Я задумчиво кивнула и уткнулась носом в цветы. Вот же… Даже с тюльпанами угадал! Был в моей жизни период, когда я не на шутку увлеклась эзотерикой и символами. До бестиариев и мистики не дошла, но изучение цвета и цветов заинтересовало серьезно. Вот и сейчас вспомнила…
Красный цвет нес в себе множество ассоциаций: с одной стороны, это всегда огонь, опасность и кровь, с другой — любовь, сексуальность и страсть. Ну, а тюльпаны, пожалуй, самые яркие и загадочные представители весеннего царства цветов. Это сегодня они встречаются на самых скромных городских клумбах, а в старину считались символом богатства, материального благополучия.
Так что же сулит встреча с тобой, Адриан Адамасто? Опасность или страсть?
Говорили мы много и … ни о чем. О природе, погоде, путешествиях. Как-то быстро перешли на «ты». Все время хотелось расспросить Адриана о вещах более конкретных — кто он, откуда родом, давно ли в России? — но он как-то ловко уходил от ответов. Как только я раскрывала рот, чтобы задать вопрос по существу, Адриан улыбался, заглядывал в глаза, и хорошо продуманная мысль мгновенно тонула в глубокой синеве его взгляда.
А вот обо мне он, казалось, знал все: о детдоме, о детских обидах и проделках, первой влюбленности в учителя физики в десятом классе. Даже про наркомана Толика знал. Будто личный дневник, которого никогда не было, прочитал. Будто прожил рядом все двадцать пять лет моей сумбурной жизни. Но ведь этого не могло быть — мы познакомились только вчера. Тогда откуда? Но и этот вопрос как-то быстро растворился в весеннем воздухе. Я воспринимала его осведомленность как нечто само собой разумеющееся, хотя иногда в мозгу и вспыхивала искорка удивления.
К полудню солнце разгулялось не на шутку и в небольшом скверике стало слишком многолюдно. Адриан уже давно снял ветровку и смущал гуляющих девушек и дам более зрелого возраста накачанными бицепсами. Я постоянно ловила на себе завистливые взгляды и это начинало раздражать. А еще я ощущала совершенно несвойственную мне усталость, граничащую с оцепенением. Странно… Ходить я любила и иногда, под настроение, наматывала километры в городских парках, не говоря уж о пресловутых десяти тысячах шагов, а в небольшом сквере и разгуляться-то было негде.
Наверное, поэтому, когда Адриан предложил отправиться в тихое место и позавтракать, я с готовностью согласилась, думая лишь о том, как бы до машины доползти.
Но ползти никуда не пришлось — авто поджидало нас на парковке в двух шагах от сквера. Вот тут я все-таки удивилась. Потому что за рулем сидел никто иной как недавний Варькин соблазнитель — Валлен собственной персоной. А рядом с ним в странной позе с застывшей дурацкой улыбкой на ярко накрашенных губах… сама… мать твою… Варвара Беглова.
— Сюрпри-из! — прощебетала подруга и как-то нервно повела плечами.
— Ты ведь знакома с Валленом? — невозмутимо спросил Адриан.
Я лишь тупо качнула головой, на себе осознав фразу «потерять дар речи». Также молча уселась на заднее сидение машины, смахнув на пол слегка подвявший букет и пытаясь поймать хотя бы одну разумную мысль. Но в голове была полная каша. Что происходит? Как здесь оказался Валлен? Что забыла в этой долбаной машине Варька? И почему я безропотно, как бы со стороны, наблюдаю за всем этим кошмаром?
Бентли неслась на совершенно непозволительной скорости, а я не могла произнести ни слова. Как в ускоренной видеосъемке, мимо пролетали знакомые названия улиц и смазанные контуры зданий. Проезжающие автомобили сигналили вслед. Ну, и куда подевались родные гаишники?
