручить девицу в беде. А от Дженни, загрузившей меня не только работой старосты, но частью своей, кураторской, помощи не дождешься. Однако официальное заявление от старосты — другое дело, тут уж не отвертишься. К тому же мой доносчицкий шедевр ей даже среди ночи понравился. Пообещала не мелочиться, отнести сразу ректорше. Типа глава всея Академии очень ценит творческий подход и мирные магические решения проблем, потому Эйнару точно не сдобровать.
В общем, по меньшей мере, плакали честно заработанные Эйнаром баллы.
Пока я предавалась молчаливому злорадству, белобрысый, видимо, обдумывал на чем мог проколоться и чем ему это грозило. А потом вдруг безмятежно заметил:
— У тебя там кофе… того.
Я чертыхнулась. Какой идиот опять развесил тут чары, убирающие все запахи? Опять что ли Мэт, совершенно не умевший готовить, что-то напортачил, повесил, а снять забыл?
Пока я сокрушалась над выкипевшим кофе и вытирала плиту, на кухню начали подтягиваться остальные соседи. Ника о чем-то болтала с рыжим Альбо — она единственная могла наравне с ним тараторить. Юз Мосали королевой шествовала в гордом одиночестве. Она, кстати, среди нас была первой по баллам. Само воплощенное совершенство, но в отличии от Фрино слишком высоко нос девушка не задирала. Мы с ней неплохо ладили, этакое прохладное приятельство. Впрочем она почти ко всем так относилась. Исключениями были только Брусника и все остальные студенты родом из Эквариума. Их она явно отчего-то недолюбливала…
— Доброго всем утра! — Ника лучезарно улыбнулась. — Кто сегодня пойдет на алхимию?
— А разве преподаватель уже выздоровел? — удивилась Эйнра. — У него же там какой-то удар прямо на первом занятие случился… Наверное, острый приступ когнитивного диссонанса, от лицезрения малышки Абигейл.
Я не выдержала и запустила в блондина грязной туркой. Задолбал со своими попытками казаться остроумным! Увы, он эффектно остановил турку в воздухе и аккуратно левитировал в мойку.
Ника, тем временем сообщила несведущим, что наконец-то прибыл новый преподавател. Мол кто-то молодой и талантливый будет заменять все, что вел старик Торн. Я слушала ее в пол-уха. На алхимию мы с Эби точно идем, так что еще насмотримся на замену.
Фрай все же отлип от Эйнара и потащил меня за штанину к двери. И правда — давно уже пора гулять, обойдусь и без кофе.
После прогулки я приняла души и привела себя в порядок. Длинная коса красиво легла набок, был сделан легкий макияж и надет короткий светло-голубой сарафанчик. Что-то сегодня потянуло меня на женственность, не к добру.
На кухне я по быстренькому перекусила чьими-то бутербродами и чаем. Поздоровалась с сидящем в углу молчаливым блондином номер три — божественным Кальцем, прозванном в нашей группе Лордом Загадочность. Даже с моим, пусть и ограниченным, доступом в личные дела одногруппников, великодушно предоставленном лентяйкой Дженни, ничего об этом красавце выяснить не удалось. Разговорить его не удавалось даже Нике. Хотя она настолько млела при виде Кальца, что слегка теряла свои способности к беззаботной болтовне.
Вообще от него все млели. Девчонки из других групп, постоянно вились вокруг, вздыхали влюбленно, но подойти не решались. Как к такому-то совершенному подойти не знал никто, потому все любовались издалека.
— Не знаешь, Мэт еще спит? — мимоходом спросила я Кальца, не особо надеясь на ответ.
Но от все же ответил. Угукнул.
Наверное, это надо принять за положительное «да, спит». Так что я поблагодарила красавца и, тяжело вздохнув, пошла будить этого бестолкового эльфа. У него со внутренними часами была большая беда. Впрочем, как и с правилами приличия. Так он и ходил всю неделю в своей распахнутой безрукавке, какие бы лекции я ему не читала. Жарко ему, видите ли, было, эксгибиционисту чертову.
Не успела я распахнуть дверь, как мне в лицо прилетело подушкой.
— Сгинь, женщина! — простонал эльф, выпутываясь из одеяла. — Встаю уже.
— Отлично. Но я не только за этим…
— Одеваться нормально, — передразнил он нашу кураторшу Дженни, а потом грубо гаркнул. — Не буду! Отвали, а, староста! Тут свободная стра… академия — что хочу, то и ношу.
— Сдается мне, это уже дело принципа.
— Верно сдается, — буркнул эльф, натягивая штаны. — Ты на алхимию или артефакторику?
— На алхимию, — ответила я. Вообще-то на артефакторику мне тоже хотелось, судя по прочитанной ради общего развития теории я имела все шансы заиметь там хоть какие-то практические успехи. Но Эби буквально спала и видела себя в качестве алхимика, так что решила я пока артефакторикой пожертвовать.
— Я тоже туда иду, — Мэт обрадовался. — Пошли вместе, а то мне завтракать уже поздно?
Точно, кажется мы уже опаздываем.
Эльф, чтобы времени зря не терять, ловко выпрыгнул из окна во двор и крикнул мне снизу, предлагая сделать то же самое. Нет уж, спасибо, левитировать я пока еще не научилась. Так что я пешочком, по ступенькам.
К тому же Эби, наверное, меня уже у аудитории дожидалась и удивлялась, что это я запаздываю.