— Пфф, нет. Добрая и слишком, слишком скромная, — повёл он головой, но уже было видно, что негодование в нём улеглось. — Я уже собирался в болотах Яынси твоё тело искать.
— Ты нашёл бы там много тел, — отозвалась она. Место это было страшным. Там велись ожесточённые бои во время войны и в тех местах сгинуло очень много солдат с обеих сторон.
— Ладно, ты может считала меня бесчувственным засранцем, — проговорил он, вздыхая. — Жая бессердечным умником… но мама. Эйва… о маме надо же было подумать. Ты же ей не чужая.
И конечно Гаян был прав — её величество всегда очень тепло относилась к Эйве, считая её маму практически своей сестрой. От этого укора на глаза навернулись слёзы.
— Прости… я была так… потеряна. Театр был моей жизнью. Ты же знаешь, как сильно я любила всё это, любила быть внутри, любила творить эту сказку, создавать из слов действие. И…
— И? — вздохнул он. — Горничная? Серьёзно?
— Я больше ничего не умею, — ответила Эйва.
— Жай прислал официальную бумагу с предложением руки, — проговорил второй наследник.
— Да. Вчера, — подтвердила этот уничтожающий её факт женщина. — Его светлость мне отдал.
— Его светлость… — передразнил её Гаян, — пффф… Почему ты не соглашаешься?
— Гаян, перестаньте… оба.
— Нет. Нет Эйва! Не могу, не проси, — он упрямо повёл головой. — Объясни мне, идиоту, что не так.
— Гаян! Ну какая из меня супруга наследника? — выдавила из себя она.
— Замечательная, — отрезал его высочество.
— Я же служанка! Я всю жизнь работаю… я…
— Так это прекрасно, — отозвался он. — Моя работа мало чем отличается от твоей. Разве что не руками работаю. А служение в сути своей такое же.
— Гаян…
— Это правда хуже, чем быть горничной?
Она мотнула головой, упрямо. Это было так безумно, просто слов не найти.
— Ладно, — кивнул Гаян и этот кивок ничего хорошего не сулил. — Нравится быть горничной, будешь ею при мне.
— Что?
— Ты действительно думаешь, что я тебя здесь оставлю? — он приподнял бровь, посмотрел на неё испытывающе. И ей нечего было ответить.
— Я… — начала было Эйва, но не получилось.
— Нет. Я не Жай, я не чистюля, не педант, ненавижу все эти расшаркивания. Ты меня знаешь, — отрезал Гаян. — Я не оставлю тебя здесь. Будешь штопать мои рубахи, а не рубахи Шелранов или платья Ланиры. Я не буду вежливым, терпеливым, аккуратным, деликатным, каким там может ещё быть мой брат. Я приехал сюда с намерением тебя забрать. И я сделаю это. Есть лошадь, не согласна — я тебя силой увезу. Только тогда приготовься к неудобствам в дороге.
И Эйва знала его слишком хорошо, чтобы надеяться уговорить его.
— Гаян, — и она чувствовала, что это в нём не просто так.
— Я с тебя глаз не спущу.
— Что случилось?
Он вздохнул. Прикрыл глаза.
— Отец очень плох после нападения. Здоров, но только физически, — ответил принц. — А у мамы был удар.
— О, богиня… Как она? Почему Жай не сказал?
— Это была причина, по которой ему пришлось уехать так спешно, а я не смог приехать сразу, как узнал, что он тебя нашёл. Если бы не мама, то я бы был здесь на следующий день после него, Эйва.
Гаян мог быть сотню раз безумным пошляком, бабником, игроком, повесой, но он был предан своей семье. Он обожал свою мать и очень уважал своего отца, искренне любил брата.
— Вокруг очень мало людей, которые нам верны, — произнёс он. — По-настоящему. Если бы ты согласилась на его предложение, это бы так помогло…
— Помогло? Чем? — и Эйва не понимала, что её согласие может сделать.
— Это развязало бы мне руки на два года. Я смог бы устранить всех тех, кто сейчас так активно пытается перегрызть нам глотки, — ответил принц. — И тебя я здесь не оставлю ещё и по причине того, что один из этих людей Трэйос. И уже тогда было понятно, что внутри нашего близкого круга есть предатель.
— Ты знаешь кто? — Эйва с неприятием вспомнила, как однажды невольно подслушала весьма неприятный и опасный для неё разговор между двумя приближёнными к королевской семье придворными. Передала его Гаяну. Это было в последний год войны.
— Теперь знаю, — кивнул второй наследник. — Но поздно — попытка покушения на отца уже была.
— Кто? — всё равно спросила Эйва.
— Линга, — ответил Гаян. И эта женщина была близкой подругой первого наследника, очень близкой.
— Подожди, она же так любила Жая, была предана ему, — Эйва всегда чувствовала ревность этой девушки направленную на неё. — Когда только услышала про свадьбу наследника, о тебе вообще не подумала, думала, что это Жай и Линга.
Его высочество ухмыльнулся.
— Да на деле как-то так и было. Слухи пошли. Свадьба намечалась. Как бы мне было не тошно от всего этого, но благо, что мы выяснили всё до того, как случилось непоправимое. А мой брак…
И Гаян нахмурился. Было понятно, что один брат заменил другого. Спешность замены давала осознание, что выбор невесты был весьма корявым, хотя Эйва и не видела выбранную в супруги второго наследника дворянку.
— Я не хочу просить тебя, не хочу вынуждать… — и было видно, что второй наследник говорит с трудом, — мне неприятно это, даже несмотря на то, что я не понимаю того, что тебе хочется мыть, стирать, обхаживать, но и… аааа…
И он запрокинул голову и потёр глаза. Потом махнул рукой:
— Плевать! — и посмотрел на Эйву. — Но если бы ты сказала “да” Жаю, то ты спасла бы его от всего того дерьма, что льётся сейчас ему на голову во воле Линги, чтоб её нихры сожрали. А меня от брака с женщиной, от которой меня воротит.
И он горько усмехнулся.
— Со мной такое впервые. И мне было бы плевать, если бы я мог хотя бы находится в её обществе, но я не могу. Я согласился только поэтому, — искренне проговорил Гаян. — Думал — ну, а что такого? Буду её иметь иногда, она будет рожать детей, и ладно. Но я не могу даже смотреть на неё. И понимание, что это навсегда, меня пугает до остолбенения. И она будет жить с моим отношением к ней. И да, династические браки порой беспощадны, но я просто не могу справится с этим.