Глава 6. Семена Зла
С какой стороны ни глянь, ситуация была безвыходная. Двух моих служанок уже успели связать и поставить на колени. Мили с Каеном оттеснили в сторону, но не трогали. Охары нигде не было видно.
— Шкет, если не хочешь, чтобы и тебя на копье насадили, то беги к своим друзьям. Хоть Аскар и просил вас не трогать, я не из терпеливых, — холодно обратилась к Идрису Самера.
— Что? Дядя Аскар? — Идрис раскрыл рот от удивления. — Но почему…
— Не стой столбом, катись к своей шайке, — шикнула я и сильно толкнула парнишку в сторону. Там его схватил солдат и силком уволок к Мили и Каену.
— Нет, сестричка! Подождите! — Идрис хотел рвануть обратно, но его осадил взгляд Мили. Они были не в том положении, чтобы возражать.
В итоге мы остались вдвоём, я и брат. Измотанные после нескольких дней в храме, едва ли мы могли что-то противопоставить сотне воинов. Тем более, когда на их стороне выступал Аскар. Как чувствовала, что не надо верить этому уроду.
— Чего вы добиваетесь? Хотите объявить войну империи?
Самера бросила взгляд на брата и сжала губы в тонкую линию.
— А ты у нас четвёртый принц Хон Чжань, верно? Если сдашься сразу, то мы отпустим тебя вместе с этой кучкой оборванцев.
— Я никогда…!
Я слышала в голосе брата искреннее негодование, но сейчас было не время показывать крепость семейных уз.
— Проваливай, — рыкнула я. — Не хочу дышать одним воздухом с предателем.
Это были не мои слова. Я никогда не стала бы отказываться от помощи, тем более того, кто реально мог справиться с ситуацией. Но в этот самый момент что-то заставляло меня действовать против воли. Хон Чжань обернулся. В его глазах плескалась ярость и обида. Увидев мою решительность, брат опустил оружие, и его тут же оттащили в сторону к остальным. Я осталась одна.
— Одна против сотни. Тянет на название не плохой книги, не думаешь?
Я усмехнулась. Что за бред я сейчас несу? Меч уже привычно лежал в руке, а Иви посылала мне успокаивающие волны. Если бы я овладела третьей ступенью, смогла бы разметать всех за секунду. Как жаль, что я не была прилежна во время тренировок.
— Без боя не дамся, так и знай, блондинистая мразь. Сдохну, но тебя заберу с собой.
— Мы на это ещё посмотрим, рыжая стерва.
Самера махнула рукой, отдавая приказ воинам.
Около пяти человек рванули на меня, собираясь насадить моё хрупкое тельце на копья. Плана у меня не было. И дураку ясно, что я долго не продержусь. Может, это мой конец? Я сыграла свою роль — помогла одному из персонажей заключить контракт, помешала главному герою. Теперь Охара вернется в Гаар и станет полноправной королевой, освободит страну от гнёта империи. Я подготовила для неё много разных бумаг с идеями и планами развития, ей будет с чего начать. Рассказ вступит во вторую фазу, войну с империей. Свергнут императора и братьев, посадят на трон Хон Чжаня. Хороший план, мои аплодисменты Аскару. Жаль, не смогу сказать ему это глядя в глаза. Чёртов серый кардинал.
— Хон Юи!
— Сестра!
Левое плечо пронзило болью. Ах, Хон Сяо часто говорил, что я мало думаю о защите левой стороны. Мой маленький братик, надеюсь, Хон Чжань сумеет его защитить.
Я крутилась юлой, стараясь ранить как можно больше противников. У меня не было сил, чтобы нанести достаточно сильный удар, чтобы серьезно ранить, но яд на лезвии мог свалить даже слона. Добраться бы до этой тупой блондинки…
Меня ранили в бедро. Я споткнулась, но смогла отрубить обидчику кисть. Боль отступила на второй план, подавляемая адреналином. Я прорывалась вперёд к Самере, но перед глазами всё плыло. Кажется, я потеряла слишком много крови. Как неприятно.
— Хватит с ней возиться, убейте уже!
