- Нет. Наша доля в их бизнесе не настолько велика. Открою тебе секрет, Гарри; мой отец ни в каких сделках с Нью-Йорком не участвует. Только я, мой капитал.
- Зная твоего отца, я и сам почти уже догадался.
- Так что мы можем вести этот разговор без него.
- Прекрасно. Это даже лучше. Значит, я имею дело с самим патроном. Ладно. Почему бы тебе не забыть про Нью-Йорк и не дать мне возможность попробовать заработать для тебя немного денег?
- Надеюсь, ты не ждешь от меня немедленного ответа. Ты сам, Гарри, сказал, что мы разговариваем теперь как деловые люди, а не как друзья.
- Да, сказал, и сказал правду. Но дружба наша сохранится, чем бы этот разговор ни кончился.
- Надеюсь, навсегда. Вот ты попросился ко мне в партнеры. Мне это лестно, потому что ты еще не знаешь, какого рода дело я тебе предложу. Оно не будет крупным - по крайней мере, на первых порах. В любом случае по размаху оно не пойдет ни в какое сравнение с филадельфийским бизнесом. Все дело в характере операций. Ты о нем ничего не знаешь, поэтому я объясню. Меня интересует только одно: деньги. Я хочу зарабатывать деньги, и зарабатывать быстро. Поэтому мой бизнес, попросту говоря - спекуляция. Тебя это интересует?
- Очень. Клиентов, желающих инвестировать свои деньги по старинке, мы найдем всегда. Обычный бизнес, Банк. Крупные поместья. Люди преклонного возраста. Люди, которых удовлетворяют и небольшие доходы с их вкладов. Но заработать много и быстро можно, как тебе известно, лишь путем спекуляции. Или много потерять. Твой отец наживал деньги одним способом, ты хочешь наживать их другим. Я веду двойную жизнь, Локи. С одной стороны, я консерватор, в Гиббсвилле ограничиваюсь тремя процентами, а с другой игрок.
- И как идет твоя игра?
- До сих пор мне везло.
- То есть?
- То есть? Ах, да. Ты хочешь знать, играю ли я на свой страх и риск или пользуюсь секретной информацией. Честно говоря, в большинстве случаев - на свой страх и риск. Наблюдаю за колебаниями курса акций. Когда курс понижается до определенного уровня, я их скупаю. Когда повышается продаю. На вырученные деньги покупаю новые акции. Иначе играть не в состоянии. Другие делают то же, что я. Ничего мудреного тут нет, разве что я несколько внимательней большинства.
- Уверен, что внимательней. Скажи мне: это твоя идея - попросить у меня денег на спекулятивную комбинацию?
- Да.
- Ты просишь для себя лично или для фирмы "Хейнс энд Уэбстер"?
- Если ты хочешь торговать деньгами, то можешь это делать через фирму "Хейнс энд Уэбстер". На если все-таки спекулировать, то это - по моей части. Деньги - на мой личный счет. Я сниму их со счета и буду играть. А в конце условленного срока - шестимесячного, годичного - мы делим доходы.
Авраам Локвуд улыбнулся.
- Не совсем обычный бизнес, верно?
- Верно. Рисковать я буду только твоими деньгами, а прибыль - пополам. До остального тебе нет дела.
- Вот это мне и надо обдумать.
- Знаю, что надо. Потом я буду сообщать тебе, чьи акции покупаю, так что общий наш доход ты сможешь подсчитывать с точностью до одного цента.
- Но если ты назовешь мне эти акции, то я и без тебя смогу обойтись, не так ли?
- Конечно. В подобных случаях нам придется доверять друг другу. К примеру, ты даешь мне пять тысяч долларов, а я называю тебе акции, которые покупаю. При этом я должен быть уверен, что ты не спекулируешь ими самостоятельно. Иными словами, Локи, ты можешь купить мою информацию за пять тысяч долларов и воспользоваться ею для того, чтобы, играя самостоятельно, приобрести этих акций на гораздо большую сумму.
- Эта же мысль и мне пришла в голову.
- Естественно. И ты можешь сорвать очень большой куш - гораздо больший, чем у меня. Но это приведет к разрыву наших отношений. А что будет с нашей дружбой, трудно даже представить.
- Разумеется. Стало быть, насколько я понимаю, фирма "Хейнс энд Уэбстер" здесь ни при чем?
- В данном случае - да.
- Мы с тобой партнеры? Равноправные партнеры?
- Нет. Мы вкладываем неравные суммы. Шестьдесят на сорок. Если общая сумма составит десять тысяч долларов, то это значит, что ты даешь шесть тысяч долларов, а я - четыре тысячи. А прибыль делим поровну.
- Значит, в уплату за информацию ты берешь с меня шестнадцать и две третьих процента моего вклада. Не много ли?
- Думаю, это справедливо. На другие условия я не пойду. Мои шестнадцать и две третьих процента - это для начала. А потом будут пятьдесят процентов. Только пятьдесят.
- Только?
- Только. Спекулировать-то не ты будешь, а я.
- А потери?
- Став моим партнером, считай, что шесть тысяч долларов ты уже потерял. Иной подход к деньгам в таких делах невозможен. Нечего и начинать спекулировать, если боишься потерь.
- Вот это мне уже нравится. А то я все думал, Гарри, будешь ты до конца откровенен или нет. Давно бы так сказал.
- Я и хотел сказать, да все не было случая. Ну, как?
- Шесть тысяч долларов?
- Шесть тысяч. Плюс четыре моих.
- Завтра вышлю тебе чек.
- Ладно. А теперь я назову тебе акции, за курсом которых сейчас слежу. "Бумажная компания святого Павла".
- Что это за фирма?
- Производит бумагу для журналов и газет. Вчера ее акции стоили по шесть с половиной. Слишком дорого. Как только цена упадет ниже пяти, я покупаю. Как только поднимется до девяти - продаю. В прошлом году поднялась до десяти с половиной, но это уже слишком.
- Ты их уже покупал?
- О, нет. Только наблюдал. В течение двух лет. Они заинтересовали меня после того, как я узнал, что бумагу у этой фирмы покупают три филадельфийские газеты. В одной из этих газет фирма "Хейнс энд Уэбстер" имеет свой капитал. Возможно, будет финансировать и еще одну. До этого я не придавал "Бумажной компании святого Павла" значения, хотя она, как выяснилось, производит бумагу почти монопольно. Конечно, когда-нибудь цены на ее акции поднимутся гораздо выше, но мы с тобой к тому времени займемся чем-нибудь другим.
- Верно. А теперь скажи, кто из гиббсвиллских магнатов собирается посягнуть на нашу территорию?
- Вон тот, что в углу сидит.
- Питер У.Хофман?
- Да. Он довольно нелестно отзывался о твоем отце, Локи. Досталось и тебе, но больше - твоему отцу. Намерен помочь кое-кому из ваших земляков открыть второй банк.