- Это вас окружающая местность ввела в заблуждение, - сказала Бесси Уинн. - А между тем весной и летом здесь в каждом дворе цветы. Пусть хоть подсолнух, а цветет. Даже у шахтеров - по крайней мере, у англичан и валлийцев.
- У шотландцев и ирландцев - тоже, - добавил Терон Уинн.
- Да. Ханки редко сажают цветы, но все остальные - сажают. Может, и участки-то у них с этот вот стол, а все равно вечерами видно, как люди копаются в своих садиках. Ну, а овощи стараются выращивать все, даже ханки. Капусту, свеклу и прочее. Правда, в огородах работают в большинстве женщины.
- Удивительно. По-видимому, цветы скрашивают им жизнь, - сказал Локвуд. - Яркий цвет радует. Сам я мало смыслю в цветах. Вот мой дедушка - другое дело. И в цветах, и в деревьях отлично разбирался. С ним бы мне сюда приехать. Я ищу участки для лесоразработок.
- Боюсь, что ни одного продажного участка вы здесь не найдете, - сказал Терон Уинн.
- Все может быть продажным, - возразил Джордж Локвуд. - Вопрос в том, сколько заплатить.
- Да, это так. Но деловой человек не захочет покупать лес в этих местах. Компания моего двоюродного брата не продаст, другие компании тоже вряд ли. Учтите, что эти пенсильванские немцы из Аллентауна опередили вас и захватили все, что оставалось незанятым.
- Об этом я сегодня уже узнал.
- Вам придется ехать дальше на север, но даже и там вы обнаружите, что все лучшие земли находятся в руках у нескольких семей. Говорят, что некоторые из этих земель были приобретены по два-три доллара за акр. Возможно, это преувеличено. Лет сто тому назад группа голландцев из Нью-Йорка скупила у индейцев земли в западной части округа Нескела. Часть леса там пока не трогают, на остальной же территории, насколько я знаю, лесозаготовительные работы идут полным ходом.
- А что будет, когда вы выкопаете здесь весь уголь?
- То есть через двести лет?
- Разве его хватит на двести лет?
- Так говорят, - сказал Терон Уинн. - Если у вас есть свободные деньги, вкладывайте их в акции какой-нибудь крупной угольной компании. Сколько бы вы ни заплатили за них сейчас, они непрерывно будут расти в цене. Стране с каждым годом все больше нужно будет угля.
- Да. И через двести лет здесь вообще жить будет невозможно, - сказала Агнесса. - И сейчас места эти уже довольно неприглядны, а представь себе, что будет через двести лет. Сплошные отвалы.
- Через два столетия, Агнесса, отвалы покроются горной растительностью. А вот мы с тобой будем... под слоем угольной сажи. Агнесса не понимает, что промышленность и процветание не даются даром.
- Я это знаю, папа. Помню, было время, когда у шахты номер двенадцать отвал был высотой всего лишь с наш дом, а теперь он - как гора.
- Ну, не совсем гора, Агнесса, - возразил отец.
- Признаюсь, мне бы не хотелось жить в угольном районе, - сказал Джордж Локвуд.
- Но признайтесь и в том, что вы не прочь были бы заняться таким прибыльным делом, как добыча угля. И если уж сравнить шахты с лесоразработками, то я не знаю, что хуже - отвалы или пустоши в сотни акров, где ничего, кроме пней, не осталось. - В голосе Терона Уинна прозвучали нотки раздражения.
- Пожалуй, нам лучше переменить тему, - встревожилась Бесси Уинн.
- Согласен, - сказал Джордж Локвуд. - Мистеру Уинну не нравится то, как влияет промышленность на ландшафт. Мисс Уинн это тоже не нравится, как, впрочем, и мне, и любому другому. Но, с другой стороны, никому из нас не нравится, например, слушать визг свиней на бойне, а скоблянку на завтрак мы любим все.
- Вот уж терпеть не могу скоблянку, - сказала Агнесса.
- А бифштексы? Корова не кричит так, как свинья, но если вы хотите кушать бифштекс, то учтите, что сначала надо забить корову ударом по голове. Туфли-то ваши, мисс Уинн, сделаны из кожи.
- Спасибо за информацию.