Я сплюнула на землю сгусток крови и слюны. В этот момент тело перестало мне подчиняться окончательно. Как-то отстраненно, я поняла, к чему всё идёт. Не хотелось это когда-либо использовать, но если сейчас действительно моя кульминация как злодейки второго плана, то не лучше ли уйти красиво? Я вернула меч обратно в форму шпильки и с ехидной улыбкой и дрожью в коленках воткнула себе в плечо, глубоко, до кости. От резкой боли меня почти вырвало, а на глазах навернулись слёзы.
— Генерал Хайнин никогда не падёт от руки врага, — повторила я любимую фразу Хон Тао. Так велел сценарий.
Тело постепенно охватил жар и в глазах потемнело. Мозг плавился и в ушах набатом стучало сердце.
— Это яд! Все прочь! — Раздавались глухие голоса вперемешку с криками.
Я рухнула, но удара о землю так и не почувствовала. Маленький бонус от ядовитой принцессы. Иви отравила меня ядом, который буквально создавал из тела бомбу замедленного действия. Из тела начинали исходить ядовитые пары, которые убивали всех, кто их вдохнул хотя бы раз. Никто не сможет приблизиться к моему телу, пока действие яда не закончиться. Жаль только вероятность моего выживания не превышает и полпроцента.
По правде говоря, я ничего не чувствовала. Да, была физическая боль, жар, тошнота, зуд по всему телу. Но ни обиды, ни гнева, ни страха не было. Стена, которую я возвела давным-давно, стойко сносила все удары. Отгородившись ею от мира, я могла наблюдать, словно зритель. До сердца доходили только отголоски эмоций, которые не могли ранить. Я не смогла завести ни друзей, ни союзников. Даже врагов настоящих не было. Прожила совершенно бессмысленную жизнь второстепенного персонажа. Такой она и должна быть, верно?
Находясь на грани, ничего не понимая, я была поглощена тупой болью. Она разъедала мою кожу, изо рта и глаз текла жидкость, склизкая, она засыхала и в итоге я уже не могли ни видеть, ни дышать. От недостатка кислорода взрывалась голова, я словно рыба, пыталась поймать ртом воздух, но он застревал в горле, не доходя до легких.
Пожалуйста, я просто хочу умереть. Дайте мне уйти, не хочу больше боли. Прошу…
Я молилась, чтобы эта пытка прекратилась как можно скорее. Но она не прекращалась. Забвение не наступало. Я проваливалась в темноту и выныривала обратно, окунаясь в новую порцию страданий. Я пыталась заставить себя не пытаться вдохнуть, но ничего не получалось. Кусала язык, надеясь, что смог откусить и захлебнусь кровью, но была слишком слаба. Тело наливалось такой усталостью, что я не могла думать и потеряла счёт времени.
Мамочка. Мама, я больше не могу. Спаси меня, мама. Я хочу домой, я хочу тебя увидеть. Папа, ты обещал всегда меня защищать. Где ты? Мне страшно. Мне так страшно и так больно.
Помогите, помогите, помогите, помогите, помогите, помогите, помогите, помогите…
***
Вдох.
Жар начинает отступать.
Выдох.
Тело лихорадит, но сознание проясняется.
Вдох.
Плечо саднит, я не чувствую ног.
Выдох.
Я сглотнула.
Вдох. Я не могла насытиться кислородом. Выдох. Тело одеревенело, не получалось даже кончиком пальца шевельнуть. Вдох. Кругом темнота. Выдох. Потому что глаза закрыты. Вдох. Я замерзла. Выдох. Лежу на земле. Вдох. В живот упирается что-то твёрдое. Выдох. Что это? Вдох. А… Выдох. Подарок Идриса. Вдох. Тёплый.
***
Приглушенный свет едва пробивался через занавески.
Знаете, это по своему забавно. Моё первое воспоминание из детства начинается именно так. Я просыпаюсь в комнате, открываю глаза и вижу окно. Белый тюль, через который пробиваются лучи утреннего солнца. Мне три года, на улице зима, дороги замело и всюду сугробы высотой с машину. Это был выходной, не надо было идти в садик. И тогда я поняла, что осознала «себя». Словно вышла из комы. Я была чистым листом, который понимал, кто он и что, но ничего не помнил. Был набор установок, вроде «у меня есть мама и папа», но не было имен, не было любимых и не любимых вещей. Иногда, в детстве, я задумывалась, а что если я тогда переродилась? Конечно, проблема была просто в плохой памяти, но тот момент я запомнила навсегда в мельчайших подробностях. Тогда началась «запись» моих воспоминаний.
