— Иан, — перебил его Верон, рыча. — Не смей, засранец! Я никогда тебя не попрекал этим, нет? Не заставляй меня жалеть об этом поступке. Не заставляй думать, что я совершил огромную ошибку, спасая тебя. Не доводи меня до такого греха!
И после этих слов старший брат вышел, хлопнув дверью, а Иан разразился невероятной бранью. Шэйли тяжело вздохнула и закрыла глаза.
— Шэйли, — позвал её с утра Иан, когда она проснулась и хотела идти умываться. — Шэй, я же слышу, что ты встала. Ну же, Шэй…
Девушка подошла к дверному проёму, что выходил в их комнату из ванной.
— Шэй, прости, — ей показалось, что он и вправду сожалеет. — Иди сюда.
Но что-то внутри упрямилось и она не пошевелилась.
— Прости, я знаю, знаю… я обидел тебя, — проговорил Иан. — Я невыносим, когда болею, когда приходится лежать и не шевелиться. Это не оправдание, Шэй, нет. Просто я схожу с ума, что не могу встать и выйти. Это… иди сюда, пожалуйста.
Он протянул ей руку. Шэйли подошла и подала руку в ответ на его жест. Села рядом.
— Не обижайся на меня, Шэй, — прошептал Иан и слегка поцеловал её пальцы. — Со мной тяжело, я знаю. Если я ворчу или ещё что — просто кинь в меня чем-нибудь.
— Я не умею, — ответила она, улыбаясь.
— А ещё я соскучился, — и он потянул её на себя.
— Иан, тебе нельзя шевелиться!
— Я не буду, ты будешь, — сказал он очень недвусмысленно.
— Перестань, — ответила Шэйли, краснея.
— Почему? — он Иан поцеловал её в шею, хотел поцеловать в губы, но тут в дверь постучали.
— Да, — отозвалась Шэйли, выворачиваясь из его рук, и встречаясь с обиженным взглядом на надутом, как у ребёнка лице. Она хихикнула и пригрозила ему пальцем. — Ведите себя прилично, ваша милость.
— Вот ещё, — фыркнул он.
— Доброе утро, — поприветствовала их Эйва, заходя в комнату. За ней в дверях застыл Рэндан.
— Доброго утра, ваши милости, — кивнул он.
— Рэндан посмотрит, что там со сливом, — пояснила горничная присутствие слуги, а от Шэйли не ускользнуло, что Иан ревностно глянул на ночную сорочку супруги.
— Почему Рэндан уже на ногах? — поинтересовался он тем не менее, когда слуга прошёл в ванную комнату, кстати даже не поднимая взгляда на супругу младшего Шелрана. И почему-то девушке подумалось, что он не стал бы смотреть на неё даже если бы она была голая. На вопрос же он тоже не отреагировал.
— Потому что говорит, что ему некогда лежать, — пояснила Эйва, накидывая на плечи Шэйли плед и складывая подготовленные для девушки вещи на кресле, что стояло в комнате. Потом подошла к Иану и заставила его снять рубаху, чтобы надеть чистую.
— То есть ему некогда, а мне есть когда? — возмутился Иан.
— Ваша милость, чтобы вам было когда, есть мы, — ответила горничная, после чего откинула одеяло с ноги младшего Шелрана и стала менять повязки.
— Это несправедливо. Я видел его рану, она серьёзнее моей! Но он ходит, а я лежу, — не унимался он.
— У меня есть предложение, но оно вам не понравится, — заметила Эйва, обрабатывая рану.
— Неужели? — повёл бровью Иан.
— Да, давайте, чтобы было справедливо, положим Рэндана рядом с вами. Будете оба лежать.
В ванной комнате издал странный звук Рэндан. И надо было видеть лицо Иана, он кажется открыл рот, чтобы что-то сказать, но потом закрыл его. А Шэйли прыснула со смеху, как и Эйва. Потом рассмеялся Иан и было даже интересно, рассмеялся ли конюх, но почему-то была уверенность, что скорее всего шутку он оценил.
Шэйли решила отправится на завтрак вниз, потому что видимо и вправду очень утомила Иана своим присутствием. Да и вчера, постояв рядом с Вероном, внутри появилась нестерпимая тоска по нему — ей не хватало просто видеть его. И она всё ещё воспринимала происходящее вокруг следствием её нравственного падения, словно богиня не даёт больше благодати, но справиться с собой и своими чувствами не могла.
