- О Египте?
- О нет. Нечто вроде истории семейства Уиннов в Соединенных Штатах, но главным образом о Томе Уинне. Он там расскажет о реках и лесах, по которым любит бродить. Он никогда не собирался сидеть взаперти в конторе.
- Не знаю, найдутся ли желающие купить книгу о Томе Уинне и о лесах. О своем деде я бы почитал книгу, а о Томе Уинне - нет. Если, конечно, твой отец не предполагает раскрыть какие-нибудь семейные тайны. Но, зная его, я этого не допускаю.
- Ты всегда почему-то считал, что дядя Том скрывает какие-то преступные тайны.
- Я убежден, что любой человек, у которого больше пяти тысяч долларов, скрывает преступные тайны.
- А на семью Локвудов это распространяется?
- Еще бы. В первую очередь.
- Но ты же честный человек. И твой отец - тоже.
- Пока не доказано обратное.
- Джордж, почему ты всегда становишься в позу этакого полумошенника?
- Это не поза, Агнесса.
- Мне кажется, ты хочешь быть таким, как твой, отец.
- Уж не считаешь ли ты моего отца мошенником или полумошенником?
- Он гораздо больше похож на мошенника, чем ты. Несмотря на свой возраст и на то, что он мой свекор, он иногда смотрит на меня так, что мне кажется, будто он меня раздевает.
- А когда я на тебя смотрю, тебе этого не кажется?
- Ты - другое дело. Стоит тебе лишь попросить... Да и просить не надо. Мы с тобой муж и жена, и, значит, между нами существуют эти отношения. Определенные отношения. А твой отец мне свекор, и подобные мысли ему не к лицу.
- Не повесишь же ты человека за его мысли.
- За мысли - нет.
- Ты сказала это таким тоном... Разве было что-нибудь, кроме мыслей?
- Со мной не было.
- А тогда с кем еще? С кем-нибудь конкретным?
- Возможно, это было только раз.
- Да неужели? Что же именно?
- То, что я видела. В прошлую пятницу. Он сидел в летнем доме, в своей качалке, а рядом с ним - дама, в она гладила его.
- Что за дама?
- Я ее не знаю. Прежде ни разу не встречала.
- Ну и ну! Прямо так - сидела и гладила? А ты где была?
- Стояла в оконной нише. На втором этаже. Я не знала, что он ждал гостей, и удивилась, заметив, что у него кто-то есть.
- И больше ничего не было?
- Это все, что я видела. Я наблюдала эту сцену минут пять, не меньше. Она его гладила, не прерывая беседы.
- А он что делал?
- Ничего, сидел - и все. Женщина была немолодая, но элегантно одетая. Возможно, они давние знакомые, только я никогда не видела, чтобы немолодые люди так себя вели.
- Да и я тоже.
- Я просто была потрясена. Немолодые люди, разговаривают, смеются, и при этом она его гладит.
- Интересно, кто это мог быть. Но вряд ли я узнаю. Если, конечно, она не придет к нам опять. Ты ее признаешь, если встретишь во второй раз?
- Думаю, да.
- Мой отец - старый плут, причем без всяких "полу".
- И ты этому ужасно рад. Гордишься им... Несолидно это - сидеть в качалке и чтоб какая-то женщина тебя гладила.
- Может быть, и несолидно, а все же молодец старик, что у него еще есть искра. Хотел бы я быть таким в его возрасте.
- А сколько ему лет?
- Около шестидесяти, по-моему. Родители ведь никогда не говорят, сколько им лет.
- Когда мне будет шестьдесят, я уж как-нибудь постараюсь быть посдержаннее. И как отнесутся к этому мужчины, мне безразлично.
- Тебе - да, но не им. Твой отец...
- Не будем говорить о моем отце.
- О моем-то мы говорим.
- Потому что ты гордишься своим отцом. Восхищаешься им. И хочешь быть таким же, когда состаришься. Что ж, ты, наверно, таким и будешь, раз тебе этого хочется. И найдешь женщину, которая будет тебя гладить.
- А ты - не будешь?
- В летнем домике с твоим отцом была ведь не твоя мать. Это женщина из его прошлого.
- Ну, у меня в прошлом не было женщин.