Почему я вспоминаю об этом сейчас? Очень похожее чувство. Ты смотришь на мир чистыми глазами. Глазами, у которых не было «вчера». Есть только ласковый свет солнца и занавески на окне. А что будет дальше — совершенно не важно. Важен только этот миг, миг самоосознания. Я жива. Я могу думать. Двигаться. Говорить.
— Живая…
Я смотрела на свою руку, обтянутую кожей, а по щекам текли крупные слезы. Они падали на одеяло, оставляя мокрые пятна. Медленно притянув к груди коленки, я спрятала лицо и дала волю слезам, содрогаясь и завывая, как раненый зверь. Это был не мой дом, это был не мой мир, но я была жива. Я была уверена только в этом, и больше ни в чём.
И этого мне было достаточно.
Первым человеком, который меня навестил, была высокая, красивая женщина. Таких впору называть «валькириями». С широкими плечами и бедрами, крепкими руками, но мягкими чертами лица, женщина, облачённая в шерстяные вязаные штаны и льняную тунику, увидев, что я пришла в себя, улыбнулась столь тепло и нежно, что слёзы опять собрались в уголках глаз.
— Милая, всё хорошо, сейчас я принесу попить. Потерпишь немного? — Её голос был тихим и приятным, наполненным заботой.
Я едва кивнула.
Женщина вернулась буквально через пару минут, неся поднос с парой тарелок. Стоило только учуять запах, как мой желудок болезненно скрутило от голода. Мне принесли глубокую тарелочку с овощным бульоном, жидкую кашу и графин с водой. Было безумно неловко, когда я попыталась взять ложку, но не смогла даже дотянутся до неё. Женщина успокаивающе улыбнулась, поправила мои подушки — мне было тяжело сидеть самостоятельно — и стала кормить меня с ложечки. Было так вкусно. Я старалась быть аккуратной и не пролить ни капли, но мне не всегда удавалось. Но женщина не ругалась. В конце она поставила пустой поднос на тумбочку и погладила меня по голове.
— Позволишь, я осмотрю тебя?
Я кивнула более уверенно. Говорить было слишком тяжело для меня.
Меня внимательно осмотрели, уделив особое внимание плечу и ноге. Поменяли повязки и смазали края раны пахучей зеленой кашицей. Всё это время я разглядывала свою спасительницу. У неё были густые светло-русые волосы, заплетённые в косу шириной с два моих кулака. Коса доходила ей до копчика, но ни капли не стесняла движения. Туника была красиво расшита голубыми нитками и мелким бисером. Глаза женщины были почти всё время полуприкрыты, но я заметила их светло-серый оттенок. Фарфоровая кожа и легкий румянец, эта женщина была прекрасна и всем своим видом излучала уверенность и доброту.
— Отдыхай, тебе нужно восстанавливать силы. Поговорим позже, когда придёшь в себя. А теперь засыпай, милая.
Женщина ещё раз погладила меня по голове и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. И хоть я только что проснулась, всё равно не нашла, что возразить, и почти мгновенно уснула.
Спустя несколько недель я смогла достаточно восстановиться и теперь училась заново ходить. Всё благодаря Норе. Словно заботливая бабушка, она предугадывала все мои просьбы, кормила, переодевала, мыла, носила мне книги. Пока она обрабатывала мои раны, мы разговаривали. Нора поведала, что находимся мы в маленькой деревушке на севере Западного континента. Она вместе с отцом-торговцем возвращалась из деловой поездки и, проезжая через равнины, наткнулась на поле боя. Выжженная земля, трупы солдат, которые едва ли можно было опознать. И посреди этого лежала я. Если бы не яркий свет люминита, она не заметила бы меня и, хотя это было опасно, Нора подошла ближе, чтобы разглядеть получше. Тогда она и заметила, что я ещё была жива. Отец Норы был добрым человеком, и меня забрали с собой. Тела мертвых сожгли, поскольку при захоронении, яд мог просочиться в подземные воды. Мало кто верил, что я выкарабкаюсь, но я перенесла долгую дорогу и пролежала ещё несколько дней в деревне, прежде чем очнулась.
