- Нурик, я потом тебе расскажу, не поверишь.
- Не поверю, Олег? Да я теперь чему хочешь поверю. Ладно, будем удалять легкое, терять нечего. Крови он еще по дороге море потерял. Все равно - шансы мало, - помолчал некоторое время, собираясь с силами, подняв руки над головой, словно сдается в плен. - Тебя послушать, война лечит.
- Думаю, Нурик, она душу лечит, а душа - всё остальное.
- Ай-вай, Олег, чему нас материализм диалектически учит?! А?!
- Этот человек, помяни мое слово, Нурик, если вдруг выживет, попросит у тебя справку о том, что он здоров.
- Ты уже давал такую? - еще больше сузил глаза хирург, только бусинки-зрачки сверкнули, руки его между тем уже вовсю манипулировали. - Хороший человек, командира спас. Я бы такому пропуск в Кремль выписал, а не справку даже. Место в раю для него все равно забронировано, туда успеет еще...
- А я бы повременил удалять легкое, - загадочно сказал Олег Игоревич, - что-то мне подсказывает... Думаю, эта опухоль и так рассосется. Хотя такого и не бывает.
- На войне?! На войне всё бывает! Может, ты тоже наденешь перчатки? Думать некогда! Думает он, понимаете! Ты хирург или философ?! Твоя смена, между прочим!
* * *
Сердце Нилова нашло свою пулю на Висле, когда Андрей Нилов уже передумал умирать... До победы оставались считанные месяцы. К этому времени он имел две нашивки за ранения и несколько наград. Может быть, и эта роковая пуля миновала бы старшину Нилова, но в сей ответственный момент Второй мировой войны пришлось ему поднимать в атаку бойцов раньше намеченного командованием срока. Недоукомплектованные полки и дивизии двинулись на озлобленных поражениями, вгрызшихся в мерзлую землю и бетон фрицев. По просьбе премьер-министра Великобритании Уинстона, мать его, Черчилля. Пошли в наступление, возможно, даже раньше срока, который предполагался Там, где решаются судьбы людей и определяется ход истории человечества. Советские солдаты спасали своей кровью драгоценную кровь солдат туманного Альбиона; английских же солдат за всю войну погибнет чуть больше двухсот тысяч. А наших - в одной Польше шестьсот тысяч...
Пуля пробила не только сердце отважного старшины, но и письмо в нагрудном кармане гимнастерки, написанное неразборчивым, быстрым почерком доктора Олега Игоревича, химическим карандашом, испещренное какими-то странными медицинскими предположениями и терминами. Письмо это никто, кроме старшины Нилова, не читал. После войны Андрей Нилов хотел показать письмо своим близким, которые у него обязательно появятся. Но так получилось, что ближе детдомовских воспитателей, усталых солдат в холодном окопе и растерзанной родины у Нилова никого не было.
Тихий доктор Олег Игоревич так и не узнал дальнейшей судьбы своего пациента. При всем желании не смог бы. Он погиб под Сталинградом двумя годами раньше. Бомба попала в госпиталь. Ведь, говорят, бомбы, снаряды и пули - не выбирают. Как и Родину.
МОБИЛЬНАЯ НОВЕЛЛА
Александру Пивоварову, который знает, как начинаются такие истории... и отцу Сергию, который знает больше нас обоих...
- Почему ты шлешь мне каждый день эсэмэски, если можно просто позвонить и поговорить? - спросила как-то у Олега Ксения.
- Это единственная возможность поддержать вымирающий эпистолярный жанр, и поверь мне, в письме, даже коротком, можно выразить мысль точнее и сказать то, на что язык порой и не разгонится.
Так и не разогнался сказать: «Выходи за меня замуж». Да и написать тоже...
Олег умер. Не зря подмечено, что сорок лет для мужчины критический возраст. Пик творчества и пропасть нездоровья. Нельзя нестись по миру, высунув язык, как борзая, догоняя сразу двух зайцев: деньги и славу. При этом выпивая на бегу несчитанные рюмки коньяка за день, энное количество чашек кофе, выкуривая полторы-две пачки сигарет, не оставляя времени на нервный, неглубокий сон... Не оставляя времени на создание семьи.
