Девочка сидела на холодной земле и что-то рисовала корявой палкой. Лицо её было сосредоточенно, губы плотно сомкнуты, а в голубых глазах её с каждым движением кисти, с каждой закорючкой в рыхлой земле, зажигались красные всполохи, словно от пламени. Голова девочки была опущена, и черная ровная челка с белой прядью спадала на глаза, закрывая их от любого, кто мог оказаться здесь в такой час.
Ветер заставлял шуршать редкие листья деревцев и колыхаться пламя толстых свечей, что девочка поставила рядом. Пахло благовониями и сыростью. Ночь была темна, а алая луна не была способна дать достаточно света для её занятия.
− Эй! — девчачий возглас заставил девочку на земле остановиться и нахмуриться — она не ожидала, что здесь появятся знакомые. — Что это ты тут сидишь, Мориэл? Ждала нас? — последнюю фразу произнесли со смехом, а через секунду его подхватили и другие девочки, вставшие позади неё. Так, что тени упали на незаконченный рисунок.
− Моё имя − Мориэлла, − ответила девочка спокойно, не поднимая головы. Она ненавидела, когда имя, данное ей умершей матерью, уродовали.
− Мориэлла, − девочка, что окликнула её, теперь вышла вперед, почти вторгаясь в письмена на земле и едва не наступая в пышные юбки платья Мориэллы. Она постучала бледным ногтем по губе и весело осклабилась. — А я лучше буду называть тебя Подкидыш. Как вам, девочки? Раз Мориэл не нравится её имя — мы дадим ей другое. Оно подходит гораздо лучше.
Мориэлла глубоко вздохнула и начала считать про себя до десяти в надежде, что к концу счета здесь не останется ни души. Ей нужно место для ритуала, а галдящие без умолку идиотки только сбивали настрой. Она прищурилась и обмакнула кончик палки в стоящую рядом склянку с перетертым вместе с языками ундин и яйцами змей жемчугом. Крошка переливалась в свете луны и свечей и блестела на земле — три круга одинакового диаметра и письмена на позабытом агдарском.
Они дались ей далеко не с первого раза, а на заучивание заклинания ушло несколько недель. Ритуал следовало проводить, когда луна в нужном положении, другого шанса у нее не будет. Бедро жгло от царапин, и кровь тоненькими струйками стекала вниз, пока не впитывалась в платье, — повторять подобное тоже не особо хотелось. Скорее бы все ушли.
− Что это? — внезапно голос девочки стал брезгливым, и она подошла чуть ближе, заступая башмачками за ту незримую линию, что Мориэлла провела между собой и всем остальным миром. Чужое присутствие рядом было ей невыносимо. — Девочки, вы это видите? Ты поэтому прогуляла последнее учение, мерзавка?
Нет, но ей это знать не обязательно. Мориэлла выкрала эту склянку из запасов мадам Широ и выжидала, когда старейшина уйдет. Книгу с заклинаниями на агдарском было невозможно вынести из их ковена без внимания, поэтому она выучила всё дома и лишь ждала, когда на заднем дворе Заклинательного дома никого не будет. Кто знал, что девочки из её группы будут здесь? Кто угодно, но не Мориэлла. Быть может, они специально выследили её, чтобы потешаться?
− Что там, Гария? — несмело спросил кто-то из толпы девочек в аккуратных пышных черных платьях и с книгами в руках. На их лицах уже было написано порицание. Достойные юные ведьмочки. Бесталанные и высокомерные.
− Она рисует белые круги на земле! Что это, Подкидыш? Выглядит мерзко.
Подкидыш. Непроизвольно Мориэлла тронула свои волосы, а потом натянула на голову капюшон. Обида кольнула внутри, но лицо её всё так же оставалось бесстрастным. Любые их слова были недостойны её внимания, но с каждым разом держаться было всё труднее и труднее. Значение имел лишь ковен, а он принимал её, уважал её зарождающуюся силу и имя её матери. Без сомнений. Никакое клеймо не было способно сделать её изгоем в собственной семье, даже белая метка, пришедшая с ней в этот мир.
