Иан прошёл две войны. Первую рядом с братом, вторую рядом со вторым наследником. Иан спас Гаяну жизнь, так и оказался внутри полного похоти и разврата отчаянного разгула, которому придавался принц.
Второй наследник был красив, был старше Иана на несколько лет, порок сидел в нём так глубоко, что не вытравить ничем. Младший Шелран порой сам себе удивлялся, как не утонул в этом море выпивки и блуда. Он был к принцу ближе всего и казалось увяз так, что выбраться никак нельзя.
Но он выбрался, вступив в союз с Шэйли — не свободный, он уже не мог быть при Гаяне. Тот с сожалением принял весть о потере своего верного друга и кажется любимого партнёра, но в знак расположения устроил Иана на службу в королевскую охрану к первому наследнику. Отказать младший Шелран не мог, потому принял назначение и старался изо всех сил быть достойным его — мысль, что кто-то скажет о блате, по которому он получил своё место, его раздражала.
Но Ланира тащила его назад, точнее она сама была сметена водоворотом пучины распутства, испорчена им до основания. Иан знал, что Лана и до романа с принцем целомудрием не отличалась. Но одно дело, когда тебя обжимали по углам мальчишки-аристократы, ищущие приключений и получающие по голове от папаш за неосторожность быть застуканными, да и папаши в итоге тоже лезли с нежностями и вниманием, а другое окунуться в мир сладострастия без каких-либо ограничений.
Гаян сломал её, а потом струсил вступить с ней в союз. Иан знал, что принц тоже любил Лану. Она была его слабостью. Нежно красивая, как высшая богиня, светлая и такая чистая внешне, внутри она была безумно страстной, горячей и сравниться с ней могли разве что падшие боги. И Гаяну это нравилось. Ему нравилось видеть одно, а получать другое. И он строил её под себя, учил тому, чему нельзя учить приличных глупых наивных очаровашек, которых мамочки держат у своих юбок, а потом отдают по союзу, в котором они будут тупо покорными и чаще всего безумно несчастными.
Любовницы принцы — актрисы, сияющие на сцене; развратные вдовушки, тихони до, а после словно портовые шлюхи, не понимающие отчего он выставил их вон из своей спальни; дочери разорённых родов, которых родители подкладывали под него, в надежде обрести назад своё благосостояние. И Ланира была из последних, с той только разницей, что в ней не было ни капли знатной крови. Но всё это ни имело никакого значения с ней — Гаян сходил по Ланире с ума.
Да, Иан много раз видел, как второй наследник развлекался, уговаривая своих любовниц на групповые оргии, в которых те терялись, а потом приходили в восторг, переходя черту, откуда уже сложно будет вернуться. Это всегда было последним действом перед концом их романа с принцем — этим он давал себе повод разорвать привязанность, этим делал гарантию, что они будут молчать о том, что с ними было, а главное молчать о самом романе с принцем.
Но Ланирой Гаян не делился, он берёг её. Иан видел, как много раз решался на то, чтобы отказаться от неё, но потом смотрел, как тот же Шелран целует её, как руки его ласкают её тело и у второго наследника сдавали нервы. Тот случай, когда Лана была с Ианом, был только раз и только потому, что отношения принца и младшего Шелрана были очень тесными и близкими. Она единственная, кто не попал на это "последнее действо пьесы", единственная кого Гаян не отдал своим друзьям.
Он просто оставил её, и ей было отчаянно больно, но она даже не представляла, насколько в этом расставании было горечи и, несмотря ни на что, трепетной заботы и любви.
Связь с ней для Иана была чем-то слишком личным, такое нельзя разорвать. Он не чувствовал вины, не было стыда перед братом. До брака с Шэйли Иан не отказывал Лане в её потребностях, тем более знал, что Верону она не нужна. Но после брака он стал менее активным, он стал намеренно избегать супругу брата, зная все её уловки и предугадывая моменты, когда она могла бы прижать его, а он не смог бы ей отказать.
Иан любил Шэйли, он старался уберечь её, оградить от той грязи, в которой вывалился весь с ног до головы. Она была слишком чиста для этого болота гнили и мерзости. Когда был с ней впервые так волновался, что чуть ли не задыхался от тревоги и осознания, что он у неё первый, что должен сделать всё как надо, чтобы ей было хорошо.
А связь с Ланой была как язва — то проходила, то снова начинала зудеть. И он расчёсывал до крови и, как это бывает, получал нескрываемое удовольствие. Потом прижимал стыд, особенно когда смотрел на Шэйли, но всё равно не мог остановиться.
Иан вернулся в дом после поля, где прижал Ланиру. Слова её вцепились в него мёртвой хваткой.
Ревновал ли Иан к Верону? Ревновал. При чём сильно.
Всегда считал, что брат лучше чем он. Не мог избавиться от неуверенности в том, что, несмотря на отвратительный характер, жёсткий и суровый, сухой, до отвращения расчётливый, Верон тем не менее не вывалился в гнилье, как сам Иан.
Старший брат не падал нравственно, как младший. А ещё был честным, дела вёл открыто, хотя конечно были те, кого он уничтожил всего лишь из-за прихоти Ланиры, точнее защищая её “честь”, если так можно было об этом вообще сказать. Нельзя было отрицать, что война сильно повлияла на Верона, сломала не только его тело, но и его душу, и Иан чувствовал себя виноватым за это. Однако, признавался себе, что был в некоторой степени до отвращения к самому себе рад — Шэйли боялась старшего Шелрана панически и избегала его как могла.
