тут в милиции работает.
- Начальник "губы" взяток не берет.
- Значит берет редко и много.
- Он ненавидит кавказцев. Идейная сволочь, мать его за ногу.
- Хочешь отомстить? Я его дочку знаю, могу познакомить.
- Чтобы потом я на "губе" сгнил. Спасибо, мне такого удовольствия не надо.
- Как хочешь. А я сегодня опять на свиху иду.
Ровшан покачал головой: - Смотри, не влюбись под "дембель".
Фархад лежал на кровати и смотрел на плакат, висевший на стене как положено - в стольких сантиметров от пола и в стольких-то от потолка. Все было расписано. Любая черточка - как и сколько ее следует проводить, какой краской. А впрочем, все это ерунда, когда тебя ждет демобилизация, гражданская жизнь. как раньше, до восемнадцати лет. Правда прошлой жизни уже не будет. Служба в армии стала поворотным моментом, от той жизни, дымкой тянувшейся из детства во взрослую, пока, что молодую жизнь. И это прекрасно. Впереди будет много хорошего. Учеба - студенчество, работа - свои деньги, женитьба - как предполагается, любовь, друзья - приятные посиделки...
От лирических размышлений Фархада отвлек появившийся старшина.
- Лежишь на кровати. Ведь знаешь, солдат, что не положено.
- Эх, старшина! Успокоился бы ты на минутку! Не положе-НО, положе-НО. На все положен-О. Неужели тебе не хочется расслабиться, забыть обо всей этой херне. Мы же все люди, в конце концов. Но какая польза от всего этого...
Последние слова насторожили старшину, который по-началу вроде прислушивался к Фархаду с интересом:
- Что ты имеешь в виду? - спросил старшина, раздельно выговаривая каждое слово.
Фархад понял, что тот понял, что-то не то, что вообще должен был понять...
- Я имею в виду всю эту суету... Я скоро уволюсь. Может мы с тобой встретимся где-нибудь... на "гражданке", я имею в виду... Пивка попьем. А ты всегда тут лезешь со своими правилами... Не уж-то в мире ничего нет, что для тебе важнее было...
- Для меня много чего важно. Служба, к примеру. Не люблю я бездельников, лоботрясов. Должна быть дисциплина. Ее нету и видишь... видишь начались проблемы, - он слегка понизил голос.
Фархад понял, что они мыслят совсем по другому. Хотя в глазах у старшины появился какой-то человеческий огонек при словах Фархада.
- Ладно, старшина, лежать ты мне не дашь - не по-ло-же-но-о. Пойду я парк.
Вечером Фархад отвез Мазаева со своими коришами на рыбалку. Через четыре часа он приехал за ними. Все были "хороши", о рыбе даже не вспоминали, хотя и выловили пару штук. Мазаев поручил отвести одного из приятелей - полковника, который был более всего пьян, домой. Тот служил в находящимся рядом от их части артиллерийском полку. Это был замполит, известный своей "уставной жесткостью", даже можно вполне сказать жестокостью, граничевшей с садизмом. Фархад всегда удивлялся как это Мазаев, хороший вообщем-то мужик, дружит с такой сволочью.
Полковник редко бывал пьян. Он позволял в редкие дни себе расслабиться. Аура уставника не было липовой. Он действетильно придерживался правил и строгой дисциплины. И хотя для русских офицеров употребление алкоголя никогда не рассматривалось на неофициальном уровне как нарушение дисциплины, наоборот - как норма жизни, этот полковник редко позволял себе набраться лишнего.
Поздно ночью они добрались до его квартиры, в жилом массиве военного городка. Фархад поднимался с ним на всякий случай, неся рыболовниые снасти. На пороге появилась жена. Фархад подумал, что у такого полковника дома все тоже ведут себя по уставу и даже разговаривают так.
Однако... Жена посмотрела на своего мужа долгим и ненавистным взглядом.
- Опять надрался! Кто с ребенком заниматься будет!!! - Из-за спины появилась дочь, лет двенадцати-тринадцати.
- Ол-ля. Ты знаешь я так редко...
- ДА ПОШЕЛ ТЫ НА Х...!!!
Фархад вздрогнул, буд-то ругнули его. Он не мог поверить своим глазам! На пороге своего дома стоял "нашкодивший полковник", с видом виноватого первоклассника, посылаемый на три любимые буквы русского сленга. Посылали полковника, один вид которого в его войсковой части заставлял трястись солдат за несколько сот метров и готовиться пройтись перед ним строевым шагом все оставшееся расстояние.