− Вам лучше уйти, − проговорила Мориэлла, не останавливаясь. Потрескивание огня свечи, шелест от ветра, сияние алой луны, погребающее под красным пологом всю эту безжизненную поляну — только это имело значение. Пыль жемчуга на палке, заклинание, расцветающее кроваво-красным внутри, магия, переполняющая сердце, сжимающая ребра до боли, до хруста, соперничающая с органами внутри, едва не разрывая их своей мощью, но лишь до момента, как она родится. Выйдет через кожу, покинет тело и сорвется с дрожащих пальцев вниз. Войдет в перламутровые круги на земле и заполнит легкие едва слышимым запахом состоявшейся магии. Мориэлла жила ради этого чувства. Она была рождена, чтобы колдовать.
− Это что, запретная магия? — ужаснулась Гария, в брезгливости отшатываясь. Жестоко вторгаясь в ритуал и заставляя Мориэллу заскрипеть зубами от злости. Творящаяся магия — это то, что делало её живой. То, ради чего она жила, собирая по крупицам силу и взращивая её внутри. Обуздывая свой дар и усердно учась. И черные туфли рядом заставили её захотеть сделать их обладательнице очень больно.
Гария скривила лицо и заправила коричневую прядь волос за ухо, прежде чем наклониться к земле и загрести рукой комок грязи побольше. И кинула в круги Мориэллы, заливисто смеясь. Девочки рядом побросали свои книги и тоже начали наклоняться, подбирая кто камни, кто грязь. И с каждым предметом, не участвующим в ритуале, но долетающим до её идеально-ровных кругов, Мориэлла чувствовала как что-то обрывается у нее внутри. Наверное, так чувствует себя мать, у которой отнимают её дитя. Как ребенок, магия растет внутри, набирается сил, жизненной энергии её носителя, впитывает его эмоции и чувства, чтобы в один момент выплеснуться наружу и покинуть родителя, послужив великой цели или оставив отпечаток после себя на многие столетия. А теперь её магию запятнали.
− Это белая магия, Подкидыш? — продолжала Гария, высокомерно щурясь и явно наслаждаясь ступором, в который ввела Мориэллу. — Гадость! Твоя мамаша точно нагуляла тебя на острове Обреченных или вообще в Сфере светлых магов! Поэтому богиня забрала её после родов, а тебя оставила для искупления её грехов. Чтобы мы пировали на твоем жертвоприношении, Подкидыш. Это ведь белая магия, признайся? — завизжала она на Мориэллу.
− Почти, − безжизненным голосом отозвалась та, не отбиваясь от камней и обвинений и лишь спокойно дочерчивая последний белый круг на земле.
А в следующее мгновение из него в этот мир выполз целый клубок ядовитых белых змей. Выполз из своего измерения, шипя и извиваясь, и направился к горстке закричавших девочек. Бедро защипало от боли. Кожу жгло, носа коснулся запах горелой плоти, но Мориэлла не шелохнулась — договор заключён. И даже сдобрен жертвой покрупнее пары капель крови и царапин на её ноге.
Магия не была белой. Но определённо заслуживала внимания. Мориэлла улыбнулась и сложила руки на коленях, заодно отряхнув юбку от камней и грязи. Теперь в криках не было оскорблений, ненависти или зависти. Лишь страх и мольба. И он ласкал её слух, как самая чудная колыбельная во всей Сфере Тени и Крови.
— Доброй ночи, — произнесла девочка напоследок и поднялась с земли, скоро собирая магические предметы и ритуальную пыль в котомку. На поляне наступила тишина. Лишь змеи шипели, пируя на жертвенной плоти и поглощая остывающую магию в своё холодное нутро.