- Есть религии, которые запрещают людям носить кожаную обувь и пользоваться роговыми пуговицами, - сказал Джордж Локвуд.
- Оставим религию в покое, - предложила Бесси Уинн. - И бизнес достаточно неприятная тема, а если начать обсуждать еще и религию, то мы испортим себе вечер.
- Миссис Уинн имеет в виду мои споры с Агнессой, а не то, что могли бы сказать о религии вы, мистер Локвуд.
- Я думаю, мистер Локвуд так меня и понял, не правда ли? - спросила миссис Уинн.
- Конечно, - подтвердил Джордж. - Мне хотелось бы сказать другое, если вы не сочтете это нескромным с моей стороны. Всякий раз, когда я бываю в вашем семейном кругу, мне хочется вызвать вас на этот разговор. То, что вы сказали о моем дедушке, мистер Уинн...
- О господи! - вздохнул Терон Уинн.
- Была правда, - продолжал Джордж. - И мне кажется, что мы никогда не поймем друг друга, если не посмотрим в лицо фактам. Не я убил двух человек. Меня в то время еще и на свете не было. И моего отца, по-моему, тоже. Но тогда - этим я не хочу оправдывать своего дедушку - люди жили, если можно так выразиться, более примитивно. Мужчины всегда носили при себе оружие - не могли не носить. У нас и сейчас есть фермеры, чьи деды ни за что не выходили на работу в поле, не прихватив с собой ружья. Это действительно так. Не знаю, как здесь, но у нас, когда мой отец был еще мальчиком, в лесах жили индейцы. Иногда они убивали фермеров, а их жен и детей уводили с собой.
- Они были доведены до отчаяния, эти индейцы, - сказал Терон Уинн, когда-то мечтавший стать миссионером.
- Доведены ли, нет ли, но согласитесь, что я говорю правду, мистер Уинн.
- Да, я слышал, что есть индейцы, которые живут в лесах округа Нескела.
- И белые тоже. Причем не только в округе Нескела, айв Лантененго. В Блу-Маунтинс есть семьи, которые даже не говорят на пенсильвано-немецком наречии. Только по-верхненемецки, как говорили еще сто лет тому назад. Живут на индейский лад, в городе никогда не бывают. Я это точно знаю. Фермеры наслышаны об этих людях и смертельно их боятся, потому что они дикари. Даже выглядят не совсем нормальными - по известной причине.
- По какой? - спросила Агнесса.
- Тебе, Агнесса, это не нужно знать, - сказала Бесси Уинн.
- Извините, я не должен был этого говорить.
- А, знаю. Из-за кровосмешения.
- Агнесса! - воскликнула Бесси Уинн. - Воспитанные люди о таких вещах не говорят.
- Это моя вина, - сказал Джордж Локвуд. - Так вот: как я сказал, если мы не посмотрим в лицо фактам, то как же мы поймем друг друга? Взять, к примеру, моего дедушку. Если бы я не знал, как было дело, то и вашего двоюродного брата мог бы принять за ужасного негодяя.
- Тома Уинна? - спросил Терон.
- Не знаю, правда это или нет, но ирландцы считают, что казнь семерых рабочих - дело его рук.
- Ирландцы - известные лгуны, мистер Локвуд, - сказал Терон Уинн. Иначе их не назовешь. Каются в грехах, обещают исправиться, а все напрасно: пьяницы продолжают пить, драчуны - драться и так далее. Ведут себя, как дети, озорные дети, и образумить их невозможно. Говоришь с ними серьезно, а они смотрят на тебя с усмешкой, словно считают тебя безнадежно... Напомни мне это французское слово, Агнесса.
- Nai've [простодушный, глупый (фр.)].
- Nai've. Я пробовал обходиться с ними по-хорошему, как обходятся с детьми, и очень полюбил их. Вы можете, например, оставить деньги, и они даже цента не возьмут. Когда в нашей семье заболевал кто-нибудь, они переживали, заботились, точно мы - их близкие родственники.
- Например, миссис Райен, - сказала Бесси Уинн. - Когда Агнесса заболела крупом...
- Я помню миссис Райен, - сказала Агнесса. - Она обмотала мне шею фланелевой тряпкой, а грудь натерла чем-то липким.
- Неужели ты помнишь? - удивилась Бесси. - Тогда тебе всего три года было.