Фархад осторожно положил удочки и сумку и тихо вымолвил:
- Я пойду, товарищ полковник...
Его никто не слышал. Мат продолжался. Фархад бегом спустился вниз и нырнул в машину.
"Вот тебе дела", - только и подумал Фархад.
Он завел "уазик" и тронулся. В часть ехать не хотелось. Его сейчас никто искать не будет. Все знают, кому знать положено и надо, что он с шефом. Так что, до самого утра у него куча времени. А сегодня суббота. Ранее он договорился встретиться с Кларой. Что может быть лучше?
Клара сидела во дворе на скамейке с еще несколькими девочками. Фархад затащился. Просто. Ему стало приятно жить.
- Солдатик, - произнесла одна их подруг. - Клара, у тебя новый друг солдат.
- Не просто солдат, - отметил Фархад. - А командирский водитель.
- Симпатишный, - подчеркнула другая и смеясь добавила, - хоть и командирский водитель.
Так и поговорили с шутками-прибаутками минут пять-десять. У молодых девчонок хороший солдат всегда вызывал интерес, даже если он был, что называется "черножопый", то есть с Кавказа. А хороший солдат означал симпатичный, сильный, уверенный в себе. Ведь немало девчонок выходили замуж за вот таких солдатиков. А солдатики? Ребята восемнадцать-девятнадцать лет. Время влюбляться и притом сильно влюбляться - что и делали. Но, конечно, у Фархада были более "высокие" цели. Только любовь, без всяких там "низменных" записей в актах гражданского состояния, подписей и прочими ненужными для дембеля вещами.
- У нас тут дискотека будет. Пойдем? - предложила Клара.
- Конечно.
Дискотека собрала юношей от четырнадцати-пятнадати до восемнадцати-девятнадцати лет. С высоты своего двадцатилетнего возраста Фархад, обойдя взглядом девочек, заключил: "Много "пацанок". МОЯ Клара лучше".
Звучала песня группы "Ласковый май" - производителей хитов перестроечного времени. Из динамиков струилась незатейливая музыка - та-та-татата-та-тата с однообразным ритмом диско и таким же однообразнм голосом, поющим о девчонке и мальчишке, целующими на остановке автобуса. Народ тащился. Фархад взял Клару за руки и они пустились танцевать.
Через минут десять Фархад пощарил глазами бар. Естественно, об алкоголе речи не могло быть на этой дискотеке. Но, к радости, Фархад увидел пиво. Этих пацанов и девчонок этим тоже можно охмурить.
Он вышел из танцевального круга и подошел к бару. Пиво оказалось в бутылках из под лимонада "Буратино". Потом разливали в стаканы - не все могли пить из горла, еще не научились. Он взял две бутылки и двинулся к Кларе. Клара была веселой что надо.
Так продолжалось час. Фархада тянуло на подвиги. Пара бутылок пива, увеличивающееся количество целующих пар. Он взял Клару и отошел в сторону. Щеки горели у Фархада, военная форма подчеркивала его статную фигуру - он всегда следил, чтобы форма была чистой и бляшка на ремне блестела. К тому же, брюки он "ушивал" - так лучше они сидели, хотя это не положено было по уставу. Но он же командирский водитель.
Фархад глянул на Клару. Ему захотелось ее обнять. Секунды колебания. Она тоже была готова... готова поцеловать его. От поцелуя Фархад чуть не сошел с ума! Один-второй. Кто страстнее целуется, чем двадцатилетние?
Она такая клевая, непохожая надругих, думал Фархад. Мысли менялись через каждые доли-секунды. Даже такая крамольная - о женитьбе - тоже проскользнула.
Фархад взял ее к себе в "уазик". Там он стал долго говорить - пустил в ход все свои знания, все свое красноречие. Говорил обо всем и целовал...
Следующая неделя была очень напряженной. Фархад метался с генералом Мазаевым между частью и ставкой округа, где происходила крупная перегруппировка кадров в связи с назначением нового главнокомандующего. Вечер с Кларой уходил в воспоминанье, приятное, впрочем. Хотя...
Он был горд гордостью самца - он стал первым мужчиной в ее жизни. Она долго не могла в себя прийти. Фархад даже не знал в каком состоянии та пришла домой. Суета в части не позволила ему встретиься с ней за целую неделю. Телефона ее он не знал.