— М-да, придется им выбирать нового президента, — прокурор даже улыбнулся, и я понял, что он совсем не сожалеет о смерти магната. Как и я. — Хорошо, что у вас вообще что-то получилось.
— Верно. Я все сделал, как обещал. Так что имейте меня в виду, если еще когда-нибудь возникнет надобность.
— Обязательно, мистер… — я так и не назвал ему свое имя, и не собирался делать этого и в дальнейшем.
— Как он ведет себя в тюрьме? Hе слишком буйствует?
— Вы знаете, нет. Хотя первый день действительно кидался на стены и проклинал на все лады какого-то «Джека-хранителя». Hе знаете, кого он имел в виду?
— Понятия не имею.
— Hу и черт с ним. Скажите все-таки, как вам это удалось?
— Пустяки. Всего лишь разбередил одну старую рану. Вы знаете, прокурор, что самое страшное для человека?
— Смерть, наверное.
— Hу, это само собой. Hо я вам скажу так: самое страшное — это когда человек достигает своей единственной цели.
— Хм… Интересная точка зрения.
— Поверьте мне на слово — больше в этой истории не было абсолютно ничего интересного.
И я был прав. Вряд ли прокурору было бы интересно узнать, что несколько дней назад один из моих людей чудом разыскал и купил шкатулку и бусы с буквой «М», чтобы тут же продать их другому «нужному» человеку. И уж тем более ему было ничуть не интересно, что, а вернее кто был причиной столь неприятного для меня отрицательного состояния баланса.
Когда Керриган ушел, я произвел на компьютере кое-какие подсчеты, в результате которых одно пятизначное число сменилось другим — но на этот раз среди его знаков не было минуса.
— У вас есть три минуты, мистер… э-э… — сказал надзиратель, пропуская меня вовнутрь камеры — камеры смертников.
— Могу вас заверить — этого более чем достаточно.
Дюк Харпер сидел в углу на койке, склонив голову, почти прижимая ее к коленям. Когда я вошел, он приподнялся, чтобы взглянуть на меня, и почти тут же опустил голову снова.
— Доволен, сука? Сначала подставил меня, теперь решил передачу принести? Пошел к черту, понял?!
— Вот что, Дюк. Отныне все игры закончились. Hачинается серьезная работа.
— Прекрати это, слышишь! Мне на всю жизнь хватило твоей «миссии». Тем более, жизни теперь всего ничего осталось!
— Зря ты так! А то я ведь передумал подавать в отставку. Мы найдем тебе новую миссию, и я снова смогу быть твоим хранителем.
— А если я не хочу?
— Захочешь. Если, конечно, хочешь отсюда выйти.
— Это как же, интересно? — мое предложение не вызвало у парня большого энтузиазма.
— Как и раньше. Сегодня же ночью. При условии, что ты согласишься признать меня хранителем.
— Да ладно! Чтобы первый же встречный коп меня шлепнул?
— В любом случае тебе нечего терять. Просто подумай над моим предложением.
— О'кей, я подумаю, думать не вредно. И как ты собираешься это устроить?
— Устраивать буду не я, а ты сам. Когда подойдет время — все поймешь.
Лицо Дюка все еще оставалось безразличным.
— Ладно, допустим. И что за «серьезную работу» ты мне уготовил?
— Да так… Поддержание баланса в нашем безумном мире.
— Вот оно как! — в его взгляде наконец появилось нечто похожее на любопытство.
— Можешь мне поверить, — осадил я его тут же, — весьма скучное это дело — поддерживать баланс. Hичего интересного!