За два дня до смертельного приступа Олега Ксения узнала и уверилась в его изменах. Целый день настраивалась на серьёзный, возможно, последний разговор с ним. Олег умер. И снова оставил ее ни с чем, как оставлял на протяжении всех десяти лет их отношений. И теперь она бродила по престижному фотосалону и находила всё новые и новые подтверждения его неверности. «Последней каплей» стал мобильный телефон. Не так раздражало разбросанное бельё и неграмотные записки моделей, что приходили в эту студию штурмовать обложки глянцевых журналов, а попутно заплатить натурой именитому фотохудожнику, сколько эта телефонная трубка. В бесстыдной памяти сотового выстроилась целая очередь: Альбина, Альмира, Анна, Барбара (даже такая!), Валерия, Валя 1, Валя 2, Варюша, Васса, Галина 1, Галина 2, Галина 3, Гелла, Дашута, Ева, Жанна, Зоя, Ира 1, Ира 2, Ира 3, Ира 4, Ира 5, Ира 6, Ира 7, Ира 8, Ира 9...
Сотовый? Теперь двухсотовый... «Груз-200» уже готов пересечь реку Стикс. Надо бросить Харону этот мобильник вместо обола за переправу. Пусть сообщит о доставке.
После имени какой-то Ники Ксению стало воротить с души. Как он их не путал? Как мог отвечать впопад? Как удерживал в памяти тембры голосов, интонации? А вот имени самой Ксении в этом списке не было. Значит, всякий раз он набирал её номер по памяти... Или брал с набранных. Спасибо и на том, что не поставил в один ряд с этими утоп-моделями...
Вот ведь жизнь! Плакать бы, убиваться, хоть мало-мало пожалеть о нём, а внутри - пустота. Да такая глубокая, что каждый следующий день видится летящей в эту бездонную пропасть глыбой. Подкатится на край и ухнет беззвучно в пропасть ночи. А утром готов уже новый «сизифов камень». И нет такой мужской силы, что потянет его в гору. Да и не было!
А за окном - рукой подать до мая! И экая нынче весна, что душу рвёт в клочья. Ветер откуда-то с Адриатического побережья принес запахи моря и неуместное, непонятное, необъяснимое желание чего-то светлого и радостного. Жить хочется, а незачем! Сколько бы лет сейчас было их сыну? Первенца не уберегли, а второго Бог не дал.
Ксения бродила по мастерской, созданию которой Олег отдал всю свою жизнь, бессмысленно трогала вывешенные на стенах и уже давно состоявшиеся шедевры фотоискусства, трогала старые фотоаппараты, которые он коллекционировал, создавая с их помощью удивительный интерьер окружающего его мира. И ведь у него получалось. Всё получалось! Талантливый был.
Но теперь этот мир неспешно и с аппетитом поглощала пустота. Ну что, кроме цветов на могилу и значительного некролога в газету, сделают друзья? Будут регулярно поминать на богемных попойках? И что с того? Что-о-о-о? Бесчисленные менеджеры журналов и рекламных агентств уже носятся по городу, подыскивая ему адекватную замену. Может, на первых порах такого человека и не будет. Но обязательно придет другой. Обязательно. Пустых мест в этом мире не бывает. А вот в сердце бывает пусто. И потому больно.
Оставалось только бродить по умирающему миру одного человека и разговаривать с ним шёпотом, плача и упрекая, словно он мог услышать.
Ксения машинально бросила мобильник Олега в карман плаща, швырнула ключи от мастерской на пол в прихожей и вышла на улицу, громко хлопнув дверью. Вот и всё! Десять лет, которые так потрясли её мир, закончились! И не осталось ничего, кроме последнего высохшего букета и нескольких фотографий юной Ксении, с которых начиналась эта нелепая, ничего не обещающая любовь. Они еще черно-белые, такие, каким, в сущности, является мир человека. А судьба - зебра. Главное не застрять, как зазевавшаяся блоха, в черной полосе. Хотя и в черном цвете можно найти плюсы, легче скрываться, особенно если ты безнадежная серость.