Вскоре городской пейзаж сменился на редкие заброшенные хижины, и мы свернули на проселочную дорогу. Вероятность аварии уменьшилась в разы, и я облегченно вздохнула. Но разве это меня сейчас должно беспокоить? Скосила взгляд на Адриана и только сейчас заметила, что он держит меня за руку. Валлен не сводил глаз с дороги. Варька вяло рылась в сумочке. С момента нашей неожиданной встречи она не произнесла ни слова.
— Что происходит? — прошептала дрожащими губами.
— Ничего не бойся! Это всего лишь магия воздействия… чтобы не терять время на объяснения. — только и услышала в ответ.
Дорога как-то вдруг закончилась и перед нами выросла стена, плотно увитая густым цветущим растением. На полной скорости шикарный Бентли, которым я идиотски восхищалась всего пару часов назад, взлетел в воздух, перемахнул через непреодолимое на первый взгляд препятствие и нырнул в полнейшую темноту. Адриан дернулся, вцепился в меня мертвой хваткой и хрипло выкрикнул странную фразу. По ярости, прозвучавшей в голосе, я успела догадаться, что это какое-то заграничное ругательство. Потом почувствовала легкий толчок и наконец-то отключилась.
Все, погрелась на весеннем солнышке, Маргарита Николаевна, побегала в парке… И поплакать о тебе некому.
4
Глаза открываться не хотели. Я чувствовала, что лежу на чем-то мягком и пушистом, и на кожу автомобильного сидения это было совсем не похоже. Мех? Неужели Адриан купил мне шубу из серебристого песца, о которой я втайне от всех мечтала и даже откладывала деньги, и я от восторга грохнулась в обморок прямо в эту самую шубу? Бред!
Так… Мы ехали в машине. За рулем сидел Валлен, рядом с ним — Варька. Я и гадский Адриан — на заднем сидении. Мы неслись на огромной скорости по сельской дороге и врезались в какую-то дурацкую стену… Точнее, мы через нее перелетели… Или все это мне снится? И я сейчас открою глаза и обнаружу себя в уютной спаленке с такими родными занавесками на окне и кустиком герани в глиняном горшочке на подоконнике…
Глаза я все-таки открыла, но ни занавесок, ни герани поблизости не оказалось. Вместо привычных атрибутов ежедневного пробуждения меня окружали стены из шкур, блеклый ковер на земляном полу и связки засушенных растений с одуряющим запахом. У дальней стены этой… хижины-юрты-вигвама заметила кучу сваленного на пол тряпья, из которой торчала гладко оструганная палка.
И куда подевались мои «товарищи по несчастью»? Бросили меня в этом малоприятном месте, а сами перебрались в более комфортабельный сон? Туда, где «город золотой с прозрачными воротами и яркою звездой»? Но это нечестно! Я тоже хочу туда. По крайней мере, это лучше, чем валяться на вонючих шкурах неизвестно в какой дыре!
Или… или они меня банально похитили с неясной пока целью? Или с ясной? Ведь не случайно Адриан вчера угрожал затащить меня в Монголию… что-то говорил о раскопках… Обстановочка очень напоминает жилище кочевых народов.
А вдруг эта парочка решила подработать и продать наши с Бегловой молодые здоровые тела на органы? О таких изуверах даже газеты писали. Не-эт, я не согласна! Не нравится мне такой сон, пора просыпаться! Кстати, куда подевалась Варька?
Внезапно тряпичный ворох зашевелился и я в ужасе зажмурилась. Да это не просто сон — это самый настоящий кошмар! Нечто подобное мне уже снилось… давно… в детстве. Тогда я долго не могла прийти в себя и даже пару дней провела в детдомовском лазарете. Но и после этого временами шарахалась от подозрительных предметов и боялась засыпать в темной комнате.
— Проснулась, онна? Вот и хвала Степному духу! — послышался старческий голос. — Живучая… Сразу видно, что нашего роду-племени…
Старуха в длинной юбке, из-под которой выглядывали босые мозолистые ноги, и меховом жилете, встала, опираясь на посох, кряхтя и постанывая распрямила спину и сделала несколько шагов к чугунному котлу, под которым алели в полумраке угольки.
— Выпей, онна! Отвар бодрянки придаст сил и очистит разум!