Нора сохранила все мои личные вещи, не смотря на их потрёпанность. Одежда, к сожалению, была изодрана и не годилась теперь даже на половую тряпку. Никаких сумо при мне не было, нашли только люминит и шпильку. При извлечении, шпилька сломалась, развалившись на несколько частей. Острие погнулось и почернело, отвалились маленькие цветы. Более-менее целым остался только центральный цветок с большим рубином. Когда я взяла его в руки, то почувствовала лишь холод. Ни капли духовной силы не осталось в сломанном сосуде. Связь с Иви была разорвана навсегда.
Люминит Идриса был так же пуст. Наверное, он очень долго сиял, прежде чем его заметили. Нора сказала, что он перестал сверкать только после того, как меня положили в телегу, как-будто ждал спасения. В деревне не было магов, которые могли бы его зарядить. Здесь все жили традициями. Зажигали свечи, топили печи и камины в холод. Восемь месяцев суровой весны, короткие весна и осень, и очень жаркое лето. Это было так похоже на дом, где я жила в детстве. Образ жизни здесь вели самый обычный, деревенский. Вставали вместе с солнцем, топили, носили воду, готовили, убирали, занимались шитьем, вязанием, плетением корзин. Те, кто покрепче, ходили на охоту. Здесь не было деления на женский и мужской труд, каждый делал то, что получалось лучше всего. Дети помладше играли, постарше помогали взрослым или учились. Когда солнце садилось, семьи собирались дома, ужинали и все вместе занимались общим делом. Кто-то ткал ковры, другие засаливали мясо и рыбу. Те, что побогаче, могли коротать вечера за чтением.
Хоть почти всю жизнь я жила в комфорте, но быстро влилась в местный быт. Мне было нечем заняться, и я не могла нормально двигаться, чтобы помогать с готовкой и уборкой, поэтому плела корзинки. Мои пальцы потеряли чувствительность, поэтому я не могла нормально держать иглу, а для всего остального требовалось долго учиться. И всё же, мне это было по душе. Иногда мы с Норой обсуждали разные мелочи и советовались друг с другом. Я рассказывала, что можно добавлять в свечи травы или масла, и тогда при горении они будут источать приятный аромат. Нора показывала новые схемы плетения. Однажды я попросила у неё несколько достаточно толстых цветных ниток и сплела простенькую фенечку. Норе так понравилось, что она показала её деревенским, и вскоре вокруг меня образовалась компания из молодых девочек, с которыми мы занимались плетением. Вплетали бисер, делали узоры. В свободное время я вспоминала разные поделки, которые делала в юности. Бисероплетение, вязание крючком, ловцы снов. Нам было весело и интересно. Пару раз в месяц, в деревне проводили праздники, устраивали гуляния, собирались на общий пир. Я ещё не могла танцевать, но зато пела в хоре и помогала украшать дома. Рассказала, что есть страна, где зимой ночью на улицу возле крыльца выставляют небольшие свечи, чтобы приманивать добрых духов, что можно прыгать через костер. Как слепить снеговика, как сделать ледяные горки. Сначала просто рассказывала, а потом стала принимать активное участие.
Дни бежали, ночи становились короче, приближалась весна. Никто не спрашивал меня, откуда я и как оказалась на том поле. Все звали меня просто «Юи», никого не волновало моё происхождение. Никто не догадывался, что я умею фехтовать, что мои руки в крови, что где-то там, за океаном, мои братья ведут войну. Это всё было так далеко, что казалось теперь лишь страшным сном. Впервые за всё время в этом мире, я ощущала себя свободной.
Я забросила свой дневник, ведь он остался в сумке и, скорее всего, давно уже был выброшен. Ни разу за всё время не притронулась к оружию, хотя мне предлагали научиться с ним обращаться. Обрезала волосы до плеч, как всегда этого хотела. Сменила неудобные платья на штаны и рубашки. Говорила то, что думала, и делала то, что хотела. Я проживала ту самую, тихую и спокойную жизнь, о которой мечтала. Я нашла себе пристанище, которое хотела бы назвать «домом».