Через день Ксения силой заставила пойти себя на кладбище. Там, как и предполагала, было многолюдно. Пьяные соратники и лощеные заказчики произносили заученные и уже никому не нужные речи. А вот священника не было. Олег в гробу был похож на спящего. Никаких особых признаков смерти, кроме отсутствия дыхания. Воткнули между окаменевшими на груди пальцами свечу, похоже, даже не церковную, и пели осанну творчеству великого художника, произведения которого останутся в наследство человечеству. Вообще много было помпезного и ненужного. Несколько Татьян, Оль, Викторий и безутешных Барбар театрально вытирали слёзы. «Собратья по объективу и объектам» пощелкивали затворами дорогих камер, целясь в напускной траур. Единственный настоящий друг Стас был пьян вдрызг и, казалось, вообще не понимает, где он находится и что вокруг происходит. В карманах провожающих в последний путь периодически пели свои песенки мобильники, и они точно нехотя, с деланной скорбью, давали краткие ответы. И уж совсем неожиданно и никчемно зазвучали аккорды хита группы Eagles в плаще Ксении. Несколько мгновений она стояла в растерянности, потом догадалась, вынула из кармана телефон Олега. Мобильный мир, мобильные похороны, вся жизнь, как суетливая техногенная катастрофа! На дисплее высветилась Ира 2. Ксения откинула раскладушку и с тихой ненавистью в голосе сообщила: «Олега нет и больше никогда не будет». Потом вдруг, следуя какому-то безумному порыву, захлопнула крышку, подошла к гробу и сунула телефон в боковой карман пиджака. Был мобильный - станет могильный. Богемная аудитория приняла этот жест за вариант оригинального прощания, кто-то даже надрывным шёпотом произнес: «Как трогательно». После чего дальнейшие речи посчитали неуместными, и процедуру прощания быстренько свернули.
Первый удар обухом топора по крышке гроба заставил сердце Ксении содрогнуться. И когда гроб опускали, она всё-таки не выдержала и зашлась навзрыд. На этот случай оказался рядом вышедший «из штопора» Стас, он крепко сжал руку Ксении и плохо слушающимся языком произнёс: «Он любил тебя, Ксюха, как никого!» От слов его стало ещё горше. Действительно, любил как никого!
С поминок Ксения ушла после первых трех рюмок. Накрытый в шикарном кафе не менее шикарный стол показался ей полным сюрреализмом. Всё время мерещилось, что вот-вот зазвучит какая-нибудь попса и начнутся танцы. Тем более - первое мая на дворе. «Праздник мира и труда - ешь конфеты, детвора!» Топ-модели без кожаных плащей входили в «траурный» зал в миниюбках, а галантные джентльмены вовсю трещали по телефонам и обсуждали не терпящие похоронных отлагательств дела. Помянули первой, второй, а после третьей началась банальная пьянка, и только Стас мычал себе под нос, что Олежек был наголову выше всех, что у него в глазах диафрагма от Бога, не взгляд, а широкоугольный объектив. А вот выдержки ему всегда не хватало. Всё! Закрылись шторки, захлопнулся затвор, теперь сколько ни проявляй пленку - только полная тьма в кадре! Он всё время останавливал мгновение и в конце концов остановил.
Потом остались только общий гул и посудный звон. Похороны - это, в их понимании, тоже тусовка, только вынужденно грустная.
И всё же Ксения была благодарна этим людям за то, что они полностью избавили её от забот и затрат на похороны гражданского мужа. Для них это было делом чести, а для неё - страданием с вопросительным знаком в начале текста.
