А вот после этого началось… Со мной однажды поделились гениальной фразой — "если неприятность не может произойти, она все равно случается". Я имела несчастье в этом убедится на личном опыте. Все началось с того, что я чуть не устроила пожар, готовя свою любимую печеную рыбу. Блюдо реанимировать не удалось, кошке такую гадость даже видеть не стоит, а то еще обидится. С горем пополам мне удалось потушить печку. Потом в ванной начала течь одна из труб. Ну, одна из тех, на которые дают гарантии в два века, которые теоретически на это не способны. Пришлось изгаляться, чтобы хоть как-то остановить потоки воды, которая тонкими струйками лилась аж до гостиной. И, на десерт, мужчина с картины.
Я уселась в лужу посреди коридора и разревелась, как последняя истеричка. Мне было плевать на все, всех, и не один раз. Какие, к черту, дела, когда у меня тут творится такое?! В общем и целом, истерика успешно состоялась. Почти успешно, потому что все мои порывы развесить сопли по подоконнику были наглым образом пресечены на корню.
Лит-ар стоял у порога и вовсю трезвонил в двери. Чудесно!
Я прорычала сквозь зубы пару ругательств и пошла открывать.
Его Великолепие стоял у двери, почти невидимый из-за огромного букета цветов. Я отчетливо зарычала. Сама испугалась, да на лице Лит-ара промелькнуло удивленно-непонимающее выражение. Потом он внимательно оглядел меня с ног до головы. Приподнял брови.
— Мелкие неприятности, — туманно пояснила я и оглянулась на зеркало. Мда… Мелкие неприятности выглядят симпатичнее. Гораздо. Глаза и нос у меня приобрели нездоровый розовый оттенок, что на фоне снежно-белой кожи выглядело слишком вызывающе. Волосы я принципиально не заплетала, как оказалось, зря, потому что спуталось все это великолепие, как поколдовал кто. В довершении картины — мятое, местами промокшее платье.
— Ой! — Вырвалось у меня, и я побежала приводить себя в порядок.
В моем доме Лит-ар чувствовал себя как дома. Каламбур, конечно, но так оно и было. Тихие размеренные шаги по комнате — он нашел вазу, поставил в нее цветы. Несколько шагов, деловитое шуршание — Лит-ар приводит в порядок ванну. Приглушенные ругательства. Конечно, мне тоже не понравилось. Я же не полная дура, на ровном месте истерики катать.
— Таль, милая, что с тобой происходит? — задал животрепещущий вопрос этот невероятный тип. Хотела бы я сама знать на него ответ!
— Не знаю. Такое странное чувство, будто я пытаюсь посмотреть сквозь окно, но вижу или ничего, или что-то совершенно непонятное.
— А так всегда бывает. Препоганое ощущение.
— И что ты у меня забыл? — я внимательно смотрела на цветы в высокой вазе, будто оттуда выскочит Демиург и восполнит мой недостаток информации. Странные мысли.
— Тебя. — Какой лаконичный ответ. — Я хотел прогуляться с тобой до фонтана. Сходить в кафе. Посмотреть, наконец-то голограммы.
— Хорошо. Пойдем. Прямо сейчас?
— А ты хочешь подождать от моря погоды?
— Ты бредишь.
Мы бродили по металлопластику уровня, слушали пение прячущихся непонятно где светляков и цикад, тихий, едва слышный шум пролетающих мимо флаев, эхо чужих шагов. Вокруг меня царило лето, в удивительном исполнении этой планеты. Красиво.
Фонтан с нерассказанными сказками. Сегодня там не было музыкантов. Не было людей. Не было птиц. Такое чувство, будто это место сейчас было мертво. Здесь и сейчас.
Лит-ар молчал. Наслаждался тишиной, молчаливым покоем этого места. Тихим шелестом воды в фонтане, мелодичным пением ветра в стекле и хрустале статуй. Кажется, мы были единым порывом, одной страстью на двоих. Так странно.
— Пойдем посидим в кафе? Там сегодня должно быть что-то особенное, — предложил Лит-ар. Интересно, что в его понимании «особенное»? Конечно, я согласилась, как же иначе? Сейчас ведь идет охота на Лит-ара, поэтому нужно дать ему понять, что все его идеи гениальны, а шутки — смешны. Конечно, в большинстве случаев он не так уж плох… просто я своим невнятным бухтением по поводу и без оного пытаюсь скинуть его с занятых позиций. Он мне нравится. Очень. А ни к чему хорошему это еще не приводило. Грустно, но факт.