Однажды, когда снег уже почти растаял, Нора позвала меня на разговор с её отцом. Впору дочери, Ивор был крепкий мужчиной с густой бородой, ростом почти два метра. У него был низкий, звучный голос, суровый вид, но добрая душа. Ивор был торговцем, хотя больше напоминал викинга. Он предложил мне отправиться с его дочерью на запад, в ближайший крупный город, чтобы закупиться всем необходимым для деревни. Разумеется, с нами поедут несколько мужчин, но они не особо образованные, поэтому основные тяготы лягут на нас. Сам Ивор не мог поехать, поскольку нужно было работать в поле. Конечно, я согласилась. Мне не хотелось оставаться одной в доме Норы. Я боялась, что не справлюсь с бытом в одиночку.
В первый день весны, мы с Норой погрузились в телегу и покинули деревню. Я сидела на краю телеги, укутавшись в теплый тяжелый плед, поджав под себя ноги. Колеса оставляли следы в грязи дороги. Кое-где можно было заметить молодые травинки и подснежники. Воздух был пропитан запахом талого снега. То тут, то там чирикали птицы. Было облачно и холодно, но ветер уже был по-весеннему теплым. Я задумчиво жевала сушеное мясо, покачиваясь вместе с телегой из стороны в сторону. Мне хотелось сидеть снаружи, но Нора запретила. Хоть раны и затянулись, моё здоровье было подорвано, и долго находиться на холоде было опасно. От вязания быстро устали глаза, поэтому теперь я просто «пялилась в окно», как сказала бы раньше. Постепенно начало клонить в сон. Улегшись на сваленные в кучу ковры, которые мы должны будем продать, я свернулась калачиком и достала из-за пазухи люминит. Может, в городе найдется маг, который сможешь его зарядить? Но стоит ли?
Ничто не связывало меня с теми людьми. Несомненно, Нора стала мне гораздо ближе, чем даже братья. Было ли это потому, что перед Норой не надо было притворяться? Наверное, да. И всё же, иногда мне хотелось, чтобы на той стороне ответили на мой вызов. Я не знаю, что бы я им сказала, не было ничего, что я хотела бы сообщить. Что я жива? Это не имело смысла. Вряд ли они по мне долго горевали. Они не вернулись, чтобы похоронить меня, о чём тут ещё говорить? У главных героев нет времени на подобные мелочи.
Я не знала, чего хотела добиться, что хотела узнать. Просто, это был подарок. Я всегда бережно хранила все подарки, какими простыми они бы ни были. К тому же, это была последняя моя личная вещь из той, «старой» жизни, которая спасла меня.
Мы потратили пять дней на то, чтобы продать и купить всё, что нам было нужно. Последний вечер, пока мужики укладывали покупки в телеге, мы с Норой решили побаловать себя прогулкой по магазинам. Не для деревни, а для нас, девочек.
Это был рынок. Самый обыкновенный, с прилавками, палатками, громкими тётками и торгашами. Он пестрил одёжкой, ювелиркой и поделками из дерева, глины и камня. Были и люминиты, но по страшно завышенным ценам. Продавал их маг, толстый лысый мужик с жидкими усами. Плутоватый вид скорее отпугивал потенциальных покупателей, но те, кому действительно было нужно, шли ни взирая на внешний вид. Я не хотела отдавать в руки такому человеку столь важную для меня вещь. Подобное казалось святотатством. Других магов не было, они сидели по своим личным магазинчикам, и цены там были непозволительными для простых людей. Раньше я могла позволить себе купить все эти магазины вместе с товаром и магами, но это осталось в прошлом.
Мы с Норой весело болтали, проходя по рядам, примеряя платки и украшения, купили себе по сдобной булочке, ещё тёплой. Нора купила себе шелковую ленту, а я нашла тонкий медный ободок для волос. Он не был украшен, но Нора предложила купить отдельно небольшой кусок медной проволоки и прикрепить к обручу обломок шпильки. Также мы приобрели немного материалов для рукоделия, чтобы было чем заняться на пути обратно. Идя обратно к телеге, я выпросила ещё немного вкусняшек в дорогу. Нора посмотрела на меня, как на дитё, но сдалась под напором просьб.
— Вкусно, — пробормотала я, проглотив кусочек розочки с маком. Такие же готовила моя тётя. Глаза защипало.
— Действительно, — Нора улыбнулась. — Кто же знал, что ты такая сладкоежка.
Я надулась в ответ и продолжила жевать булку. Она была и правда вкусной.
