Светлов успокоил его. В гладко зачесанных назад черных волосах Белаша не было и намека на седину.
Стесняясь открыто выразить наполнявшее его чувство радости, Светлов нервно пошутил:
- Тебе до генерала Грачева еще далеко... Белаш улыбнулся и потянул штурмана за рукав комбинезона к себе:
- Я уже думал, что вообще в генералы не выйду... Что ты там на камне стоишь? Иди сюда, тут земля настоящая, живая...
Он с наслаждением вдавил толстую войлочную подошву в сырой грунт, обнажив крохотные белые ростки будущей травы.
Подъехала санитарка, с ее подножки соскочил Гусенко с шлемом в руках.
- Кто же ранен? - спросил он.
- А никто, - ответил Белаш. - Могли все потребовать цветы на могилу, но обошлось...
- А с самолетом что?
- Тоже ничего.
- Не дури, Петя, - сказал Гусенко. - Сейчас скажу доктору, и он всех вас заметет по признаку общего душевного расстройства. Что же случилось?
Тут только Белаш вспомнил, что хотя Гусенко не является его прямым начальником, но он был ведущим группы и обязан знать все, что происходило в воздухе.
- Товарищ старший лейтенант, - начал Белаш, приняв положение "смирно", на втором заходе одна ФАБ легла на крыло самолета, и я вынужден был отстать от строя, чтобы сбросить ее. Виновником происшедшего считаю себя, так как непроизвольно увеличил угол пикирования в момент отрыва бомбы от самолета...
Гусенко притронулся к усам.
- Доктор, - обратился он к девушке, сидевшей в кабине санитарной машины, тут вам нечего делать. Отъезжайте.
Едва машина тронулась, Гусенко виртуозно выругался и спросил:
- Почему в воздухе не доложил об этом?
- Бомба могла взорваться в любой момент. Я не хотел подвергать риску других.
Гусенко порывисто обнял Белаша и поцеловал в губы, пощекотав усами. Потом оттолкнул его от себя:
- Я все же не пойму: че-пэ это или не че-пэ? Надо начальству докладывать?
- По-моему, надо. - ответил Белаш. - Я допустил ошибку...
- Но ты же мог на молекулы разлететься!
- Все равно. Я отвечаю и за экипаж.
- Сложный случай, - сказал Гусенко. - Вот идет майор, доложим ему.
Подошел командир полка майор Пчелинцев. Он внимательно выслушал Белаша, расспросил Светлова, Иваницкого и сказал:
- Идите обедать. Вечером я вас вызову.
Гусенко пошел в штаб докладывать о результатах вылета, а Белаш, Светлов и Иваницкий направились в столовую.
- День сегодня хороший, - сказал Светлов, глядя на лилово-голубую полоску перебиравшегося с бугра на бугор леса. - Мне сейчас один смешной случай вспомнился...
- Какой? - вылетел вперед Иваницкий, большой любитель смешного.
- Институтский...
- А-а... - Иваницкий с разочарованным видом замедлил шаг. Он не ждал ничего смешного от рассказа об институтской жизни Светлова.
- Нет, нет, право смешной, - заторопился Светлов. - Понимаете, висело у нас в вестибюле объявление: такого-то числа состоится лекция на тему: "Почему я всегда здоров". Какой-то приезжий лектор должен был читать. Объявление провисело до субботы, а за два часа до начала лекции на нем появилась бумажка наискось: "Не состоится ввиду болезни лектора".
Иваницкий рассмеялся, а Белаш спросил:
- Какая же мораль?
- Никакой. Так просто вспомнилось, - ответил Светлов.
Белаш все время думал о вечере и предстоящем разговоре. Он все еще не мог решить для себя вопрос: виноват он в том, что произошло в полете, или нет. Что скажет майор Пчелинцев?
Но вечером весь экипаж был вызван к Полбину. Разговор шел в присутствии Грачева, Крагина и Самсоненко. Опять все члены экипажа по очереди рассказывали о том, как сбрасывалась опасная спутница. Выслушав каждого, Полбин обратился к Самсоненко.
- Иван Данилович! В вашей практике такие случаи были? Возможно, дело тут в нарушении баллистических свойств бомбы?
- Допускаю, - ответил Самсоненко, - но вообще о таких случаях я до сих пор не слыхал.
- А что скажут генералы? - Полбин взглянул на Грачева и Крагина.
- Я убежден, что это беспрецедентный случай, - произнес, щурясь, Грачев. Безусловно, единственный в истории авиации.
- Не знаю, единственный или нет, а в данном случае экипаж проявил мужество, - сказал Крагин. - Я не считаю, что Белаш заслуживает награды, но ошибку он исправил мастерски.
- Присоединяюсь, - поддержал его Полбин. - Самое важное в этом случае состоит в том, что экипаж не растерялся. Отпустим с миром? - он с усмешкой оглядел генералов и кивнул Белашу: - Идите, товарищи. Ошибок больше не допускайте, но в исключительных обстоятельствах держите себя именно так.
-Когда дверь закрылась, Иваницкий спросил:
- Что значит - беспрецедентный?
- Это значит - ранее не имевший места, - ответил Светлов.
- И не долженствующий иметь его, - сказал Белаш, с трудом произнеся вдруг всплывшее в памяти книжное слово "долженствующий". - Во всяком случае, для меня это имеет такое значение.
Сбив фуражку на затылок, он поднял глаза к холодным осенним звездам и вдруг звучным тенорком запел протяжную песню про крутую, высокую гору, под которой раскинулся зеленый гай.
Глава IX