За окном шумели деревья и пели ночные лягушки, тревожимые сильным ветром, но крики тетки Марлен перекрывали все остальные звуки возле их маленькой лачужки. Мориэлла с отсутствующим взглядом сидела у её постели и натирала в ступке травы, снимающие жар. Мираж закончился несколько ночей назад. Новый созреет лишь завтра, на середину луны, и Мориэлла уже готовилась к вылазке, но боялась не успеть.
Щеки тетки ввалились, глаза заволокла белая пелена, и теперь она слепо водила слабой рукой по краю кровати в поисках воды.
− Вот, − сглотнула Мориэлла, подавая стакан, и ведьма жадно прижалась к нему сухими губами, не в силах утолить жажду. Казалось, что−то высасывало из неё силы. Мориэлла чувствовала присутствие другой магии. Она ощущалась иначе, чем магия ведьм, запах её был цветочным с почти неразличимыми нотками затхлой крови и гниения. Она неуловимо витала в воздухе уже несколько лун, но оставила отпечаток лишь на лице тетки, исчезая каждый раз, когда Мориэлла пыталась её запечатать или показать другим ведьмам. И она всегда возвращалась вновь.
Девушка посмотрела на Марлен, а потом кинула взгляд на портрет своей мамы на стене. Раньше тетка была похожа на свою сестру, как две капли воды, а Мориэлла иногда глядела на неё и представляла, что мама жива. А теперь чёрные волосы, коими так гордился их род, выцвели и местами поседели, кожа стала сера, как старый пергамент, и натянулась на череп, а глаза утратили былой ведьмовский блеск. Казалось, в женщине не осталось ни крупицы её магии, она выходила через кожу и испарялась, покидая ведьму навсегда.
− Я вижу… − прохрипела она, взгляд ее устремился на портрет сестры, но был слеп. — Моя сестра…
Мориэлла сглотнула, кидая взгляд на стену.
− Её здесь нет, − проговорила она тихо.
Тетка мотнула головой и хрипло засмеялась, выпучивая глаза. Схватила Мориэллу за руку, и девушка увидела белую пленку, ползущую по её коже. Как крохотная паутинка или иней, она росла, погребая под собой кисть, потом пальцы, и разрасталась всё дальше. Вновь запахло полевыми цветами и кровью.
− Но она была, − прошептала Марлен и злобно скривила губы. — Ты знаешь, что означает твоё имя, Мориэлла?
Девушка встрепенулась и сжала руку тетки сильнее.
− Нет…
− Мориэлла… «Смерть, дарующая Жизнь». Так она нарекла тебя, − закряхтела Марлен, и черты лица её в одну секунду заострились. — Но ты принесла нам лишь смерть, − выплюнула она и оттолкнула руку девушки.
− Поспи, тётя, − прошептала Мориэлла, чувствуя, как внутренности её леденеют. Не было и дня, чтобы она не думала о маме и не винила себя в её смерти. Организм молодой ведьмы не справился с родами.
− Я говорила, что нельзя давать имя младенцу. Дитя должно быть принесено в жертву безликим, Магда, − голос тетки стал строгим, будто женщина вернулась на шестнадцать лет назад и вновь говорила с сестрой, разум покидал её.
Девушка вздрогнула, почуяв запах гнили. Удушливо сладкий, он заполнил легкие, но даже это было не так ошеломляюще, как слова ведьмы.
− Жертва? — прошептала Мориэлла еле слышно, и тетка затряслась в кашле, сжимая худыми пальцами края кровати.
− Белая болезнь коснулась не только меня, − сказала она. — Ты была рождена, чтобы умереть и позволить жить Магде.
− Ложь, − процедила Мориэлла.
− Она родила, чтобы совершить ритуал с младенцем, своей плотью и кровью, − сказала женщина, а потом широко распахнула рот, задыхаясь и пытаясь впустить в себя хоть каплю чистого воздуха без магии, и закашлялась, прежде чем продолжить мучить Мориэллу. — Магда начала пить твою магию, вытягивала её нить за нитью, когда ты была еще в её утробе. Белое пятно на твоей голове вовсе не родимое, дитя. Это отметка самой смерти, и она была лишь началом.
Мориэлла вздрогнула, следя, как паутина неспешно оплетает тело тетки, забирая магию, вытягивая жизненную энергию и оставляя после себя лишь белую кожу. Так же было и с ней? Девушка коснулась дрожащей рукой своего лба, прямо в том месте, откуда росла её седая прядь.