Без каких-либо проблем мы отбыли из города обратно в деревню. Мужики были уставшие, но довольные, ведь дома их ждали семьи и сытный ужин. Мы с Норой тоже радовались. Я пыхтела над ободком, а Нора прикладывала тесьму к ткани, выбирая, какая будет лучше смотреться на новой рубашке. В конце-концов, я-таки смогла надежно и достаточно аккуратно прикрепить цветок к ободку. Хоть металлы были разные, но вышло по-своему мило. Я поспешила надеть ободок, убирая отросшую челку с глаз.
— Тебе очень идёт, Юи, — похвалила Нора. — Сочетается с цветом волос. Такой редкий оттенок.
— Спасибо, — я потупила взгляд.
Было странно не ощущать присутствия Иви, но мне было спокойнее, когда сосуд был на привычном месте. Эта шпилька изначально была подарком Хон Юи от матери, и она дорожила ею. Мне было немного совестно, что по моей вине шпилька сломалась, и я даже лишилась Духа, ради которого Хон Юи столько трудилась. Даже не освоила третью ступень, какая я жалкая. Фальшивая злодейка-неудачница.
Так, отставить! Теперь это в прошлом! Я выполнила свою задачу, теперь можно отбросить все эти игры.
— Юи, давно хотела спросить, — Нора загадочно улыбалась, глядя на меня, — как тебе наш Валис?
Что?
Я была искренне удивлена неожиданному вопросу.
Валис был «деревенским молодцем», если так можно выразиться. Высокий, как и большинстве людей в деревне, широкоплечий, молодой человек с копной светлых кудрей, широкой улыбкой и видом лихим и придурковатым. Валис был душой компании, рукастый и талантливый охотник. Умом особо не отличался, но был достаточно красив и харизматичен, чтобы местные девицы ахали при его появлении.
— По правде, месяцок назад он заходил, спрашивал, как твои дела, и какие цветы тебе нравятся. Есть ли кто у тебя на сердце. — Нора картинно состроила расстроенное лицо. — Я так и не нашла, что ему ответить. Так, у тебя кто-то есть?
— Эм… — Я лихорадочно стала перебирать в голове все возможные ответы. — Не то, чтобы кто-то был, просто… Валис хороший парень, но мне не по душе.
— Вот как? Жалко, он такой славный. Но, думаю, ты для него слишком красивая.
Я сдержанно кивнула. Валис и правда был неплохим парнем, но слишком уж туповатым. Я не могла себе даже представить отношения с кем-то подобным ему. Почему-то, в голове всплыло лицо одного паршивца.
Мы доехали до окрестностей деревни ближе к ночи. Задержались, из-за того, что колесо увязло в грязи. Из-за этого, мы не сразу заметили, что что-то не так.
Первой на глаза попалась курица. Мертвая, птица лежала в грязи посреди дороги, буквально в нескольких метрах от ворот. Один из мужиков чертыхнулся, почесывая лысый затылок под шапкой.
— Ерунда какая-то, кому это надо? Куда люди смотрят?
— Может, дети заигрались? Жалко куру. Надаю этим засранцам, когда найду!
— Слишком тихо, — оборвала их Нора.
Я тоже прислушалась. Хоть час был поздний, но народ никогда не ложился спать, пока не приедут закупщики. Надо же всё разобрать, накормить, умыть уставших с дороги. Почистить лошадей, накормить и завести в стойло. Этим занималось пол деревни, и мы думали, нас будут встречать аж у ворот.
Но было тихо. Что-то внутри меня неприятно заворочалось. Я непроизвольно сжала ладонь Норы, не позволяя ей пойти вперёд одной.
— Нора, Юи, вы подождите нас у телеги, мы пойдём, народ позовём. Что-то они в этот раз расслабились.
Мы кивнули. Вид Норы был мрачный, но она крепко сжала мою руку и повела обратно к телеге. Посадив меня на кипу вещей, Нора встала рядом, скрестив руки на груди и упорно вглядываясь в даль. Отсюда до дома Ивора было около пятнадцати минут пешком. Поэтому, мы ждали. Я пару раз чихнула, и сильнее закуталась в одеяло. Простуда не отпускала меня даже здесь.
