- Ты уже больше не сердишься?
- Надо же мне время от времени самоутверждаться.
Они поехали в Челси и в маленьком кабачке заказали итальянский суп и спагетти. Там к ним присоединился бывший товарищ Джорджа Локвуда по Принстону. Ресторанчик принадлежал одной семье и представлял собой длинный узкий зал, на обеих стенах которого были изображены уличные пейзажи итальянского городка. Перед фресками стояла белая деревянная решетка, которая должна была создавать иллюзию, будто смотришь на улицу из глубины сада. Живопись была настолько плоха, что никакой иллюзии не получалось. Но яркие краски и безукоризненная белизна решетки сглаживали впечатление от убогих фресок, подчеркивая добрые намерения хозяина и художника. Кьянти имело металлический привкус, свидетельствовавший о том, что оно хранилось в жестяных бидонах перед тем, как его перелили в оплетенные соломой бутылки, но еда была вкусная и обхождение приятное.
До одиннадцати часов никто не ушел, а после двенадцати осталась лишь одна молодая пара. Всякий раз, когда официант подавал очередное блюдо, хозяин Джо стоял у него за спиной и проверял, как тот выполняет свои обязанности - все до последней мелочи. Потом с легкой улыбкой откланивался клиентам и оставлял их в покое. Клиентура его состояла главным образом из лиц среднего возраста. Все эти люди знали Джо еще в бытность его официантом в "Клубе двадцати". Привычка пить вино во время еды развилась у них до того, как была принята Восемнадцатая поправка [поправка к конституции США, запрещающая производство, продажу, ввоз и вывоз спиртных напитков, принятая после первой мировой войны; в 1933 г. этот запрет был снят Двадцать первой поправкой к конституции]. Чистая, состоятельная публика. У Джо были отличные связи в политических кругах, поэтому ни один полицейский в чине ниже лейтенанта в его ресторане не появлялся.
- Джордж, в городе болтают, что к тебе скоро обратятся за деньгами на строительство новой ночлежки, - сказал Нед О'Берн.
- Что?
- И будто собираются назвать ее "Карлтон - Мак-Леод".
- Ах, вот оно что.
- Или "Карбюраторный зал". Что же ты забываешь друзей-однокашников? Дал бы хоть знать о выгодном дельце.
- Когда мы с Пеном сами о нем узнали, ни один друг-однокашник, если он в здравом уме, не стал бы связываться, - ответил Джордж Локвуд. - Все вы так заняты куплей-продажей акций, что ничего другого и не видите. А мы с Пеном выпестовали эту идею. На полученные от нас гонорары адвокаты могли бы... приобрести несколько теннисных кортов.
- Золотых кортов, - сказал О'Берн. - Так говорят. В следующий раз, если подвернется что-нибудь в этом роде, вспомни и про меня.
- Не обещаю, Нед. Если дело выгодное, то я - то есть вместе с Пеном целиком возьму его на себя. А если невыгодное, то как я буду потом смотреть в глаза своим старым добрым друзьям? Ну, а что ты мне предложишь?
- Дружбы ради, во избежание qui proquo [недоразумение (лат.)], могу предложить кое-что в порядке совета. Сегодня при закрытии биржи цена на эти бумаги остановилась на одиннадцати с четвертью пунктах, но я намерен держать их, пока она не поднимется до сорока. Это случится примерно в середине января, как раз к тому времени, когда придут счета за рождественские покупки.
- Это акции чего-то крупного?
- Разумеется, нет. По правде говоря, акций не так уж и много, чтобы заинтересовать таких вкладчиков, как ты. Но меня устроит и скромная сумма в полсотни косых. А потом я выйду из игры.
- А дальше что?
- Дальше? Я же спекулянт и этого не скрываю. Даю заработать кое-кому из друзей, рассчитывая, конечно, на взаимность, если и им подвернется что-нибудь. Но для тебя, Джордж, это мелочь.
- Пятизначное число - не мелочь, Нед. Мы только что закончили строительство нового дома, и, если найдутся желающие оплатить за меня расходы, я не стану возражать.
- Ну так присоединяйся.
- Спасибо, Нед, не стоит. А то я еще захочу выйти из игры раньше тебя и начну продавать, и ты мне этого никогда не простишь.
- Конечно, мне ни к чему, чтобы ты сразу же все и продал. Этак ты действительно расстроишь мои планы, так что лучше не ввязывайся. Но раз ты не собираешься участвовать, скажу тебе по секрету, о чем идет речь. Ты хоть последишь за развитием событий в ближайшие три месяца.