Пить хотелось ужасно, но я оттолкнула протянутый ковшик — вдруг это какой-то яд или наркотик? Жидкость выплеснулась на земляной пол и из образовавшейся лужицы поднялся ароматный пар.
Старуха лишь качнула головой и вновь зачерпнула из котла.
— Думаешь, я отравить тебя хочу? Глупая онна… молода-ая…
— Кто вы? — голос наконец-то прорезался, но звучал хрипло и неуверенно, что ли. Как будто я говорю не на родном русском языке, а как-то иначе… Да и чувствовала себя не так чтобы замечательно. Немного кружилась голова, все тело ломило как при тяжелой форме гриппа. И все же я с трудом села, откинувшись на подушку из колючего меха.
— Выпей — тогда скажу! — Старуха хитро улыбнулась, обнажая беззубую челюсть, сделала глоток из ковшика и изобразила удовольствие.
Жажда пригрозила обезвоживанием, и я решила рискнуть — хуже все равно не будет. Отвар оказался густым, как кисель, и чуть кисловатым. И, действительно, вкусным. Я бы даже сказала, сытным. Организм тут же потребовал добавки, и бабка меня не разочаровала.
— Можешь называть меня Мать Дивина. Я варю отвары и зелья, лучшие во всей Моррейской степи. — гордо прошамкала моя странная собеседница. — Вот и тебя выходила… А еще ворожу понемногу, гадаю, вижу… У вас таких ведьмами называют.
— Что же вы видите? — Я обозрела скудный интерьер, бабульку со сморщенным личиком и сделала вывод — маразм и деменция на полпути к Альцгеймеру.
— Все вижу! — невозмутимо ответила Дивина. — И тебя вижу, онна, хоть и мешает немного Печать.
Так! Бабка совершенно не в себе! Слава богу, что не буйная.
— А вы почему меня так называете — онна? Меня Маргаритой зовут.
— Так ведь это не имя. Онна на нашем языке значит Дочь Степного Духа. А Маргаритой тебя больше звать не будут, забудь!
— Неужели? — Я начинала злиться. — Отвечай сейчас же, где я, кто меня сюда притащил и куда подевались люди, которые были со мной?
— Люди? — Дивина расхохоталась жутким каркающим смехом. — Ты хочешь сказать — глупая человечка и маги? Так в яме они сидят и ждут, когда Владыка решит их судьбу. Проклятые… Они забыли, что Духи Моррейских степей не подвластны их магии.
— Ты все лжешь, ты просто сумасшедшая старуха!
Я почувствовала в руке забытый ковш и уже собиралась швырнуть его в это жуткое чудовище, но Дивина сдвинула совершенно седые брови и пронзила меня отнюдь не старческим взглядом. Да и голос ее зазвучал иначе.
— Тебя плохо воспитали, Дочь Степного Духа! Но чего можно было ожидать от людей? Ты потеряла связь со своими корнями, а без корней ты не нужна нам!
Ведьма с поразительной для ее возраста силой вонзила посох в твердую землю. Мертвое на первый взгляд дерево ожило — незаметная прежде резьба с изображением чудовищных горгулий дрогнула и засветилась мигающим пунктиром.
— Не торопись, Мать Дивина! Еще не все потеряно!
Полог шатра отлетел в сторону и на потертый ковер шагнул высокий статный мужчина лет сорока-сорока пяти на вид. Его плечи покрывал тяжелый плащ. Из-под меховой шапки выбивались рыжеватые кудри, а на поясе болтались тушки убитых зверьков.
— Девушка устала, напугана и не хотела быть невежливой. Я прав? — Новый персонаж уставился на меня темными глазами — в сумраке хижины-юрты их цвет разобрать было невозможно. Я тупо кивнула. «О Боже, какой мужчина!» — мозг выдал песню, от которой в ресторане всегда млела Варвара. Чем-то он напоминал киногероев американских вестернов. Такой же харизматичный, обманчиво расслабленный и … опасный. Судя по подстреленной дичи, он только что вернулся с охоты, но ружья при нем я не заметила.