У меня не было часов, но по ощущениям прошло минут двадцать. Волнение усилилось. В противовес мне, Нора оставалась спокойна, словно скала. За всё время она ни разу не пошевелилась. Я разглядывала знакомые деревья и кусты, пытаясь в темноте увидеть цветы, который должны были уже проклюнуться. Но вместо них на глаза попалось что-то странное. Если бы не остатки снега, я бы и не заметила неестественно тёмное пятно на земле. Словно кусок ткани.
Я высунулась из телеги и напрягла зрение. В тусклом свете луны едва-едва мерцали блестящие нити, которыми был расшит кусок ткани. Я смотрела на этот рисунок, и он казался мне смутно знакомым. Эти линии очень напоминали змею. Змею с тремя головами. Где же…
— Нора, — я ощутила волну паники, которая накрыла меня с головой. — Нора, поехали.
— Что?
— Мы должны уехать, сейчас же!
— Юи, я не понимаю, почему?
В этот момент на той стороне дороги появился человек. В темноте было сложно разглядеть, кто это. Он шел медленно пока, как в замедленной съемке, не упал. Нора хотела кинуться к нему, но я была быстрее. Схватив женщину за шкирку, я каким-то образом удержала её на месте. Вместо слов, я просто указала на оперенье стрелы, которая торчала из спины упавшего.
— Уходим отсюда, сейчас же.
Нора кивнула. Она не паниковала, не была импульсивна, не бросилась обратно в деревню. Сейчас я была под её опекой, и она поставила наши жизни превыше всего. Женщина вскочила на козлы и, по её команде, лошади сорвались с места. Я видела, как со стороны деревни вышла группа людей. К сожалению, они заметили нас. Груженая телега была слишком тяжелой для лошадей, и я начала выбрасывать всё лишнее. Но так я только оставляла след. Тогда, что-то смутное, какое-то предчувствие подсказало мне, что делать. Я схватила сумку, набитую всякой мелочью, вытряхнула из неё всё и стала складывать то, что могло нам понадобиться. Остатки еды и воды, огниво, все деньги, что остались после покупок, пару рубашек и штанов, несколько других мелочей, которые могли пригодиться и влезали в сумку. Отдельно скрутила и обвязала веревкой одеяло.
— Нора, нам нужно бросить телегу! — Крикнула я, закинув сумку на плечо и высунувшись со стороны кучера.
— Кто за нами гонится?
— Это армия Шала-Баам, долго объяснять.
Я перелезла и села возле Норы.
— Потом расскажешь. Ты умеешь ездить верхом?
Умела ли я? На верблюдах — да. На пони, на осле. На лошади? Понятия не имею!
Нора остановилась и достала из-под козлов топор. Им она обрубила ремни, которыми лошади были пристегнуты к телеге. Но седел у нас не было, а как ехать без него я не знала.
Нора не стала ждать ответа. Она подхватила меня на руки и посадила на лошадь вместе с сумками. Сама запрыгнула следом, схватила поводья и только попросила держаться покрепче. Я что-то пискнула и прижала к груди сумку.
Мы скакали долго, в одной Норе ведомую сторону. Петляли между деревьями, один раз переходили реку вброд. Точнее, Нора переходила её и вела лошадь. Мне слезть не позволили. Когда солнце уже стало подниматься над горизонтом, мы добрались до небольшого постоялого двора. Здесь была крохотная конюшня, три столика в зале, и пара комнат на втором этаже. Мрачный хозяин ничего не спрашивал. Мы положили на барную стойку пару монет, получили ключ от комнаты и графин с водой. Нора повела лошадь в конюшню, а я пошла устраивать нас на ночлег. Одна из двух комнат была уже занята, но свет там не горел. В нашей комнате была одна полуторная кровать, тумбочка с тазиком для воды, да стул. Простыни все отсырели, спать на таких было нельзя, неизвестно, когда их меняли. Хорошо, что я прихватила наши одеяла. Одно я постелила на кровать, а вторым будем укрываться. Пока Норы не было, я достала из сумки остатки еды, а остальное вывалила на кровать, чтобы перебрать и сложить удобным образом.
Нора вернулась, мы молча поужинали и легли спать. Она ничего не спрашивала и не показывала свои эмоции, но по тому, как крепко она сжала мою руку, я поняла, что ей было так же страшно, как и мне.
Возможно, именно тогда во мне проклюнулось семя настоящей злодейки. Глядя на искаженное кошмаром лицо моей дорогой подруги, я хотела лишь одного — мести.