Как ни странно, но в нашем кафе сегодня пели все те же музыканты. Каким ветром они оказались здесь? Им не место в закрытом помещении. Их место на улице — у фонтана — где светят два солнца и бродит по уровням ветер. Я сидела за столиком и не смотрела на своего мужчину (даже в мыслях я его не представляла иначе), потому что сегодня я принадлежала музыке. Даже Его Великолепие таял рядом с этой страстью. А я иначе не умела. Не сегодня. Не сейчас.
Где-то далеко зажигались первые звезды.
…Она сидит у окна и что-то тихонько напевает. Она любит сочинять налету глупые песенки, они напоминают детство и сказки. Принцессы, драконы, замок на холме. Тихая печаль, плавно переходящая в меланхолию. Одинокий волчий вой врывается в открытое окно, смешивается с ее песней — и остается в ветре Острова, смешивается с Бесконечным Океаном, улетает куда-то к звездам. Она слышит волчью песню и замолкает. Слезы катятся из бездонно-черных глаз, кажется, даже золотые искры в них начинают сиять ярче. Она спрыгивает со стула и мчится на улицу, едва не перецепившись через высокий порог комнаты. Бежит, и повторяет как заклинание самое дорогое слово в жизни: "Алгор!!!"…
…Ей плевать на весь мир вокруг. Она кружится в диком танце, причудливо изгибается и извивается. В золотых волосах запутались отблески лунных лучей, все песни этого мира. Когда она слышит музыку — мир вокруг перестает существовать, остается только она — златовласая леди-оборотень, с бездонно-черными омутами глаз. Ей плевать на другие Миры, эпидемии, войны, катастрофы. Пока у нее есть танец — и Алгор — она забывает обо всем на свете. Ей плевать на то, что крылья достались мне. Я знаю, она бредит небом, она вся в мать. Но и она, и ма лишены крыльев. Крылья у нас с отцом. Только ма с этим давным-давно смирилась, а она… Но пока у нее есть танец — почти полет — ей плевать на небеса, встречный ветер, который нежно развевает волосы, бездну под ногами…
…Она приходит домой со своим… то ли мужем, то ли просто другом. Она не задумывается, а он просто не желает думать, просто наслаждается нежданно-негаданно свалившимся на его голову счастьем. Да, она слишком похожа на мать. А он ее слишком давно и слишком долго не мог забыть. Они садятся у камина, греют руки у огня. На улице давно зима, только им, похоже, на это наплевать. Для них в любое время года цветут сады… Оборотень-маг, великий воин, глава одного из самых могущественных кланов… Что он мог найти в этой рыжей сварливой девчонке с несносным характером?!…
Песня-плач по женщине, любимой, самом близком друге, о той, кому он доверил свое сердце. Она была с ним годы, столетия, всю свою жизнь. А потом встретила кого-то кого любила не больше, но иначе. Нет, она не ушла. Она так и не научилась уходить навсегда, просто теперь он стал ее делить с кем-то другим, а этому его так и не научили. Все заканчивается. Песня, вечер, коктейль в высоком бокале. Мне показалось, будто никто больше не поймал пролетевшие вихрем образы-воспоминания, и черноглазую леди-оборотня увидела я одна. Мужчина на сцене поклонился, остальные музыканты последовали его примеру и стали собирать инструменты. Я не удержалась, подошла к нему.
Высокий, красивый, совсем еще мальчишка. Странного цвета волосы — то ли серые, то ли каштановые, не поймешь — при ближайшем рассмотрении оказались еще более странными. Беспорядочная смесь седых волос с черными и золотыми. Выглядит совершенно дико. Бездонно-черные омуты глаз с яркими золотыми искрами, будто смотришь в ночное небо.
— Кто она? — Я склонила голову немного набок, ожидая ответ.
— Кто? — Не понял мальчишка.
— Та, о которой ты пел?
— Моя сестра. — Нехотя ответил он.
— А кто такой Алгор? — Мальчишка передернулся.
— Ты… ты уловила образы?! — Кажется, он впал в ступор.