— Сегодня я слышал смех, — сказал за завтраком старший Шелран.
— Да, — кивнула Шэйли, улыбаясь. — Иан возмутился, что Рэнд уже на ногах, хотя тоже был ранен. Сказал, что это несправедливо, на что Эйва предложила положить Рэнда рядом с Ианом.
— Прекрасная идея, — рассмеялся он.
— Я бы хотела на это посмотреть, — отозвалась Ланира, поддерживая шутку.
— Как он там, совсем утомил тебя? — спросила Ния. — Он ужасен, когда болеет. Просто невыносим.
И Шэйли благодарно улыбнулась и кивнула.
— Когда он был маленьким, всех сводил с ума, если болел. Родители лишь заглядывали в комнату, чтобы проверить как он, но тут же убегали, потому что он всегда устраивал истерики, — проговорила она и это было так странно, будто с ней всё хорошо. — Ну, точнее без мамы и папы всё было хорошо, а стоило им появиться, так начиналась трагедия. Верон вообще старался к нему не приходить. Только я и наша няня, Листэна, взяв всю волю в кулак, сидели с ним, терпя его выходки, ворчание, скандалы и капризы.
Сидящие за столом улыбнулись.
— А вот как-то помню, Верон повредил ногу. Помнишь? — и Ния посмотрела на брата и тот кивнул. — И он был таким тихим, спокойным. Он не выходил из комнаты, даже не пытался. Читал. К нему воспитатель приходил и он продолжал учиться. И знаешь… папа тогда… — она улыбнулась, немного замерев, видимо углубляясь в воспоминания. — Папа тогда сидел в гостиной, дома в Ласце, а Иан бегал вокруг, по гостиной, по библиотеке, выбегал в сад, потом возвращался, и не останавливался ни на минуту. И папа замер, проследил взглядом за в очередной раз пробегающим мимо Ианом, и сказал “я надеюсь, что боги не дадут нам узнать, что будет если этот ребёнок повредит ногу”, а мама ответила, что “кажется в этом случае проще будет уехать в другую страну”.
И она захихикала, как и остальные присутствующие в комнате.
— И это звучит жестоко, да, — согласилась Ниилла. — Но Иан… однажды у него весь день был жар, он даже глаза не мог открыть, но всё равно хотел встать, а на утро я прихожу, а жар спал, и Иан скачет по кровати козликом. Я возмутилась, сказала про то, что нельзя так, а он мне “но я же в кровати”.
— Да, теперь мы точно знаем, каково это терпеть его, когда у него повреждена нога, — улыбнулся на её воспоминания Верон.
— И в другую страну не сбежать, да вообще никуда не сбежать, — отозвалась Ланира и все рассмеялись, а Шэйли посетило какое-то приятное радостное чувство, за которое хотелось держаться, хотелось в нём жить.
Через пару дней лекарь приехал из Хиита, осмотрел ногу Иана и сообщил, что ему можно вставать и пробовать ходить, используя костыли. И по-началу в младшем Шелране это вызвало невероятную бурю негодования, но потом пришло весьма зыбкое в своём спокойствии смирение, ведь появилась возможность хоть как-то передвигаться. Да и попытавшись упрямо встать на обе ноги, ощутив видимо нестерпимую боль, Иан согласился на костыли.
Теперь из комнаты он переместился в библиотеку и доставал уже всех домашних. Но конечно никто не обращал внимание на его ворчание, лишь кивали и вздыхали, закатывая глаза, выполняя его капризы.
Именно в такой день, когда было солнечно, но прохладно, гравий перед домом наполнился топотом копыт и шумом голосов десятка людей. Вся семья как раз была в библиотеке и Верон, услышав шум, глянул в окно и обомлел.
— Что там? — спросила Ниилла, которая очень тонко чувствовала перемены в настроении окружающих её людей, и особенно своих братьев.
— Это королевская гвардия, — ответил старший Шелран. — Твой отряд, Иан.
— Что? — нахмурился младший брат и хотел по привычке вскочить, но не получилось и он выругался с досады и от боли.