* * *
Ночью Ксения часто просыпалась, тревожно смотрела в окно. За стеклом плыла белесая дымка, город был необычно тих. Её посещали нелепые короткие сны, точно клочки фантастических фильмов. Всё крутилось вокруг единственного вопроса: «Как дальше жить?», - но зацепиться ни мыслям, ни образам было, по сути, не за что. И только под утро, когда маленькая стрелка часов подползла к цифре «5», Ксения забылась настоящим сном.
Сон был похож на большой платяной шкаф, где она пряталась в детстве от любых страхов. Там было уютно, как в доброй сказке, пахло нафталином и семейными преданиями. Но стоило погрузиться в эту мягкую тишину, как реальность пропиликала с журнального стола короткой музыкальной фразой. Сотовый телефон Ксении сообщил о поступлении сообщения.
«Кому взбрело в голову отправлять эсэмэску в такую рань? Или чья-то запоздала?» - перевернулась на другой бок, но добрый сон был безвозвратно утерян. Тонкая последняя нить - едва уловимое детское ощущение защищенности - оборвалась вместе со скрипом старого дивана. А хотела было повернуться на другой бок: пусть шлют сообщения и рапорты, тут самое интересное начинается.
Начиналось...
И всё-таки поднялась: кому там ещё ночь не в ночь? Путающимися пальцами нашла папку сообщений в телефоне, открыла и обмерла: «Здравствуй, любимая. Олег». Почти как у Олега Митяева: «С добрым утром, любимая».
Шутка? Плохая шутка! Чья шутка? Какая-нибудь из смазливых глянцевых стервочек узнала номер телефона Ксении и решила напоследок плюнуть в душу? Недолго думая, удалила сообщение из телефона и буквально как тигрица прыгнула на диван, скомкав под головой подушку. Хотелось укусить то гадкое, что прорвалось сейчас к ней, но даже не получилось заплакать. Неожиданный, пусть и короткий, но глубокий сон не оставил ей шанса удивиться, что она снова смогла заснуть в эту ночь.
Утром за чашкой «Черной карты» Ксения просчитывала унылое будущее. Олега только что не стало, а ей почему-то мечталось о сказочном принце. «Плевать! Плевать! Плевать!» - даже не думала и даже не понимала, на что или кого плюет. Просто заклинание, не имеющее значения. Вчерашние похороны, казалось, были сто лет назад. В принципе в этом не было ничего предосудительного: одинокой (и при живом-то гражданском муже) женщине просто хотелось видеть утешителя, настоящего мужчину с привлекательной внешностью и благородным порывом в душе. Не русского пьяницу-интеллигента, вечно «самовыражающегося», не «импортного» денди с признаками женственного вырождения на лощеном лице, не креола, не мулата, не метиса, а именно сказочного - пусть и не принца, - но таких, видимо, не бывает. А может - и не было...
Телефон брякнул свои аккордики, извещая о новом сообщении. Ксения нехотя потянулась к трубке через стол. Глянула на дисплей и почувствовала, как в спину дождем воткнулись тысячи иголок.
«Я всегда любил только тебя одну. Просто не смог выбрать правильную экспозицию. Ты - единственный удачный кадр, и я его засветил».
Так мог говорить только Олег. Она буквально слышала его голос, который наслаивался в сознании на знаки. Она читала ещё и ещё, словно в трех коротких предложениях можно было найти больше, чем в них было сказано. Да уж, Олег всегда гнался за бездной смысла. Ну и какова она - бездна, родной?
Вдруг поняла, что уже не читает, - дрожала рука. В записной книжке нашла телефон оператора, набрала.
- Скажите, с какого номера мне сейчас поступило сообщение? Это крайне важно! Кодовое слово? Ах да...
Где-то усталая, но служебно вежливая девушка взирала на монитор компьютера и тоже удивлялась:
- Вам не было сообщений несколько дней.
- Не может быть, - настаивала Ксения, - посмотрите ещё раз, вы не перепутали номер?
- Нет, всё точно. Не верите, возьмите распечатку хоть за весь год, но это платная услуга. Можете прийти в наш офис по адресу...