— Таль, я хотел тебе сказать… Мы с Ингвэ уходим.
— Куда? — Мое радужное настроение вмиг испарилось.
— Домой. Я зашел попрощаться.
— Но… почему?
— Нужно представить Ингвэ моей семье. В качестве невесты. А то Даори мне скоро плешь проест!
— Даори здесь? — Удивилась я.
— Ага. Вчера пришла, как так и надо! — Возмущению Эля не было предела. — То она несется куда-то, сломя голову, то приходит без предупреждения, вся в соплях и трансе только потому, что Алгор ее куда-то не взял! Как объяснить этой невозможной девчонке, что Алгор ее любит и смерти ей не желает?! Дура истеричная!
— Ага. Я все поняла. — Я с умным видом кивала. А что еще мне оставалось делать?! — А к чему столько жестов?
— А! — отмахнулся Даниэль. — Завтра познакомишься — сама поймешь.
— И на том спасибо. Лит-ар знает, что ты уходишь?
— Я думал, это и так понятно.
— Завтра его «порадую». Он обещал быть на открытии.
Даниэль сбежал куда-то, тихо ворча под нос, что к Даори применимы только неприличные жесты и матерные многоэтажные конструкции.
— Данте, выходи, я знаю, ты здесь!
— Все-то ты знаешь! — Мой любимый вышел из-за ширмы, огораживающей зал от рабочей территории. Плавной походкой подошел ко мне, улыбаясь. Крепко обнял, как в последний раз. — Здесь волшебно. Самый прекрасный мир. Я влюблен!
— Ревновать тебя к целому миру? Уволь! — Я рассмеялась и поцеловала его так, как давно хотела.
— Ага, — послышалось со стороны двери. Ну что за проходной двор?! Я нехотя оторвалась от Данте.
— Лит-ар? Что ты здесь делаешь? — Моему удивлению не было границ.
— Наблюдаю. Хорошая сцена, мне понравилось.
— Это все, что ты можешь сказать?
— Таллин, я думал, это ложь! Я хотел, чтобы ЭТО, — он сунул мне в руки какой-то журнал, — было всего лишь выдумкой охочих до сенсаций журналюг! Я хотел, чтобы это было монтажом!
Я внимательно рассматривала фото на первой полосе. Я и Данте в весьма фривольной позе, целуемся. Красивая картинка.
— Я тебя порадую. Это действительно монтаж.
— Таль, как ты могла?! Почему? — На мужа было тошно смотреть. Ему Лаллеи мало? Не понимаю.
— Потому сто я так больше не могу. Прости меня, Лит-ар, но если ты не захотел отпустить меня по-хорошему, я уйду так. Пойдем, Данте.
— Таль, не уходи! Только не с ним! Не сейчас! — Муж схватил меня за руку. Я ударила его по лицу, схватила Данте за руку и пошла на выход.
Лит-ар с ума сошел? Что значит "не сейчас" и "только не с ним"? Это мое решение! Я буду свободна! Любой ценой.
Данте молчал. Мне тоже было нечего сказать. Неужели это и есть победа? Если так, то я ее иначе представляла.
Мы сели в флай Данте. Молча полетели в отель. Признаюсь, я смутно представляла, что делать дальше. Паковать вещи и бежать? Или оставить все, как есть?
Данте прошипел сквозь зубы какие-то ругательства.
— Что случилось? — Забеспокоилась я.
— Флай вышел из-под контроля, — спокойно сообщил Данте. — Знаешь, Таль, по поводу нашего спора, — флай бросало из стороны в сторону, любимый невозмутимо колдовал над приборами. — У меня к тебе вопрос. Подумай над ним хорошенько. — Я начинала паниковать. — Ты любишь меня? — Мои глаза округлились от ужаса: перед нами была стена какого-то здания, и мы на бешеной скорости мчались к ней.
— Все будет хорошо, — улыбнулся Данте.
Мой крик, переходящий в ультразвук.
Удар.
Темнота, изредка прерывающаяся вспышками боли.
Тишина…
Глава 16
Тишина. Нет мыслей, нет звуков, нет мира вокруг меня. Нет памяти. Нет боли. Я откуда-то знаю, что должна быть боль. Целый океан боли. Но нет. Ничего нет и ничего не нужно.
В тишине, где-то далеко, слышен детский плач. Тихий плач несправедливо обиженного ребенка. Эхо чужого голоса остается болью в груди.
— Алнэль? — Шепчу я и иду на звук.
Тьма. Непроницаемая, бесконечная, бездонная. Нет начала пути, нет конца. Нет ничего, кроме тихого детского плача. Алнэль. Откуда я знаю это имя? Кто это?
Посреди темноты сидит девочка лет пяти и безутешно плачет, уткнувшись головой в коленки. Шевелюра цвета розового жемчуга растрепана, угловатая фигурка, слишком худенькая… Плач…
— Алнэль?
— Мам? — Она поднимет на меня огромные глаза цвета земных джунглей.
— Да, малыш, это я. Что ты здесь делаешь?
— А ты? Ты не должна быть здесь. Уходи.
— Милая, как я могу тебя здесь оставить? — Я прижала ребенка к себе. — Ты же моя малышка, я тебя люблю, я не могу тебя оставить.
— Мам, уходи. Меня сейчас папа заберет. Все будет хорошо.