— Да, я их видела. Алгора, правда, рассмотрела плохо, но только потому, что ты не хотел его показывать…
— Пойдем со мной? — Предложил мальчишка неожиданно, похоже, даже для самого себя.
— Я здесь не одна, извини.
Он улыбнулся. Понимающе, будто и не сомневался, что я отвечу именно так.
— Меня зовут Даниэль. А ты… танцевала тогда у фонтана! — Казалось, он не знает, смеяться или плакать. Его настроение изменялось с бешеной скоростью, словно он не желал, чтобы я поняла… что-то. — Приходи завтра к фонтану. Я буду ждать.
Я задумчиво посмотрела на этого странного мальчишку. На вид — не больше двадцати, но такое странное чувство, будто он старше Данина. И от него веет странной силой, непонятной мне и не знакомой. А кто он на самом деле, боюсь, не знает и Демиург.
Лит-ар ждал меня за нашим столиком, не проявляя ни малейшего признака нетерпения, задумчиво грыз какой-то фрукт и внимательно рассматривал Даниэля.
— Пойдем, — я взяла под руку Лит-ара, и мы пошли к выходу. Я не удержалась и оглянулась. Даниэль провожал нас долгим задумчиво-оценивающим взглядом.
Глава 16
Его мир ни на что не похож. Мраморно-золотое небо и яркое, почти ослепляющее фиолетовое солнце. Пять лун всегда всех оттенков красного, от бледного, почти прозрачного до насыщенного бордового. Высокие деревья с серебристой листвой, тонкие, хрупкие, словно сломаются от малейшего ветра, похожие на иглы. Мягкая трава, немного отличающаяся от деревьев цветом, серо-фиолетовая, разбавленная серебром. Розовые моря и океаны, в которых тонет солнце. И люди, точнее, Мо-тон-Ра, Древнейшие. Первые, кто вышел в космос, исследовали Галактику и изобрели способ добраться до соседних звезд за считанные дни. Внешне похожие на людей, только… другие. Никто в здравом уме не спутает человека и Мо-тон-Ра. Сияющие глаза, сияющая кожа, странные, нехарактерные для людей цвета, немного заостренные уши. Запредельные способности к искусству и невероятная сила. Люди, впервые встретив их, прозвали их эльфами. Не одну сотню лет они привыкали друг к другу, встречали другие, юные расы, воевали вместе и вместе праздновали победу. Сейчас почти никто не помнит, что когда-то давно эти две расы едва не истребили друг друга. Сейчас это не так уж и важно…
Лит-ар показывал мне свои миры. И те, что действительно затеряны где-то в бесконечности вселенной, и те, что были рождены его фантазией и СКО. Он показывал целые истории, инопланетян, времена года. Показывал, что произошло давным-давно, и что произойдет рано или поздно. Голограммы мелькали одна за другой, оставляя после себя обрывки эмоций, впечатлений, неразгаданные тайны. Перед глазами давно перемешались цвета и мысли, а я все смотрела…
…Пришелец, никогда раньше таких не видела, хотя исколесила почти всю галактику. Высокий, тонкий, кожа бледно-зеленого цвета, огромные черные глаза, безгубый рот, носа в привычном понимании нет совсем. Длинные руки, тонкие ноги. Чем-то неуловимым похож на насекомое.
…Синее небо. Просто синее небо, без начала и конца, без звезд, колец или лун. Просто синее бесконечное небо.
…Осень. Золотые листья опадают с изящных деревьев, желтеет трава, неподалеку синеет озеро, в котором плавают птицы. Смесь желтого, красного, огненно-оранжевого, немного, совсем чуть-чуть зеленого. Синева озера. Синева неба над головой. Колючее и какое-то холодное желтое солнце.
…Женщина. Тонкая, хрупкая, миниатюрная. Янтарная кожа, зелень глаз и изумруд волос. Волшебная, дивная, сказочная. Мо-тон-Ра. Сидит на подоконнике и грустно смотрит на того, кто сделал голограмму.
…Бескрайние просторы нашей галактики, звездное скопление где-то в районе Весов. Угасающий белый карлик, вокруг него крутится несколько планет. Остывающие, умирающие миры. Просто груды летающего камня, затерянные посреди вселенной, без атмосферы и магнитного поля. Метеоритное поле между третьей и четвертой планетой, пара газовых гигантов… вся система напоминает что-то уже виденное раньше.