Какое-то время Шэйли сидела под столом, но потом вылезла и забралась старшему сыну Шелранов на руки.
— У меня мама умерла, — сказала она ему и на глаза Верону навернулись слёзы.
— Я знаю, Шэлл.
— Умерла это когда не вернётся уже, да? Папа тоже.
— Да, — и хотя до того держался, чтобы не плакать, стало понятно, что больше не сможет.
— Теперь я совсем одна буду, — проговорила девочка и уткнулась в него, а из его глаз полились слёзы.
Шэйли подняла на него свои огромные тёмные, как у отца глаза, погладила по щеке:
— Не плачь, Вер, — попросила она, хотя сама плакала.
— Я не брошу тебя, — ответил он ей, видя, как слёзы текут по её щекам и так сильно желая сделать хоть что-то, чтобы высушить их. — Обещаю тебе, Шэлл. Не брошу.
— Обещаешь? — всхлипнула она.
— Да. Мы будем видеться, и на лето поедем в Хиит. Ты не будешь одна, я сделаю всё, чтобы не была.
И Шэйли обняла его, расплакалась, а он прижал так сильно как только мог и тоже плакал в её волосы, отчаянно желая, чтобы его желание было реальным, исполнилось.
Их нашла его мать, она забрала Шэйли, которая от усталости и рыданий уснула у Верона на руках. У него в руках осталась только её заколка с маленькой лошадкой, одна из пары, которые он сам подарил ей, когда они были на ярмарке в Хиите прошедшим летом.
Как оказалось, тогда он видел её последний раз.
Время шло, а Шелраны так и не ехали навестить Шэйли.
Все дети были расстроены, кто-то из них постоянно пытался спросить об этом, но родители переводили разговор или обещали, что обязательно поедут в ближайшее время. А потом Иан не выдержал и во время ужина спросил прямо, почему прошло столько времени, но они так и не поехали в гости к Лар Вайденам и так и не увидели Шэйли.
Родители переглянулись, отец хотел что-то сказать и Верон, по тому как мужчина нахмурился, понял, что снова оправдание, но мама решила не врать и отчеканила:
— Мы не сможем поехать к ним, не сможем больше видеть Шэйли. Она теперь в храме, она стала жрицей Йетри. Она приносит благо своей семье, служа богине-матушке и молясь ей.
Ния замерла с ужасом в глазах, Иан нахмурился ничего не поняв, а отец бросил салфетку на стол и, резко встав, вышел из столовой.
Дальше ужинали в полной тишине, и после Верон отправился к отцу, сидящему в своём кабинете в полной темноте. На столе перед ним стояла открытая бутылка выпивки и стакан.
— Почему ты не забрал её к нам? — прямо спросил Верон.
— Потому что он не позволил, — ответил отец. — Я хотел, Верон. Твоя мать просила. Но…
— Почему к ней нельзя?
— Потому что храм так живёт. Девочку-жрицу можно увидеть только после того, как ей исполниться пятнадцать.
— Мы должны ждать десять лет, чтобы увидеть её? — спросил старший сын Шелранов.
— Таковы правила, — ответил отец и внутри у Верона всё сжалось от ненависти к правилам, богине, храму и Коулу Лар Вайдену.
— Я дал обещание, что не брошу её, — с горячностью проговорил мальчик.
— К сожалению, Верон…
— Нет, ты не слышишь меня? — перебил он отца, почти прокричал от злости. — Я обещал, отец. Я обещал, что не позволю ей быть одной.
— Верон, прости, — мужчина покачал головой. В глазах у него тоже были горькие слёзы. — Через десять лет ты можешь попросить её стать твоей супругой, и если она даст согласие, то ты сможешь забрать её из храма.
Тогда Верон ушёл от отца не сказав ни слова. А потом, спустя десять лет, когда пришёл забрать Шэйли, но она не согласилась уйти с ним, ушёл из храма.
Её отказ разбил ему сердце, хотя тогда он был слишком взвинчен, растерян, слишком подавлен происходящем вокруг хаосом войны, чтобы правильно понять её слова, а когда понял, было поздно. Из отражения в зеркале на него смотрело чудовище, которым он постепенно стал не только снаружи, но и внутри.
— Ты рано встал, — проговорила заспанная Ланира, заглядывая в ванную комнату, где он умывался перед тем как одеться, чтобы уйти в город.
— У меня дела в банке и в конторе, — ответил он. — Надо всё уладить перед отъездом. Не хочу думать об этом.
— А что с Тьеном?
— Твой названый отец ответил мне. Он выкупит активы, но я дам обязательства помочь кредитами после окончания войны, — ответил Верон. — Думаю, как сделать так, чтобы старый извращенец не провёл нас.
Она присела на край ванны.
— И другие дела есть, — добавил он.
Его супруга фыркнула.
— Выбить из кого-то последние гроши? — спросила Лана. — Оставлять детей голодными?
— О, сколько лишней драмы…
— Порой мне кажется, что это… — и она нахмурилась, задумалась, на лице появилась, как он видел через отражение в зеркале перед которым брился, неподдельное выражение скорби, обиды. — Они все проклинают нас, и поэтому я не могу забеременеть.
— Поэтому ты достаёшь этим Шэллину? — заметил Верон.
— Вы все так её защищаете, а меня? Я не достойна вашей защиты?
— Ну, что такое? — он умылся и развернулся к ней. — Граф или его сын не понимают слова “нет”?
— О, Верон, — Лана недовольно мотнула головой и надулась, якобы оскорбившись. — Ты опустился до слежки за мной?
— Нет, я просто приглядываю за тем, что принадлежит мне и, несмотря на твоё мнение, готов это защищать, если придётся.
— Неужели? — закатила глаза супруга. — На дуэль его вызовешь?
— Что? Ланира, — ухмыльнулся Шелран. — Я банкир, а не дуэлянт. Я разорю его.