Сегодня Верон был занят с главой городского совета, а Нииллой занималась Шэйли. Они сидели в зимнем саду — старшая сестра Иана вышивала, а Шэйли читала. Взвинченный словами Ланы, Иан почувствовал облегчение от созерцания этой картины и в итоге пробыл с ними в саду до момента возвращения супруги Верона и зова хозяев к обеду.
Вестей о свадьбе не было. Это нервировало. При чём всех. Они словно ждали, что наконец будут двигаться в каком-то необходимом направлении, но ничего не происходило.
Лана была особенно взвинчена, ей наскучила деревня, она хотела в город, хотела вернуть привычный ход вещей. Иан тоже хотел, чтобы они с Вероном уехали, потому что раздражали, потому что Ланира сходила с ума, сводила с ума его. Ну и конечно она нервировала Шэйли и Нию.
Неделя прошла, пошла вторая, наряды герцогини застряли где-то по пути в Хиит, известий о свадьбе или здоровье священнослужителя не приходило. Раздражение Ланы росло, шипение стало нормой разговора и даже Иану на их "прогулках" не удавалось её унять настолько, чтобы она хотя бы перестала устраивать показательные скандалы.
— Я хочу в Ласцу или в столицу, — заявила Лана за обедом.
— Уймись, мы не отправимся в столицу пока не будет резон для этого, — ответил Верон, державшийся лучше всех остальных.
— Мне плевать, — взвизгнула она. — Я не вынесу здесь ни мгновения больше.
— Ланира, — повёл головой старший Шелран.
— Нет, или ты едешь со мной или я отправляюсь одна!
Верон приподнял бровь, посмотрел на неё и вздохнул с нескрываемой иронией. И конечно это вызвало бурю — она швырнула ложку, встала из-за стола и вышла вон из комнаты. И как оказалось из дома — по копытному стуку о гравий перед домом стало понятно, что герцогиня взяла лошадь и действительно ускакала.
— Верон? — Иан уставился на брата.
— Иан? — брат посмотрел в ответ.
— Ты не собираешься… — младший Шелран нахмурился. — Её надо вернуть.
— Нет, не собираюсь, — отозвался Верон и вернулся к трапезе.
— Ты шутишь? — и уж какой бы не была Ланира, но подобное было недопустимо и откровенно опасно.
— Похоже, что я шучу?
— Верон! Её надо вернуть!
— Тебе надо, ты и возвращай, — отрезал Верон и стало понятно, что ничего он делать с этим не будет.
Иан выругался, встал и вышел.
Он потерял время седлая коня — конюх был в городе, пошёл туда по просьбе главы, а второй мужик, что был с ним, помогал на конюшне, в доме, делал работу садовника и заодно ухаживал за Нииллой, чем Иана страшно раздражал, по просьбе его сестры отправился в город, чтобы что-то там для неё забрать. Конечно сестра забыла, что в город отправился конюх, и можно было бы попросить его сделать то, что ей нужно. Но толку её ругать или просить согласовывать подобные вещи? Она была сама в себе и исправить это было невозможно, приходилось смиряться и надеяться на благоразумие окружающих.
Несмотря на то, что Ланира забрала коня Иана, одного из самых быстрых на конюшне, и была очень хорошей всадницей, а ему пришлось взять быстрого, но норовистого, непредсказуемого — тем не менее он смог её догнать до того, как она добралась до города.
— Лана, чтоб тебе, — прорычал он, останавливая её.
— Нет, не собираюсь возвращаться, — прокричала она.
— Ну, мне-то истерику не закатывай, — мотнул головой Иан. — А Верону плевать. Перестань, Лана.
— Нет, нет, — она была такая растрёпанная из-за скачки, взвинченная, — хватит с меня! Мне надоело, я тут скоро с ума сойду.
— Давай сходим в лавку, купим чего-нибудь, зайдём в Литон, выпьем там и поедем назад, — предложил он, потому что вполне возможно в гостиницу уже кто-то добрался из знати, да и может ехали в столицу на свадьбу, но тоже остались здесь, когда узнали, что свадьбу отложили.
Ланира повела головой.
— Сначала хочу знать, что с проклятым мостом и где мои вещи, — заупрямилась она.
— Хорошо, — согласился Иан и так было намного лучше.
Они поехали тихим шагом, младший Шелран настороженно глянул на тучи, что надвигались из-за гор. Дождь был бы совсем некстати.
В Хиите они встретили Эйву, которая сегодня получила выходной день и была в городе, чтобы купить что-то себе в местных магазинчиках. Видели, как их конюх помогал здешнему, который раньше был при поместье. И встретили Бэлта, который тоже узнавал про мост.
Мостов было два — один городской, второй ведущий в дом Шелранов. И, если когда они приехали, плох был только один из мостов, тот, что вёл к ним и его подмыла горная речушка, то сейчас и городской мост стал выглядеть не лучше.
— Если его растащит, то нас тут отрежет от остального мира, — недовольно сказала Ланира, когда они изучали мост.