- Я буду молчать, - сказал Локвуд.
- Речь идет о "Магико".
- На конце "ко"?
- Да. Радиоприемник. Восьмиламповый. Двое чикагских парней изобрели приспособление, устраняющее почти все помехи, которые появляются в городах из-за множества стальных конструкций, электрических лифтов и так далее. Если то, что они говорят, правда, то сорок пунктов - далеко не предел. Но я удовлетворюсь и сорока.
- Хорошо. Но сразу же возникает вопрос: почему фирмы "Этуотер Кентс" и "Стромберг - Карлсон" сами не усовершенствовали приемник? Почему за него взялись какие-то чикагские парни?
- Ты помнишь, Джордж, что я никогда не участвовал в викторинах? Я же не собираюсь держать эти акции вечно. Говорю, что слышал. Пока суд да дело, я немного заработаю, а потом потихоньку выйду из игры и скроюсь. Быть может, эта затея провалится, но я-то уплыву в буквальном и переносном смысле. У меня есть цель. Когда я ее достигну - это произойдет через пять лет, - то куплю себе в Ирландии деревню, где родился мой дед, и стану там царствовать. Весь остаток жизни буду ловить лососей и попивать виски. По натуре я не стяжатель. Конечно, бродягой меня не назовешь, но и в Мэлоны не мечу.
- Все понятно. У меня нет желания ехать в Ирландию, где таких, как я, будет, мало, но то, что ты собираешься делать, я уже делаю.
Джеральдина Локвуд и Кэтлин О'Берн в это время разговаривали о своем, в частности о том, где что можно купить, но тут Кэтлин вдруг сказала:
- Я слышала вашу последнюю фразу, Джордж. Что вы такое уже делаете, а Нед только собирается делать? Мне хотелось бы это знать, чтобы иметь какое-то представление о планах Неда.
- Как, вы тоже не знаете планов мужа? - удивилась Джеральдина.
- Тоже? Ты всегда в курсе моих планов, Джеральдина, - сказал Джордж.
- Ничего подобного. Мне объявляют решения, а планов я не знаю.
Позже, когда они вернулись в гостиницу, Локвуд сказал:
- Ты удивила меня, сказав, что не знаешь моих планов. Ты действительно так считаешь или на тебя просто кьянти подействовало? Мне кажется, Джо малость подкрепляет его.
- О, я и без кьянти сказала бы то же самое. И даже без чая. А что?
- Ничего. Это одно из тех заявлений, которые женщины делают в присутствии посторонних, но никогда не делают с глазу на глаз с мужьями. Когда муж и жена остаются наедине, подобные заявления приводят к ссоре. На людях же они стараются избегать ссор. Стало быть, раз ты предпочла сказать это на людях, значит - не хотела спорить со мной. Спокойной ночи, Джеральдина. Я не буду тревожить тебя утром, так как уеду рано. Весь день пробуду в деловой части города. Позавтракаю в ресторане.
- Очень хорошо. Спокойной ночи, Джордж.
На следующий день после ужина у Уилмы Локвуды играли в бридж, поэтому размолвка между Джорджем и Джеральдиной не была замечена ни хозяином, ни хозяйкой. Когда они снова возвратились в свой номер, Джеральдина сказала:
- Если у них что-нибудь и неладно, я этого не заметила. Не знаю, что они подумали о нас.
- Вот именно. Завтра я возвращаюсь в Шведскую Гавань. Едешь со мной?
- Нет, благодарю. Если пришлешь за мной машину, то приеду в субботу.
- В субботу? Тогда я посоветовал бы тебе справиться через Эндрю, где состоятся в этот день футбольные матчи. Если играть будут в Истоне, Бетлехеме или Аллентауне, то ты надолго застрянешь в пути.
- Не беда, если и надолго.
- Дело твое.
- Быть может, к тому времени ты оттаешь. Но после длительной поездки и всего прочего, возможно, я буду изрядно холодна.
- И то и другое не исключено, - сказал он. - Если я не увижу тебя утром, то встретимся в субботу. Спокойной ночи.
Утром он оставил ей записку:
"Дж.! Сегодня я вышлю Эндрю в Нью-Йорк, чтобы завтра ты могла выехать в любое время, когда пожелаешь. Вели Деборио забронировать ему номер в гостинице "Рузвельт". Дж.Л."