− Тогда почему… − руки Мориэллы сжались, а взгляд коснулся матери на полотне. Её красивое лицо теперь было размыто из−за слёз.
− Ты выжила, а она мертва, − сказала Марлен, и девушка почувствовала себя так, словно ей дали пощечину.
− Нет… − прошептала она, наклоняясь ближе и сжимая худые плечи тети своими руками. — Нет, прошу… Я… Я же люблю тебя, люблю её, пожалуйста, тётя…
Всё, во что она верила, было разбито парой небрежных фраз. Её мир рушился внутри неё, и девушка ничего не могла с этим поделать.
Мориэллу избегали другие ведьмы, но мать любила её и привела в этот мир для великой цели, известной лишь богине. Она была одна, но мать всегда незримо сопровождала её, давая силы, её любовь отогревала и дарила смысл её жизни. Она не была своей в ковене, но если бы была жива мама…
Тётка бредила, только и всего.
− Она никогда не любила тебя.
Мориэлла отшатнулась от Марлен и почувствовала, как задыхается. Она закричала в потолок, падая на колени и хватаясь за голову руками. Магия колыхнулась в ней, ответив на боль. Внутренности сжала невидимая рука, и слёзы пролились из глаз. Мориэлла не помнила, когда плакала последний раз, и это простое действие принесло ей невыносимую боль. Казалось, глаза вот−вот расплавятся, а горло скрутит от нехватки воздуха.
Запах цветов забил нос, и ведьма стиснула зубы, прежде чем подняться на слабые ноги. Глаза Марлен были устремлены вверх, на портрет её сестры. Прямо перед тем, как белая паутина погребла под собой едва шевелящиеся сухие губы и коснулась век, закрывая их.
− Марлен! — крикнула Мориэлла, бросаясь к ней, но ведьма не подавала признаков жизни. Девушка уже не думала о её спасении, ей было важно лишь одно. — Не уходи! Скажи, что ты солгала! Очнись, очнись же, Г’хдор тебя задери!
Мориэлла закричала, принявшись трясти за плечи истощенный бледный труп, покрытый белесыми струпьями. Но ответом ей были лишь выходящие изо рта ведьмы облачка магического пара, последние крупицы силы покидали её тело и растворялись в воздухе.
− Не смей умирать, злобная дрянь! Почему ты не сказала мне раньше, почему?! — Мориэлла взвыла, захлебываясь слезами. И оттолкнула от себя ведьму, как только почувствовала жжение на своих пальцах. Неконтролируемая магия вырвалась из них и выжгла дыры на ночной сорочке Марлен, носа коснулся запах горелой плоти.
− Столько лет, − прошептала она, кусая губы.
Столько лет она утешала себя тем, что не одинока, что мама сделала бы её жизнь лучше, останься она с ней. Рыскала в древних томах, искала запретные заклинания в мечтах однажды воскресить родительницу, стать величайшей ведьмой и создать своё заклятие возрождения. Мориэлла разговаривала с портретом матери и возносила молитвы богине за её душу. Марлен рассказывала о ней, умалчивая о цели рождения Мориэллы, говорила, каким долгожданным ребенком та была. Заставила её полюбить свою мать.
Нет, это была ложь, бред умирающего.
Что−то задрожало в углу комнаты, когда сила Мориэллы выплеснулась из её сердца вместе с отчаянием и болью, осветило стены алым свечением, а через секунду посох тетки Марлен влетел в раскрытую ладонь девушки, несомый тенями. Прочная трость из старой лещины, увенчанная сферой — черный месяц внутри алой полной луны, мерцающей во мраке. Тело подхватило дрожь посоха, затряслось от переполняющей его мощи, что усилилась от реликвии взрослой ведьмы. А потом ушей достиг шепот.
Шипящий, исходящий от тела тетки, покрытого белой убийственной пленкой, и свистящий, доносящийся от окон, терзаемых ветром.
«Сладкая чёрная магия…»
«Сладкая, недоступная…»
«Молодая, моя…»
Мориэлла сорвалась с места, когда белые струпья подхватил ветер и закружил вихрем над Марлен, а голос послышался совсем близко.
− Прочь! — взвизгнула она, замахиваясь на бестелесную другую магию и пытаясь избавиться от неё. Она ощущалась липкими мурашками на коже, маслянистым воздухом забивала легкие и наступала со всех сторон, выступая из тени. И ей было мало тетки, она тянула свои невидимые руки к Мориэлле, оставляя на её одежде белые следы.
«Заберу… Обратно…»
− Прочь! — завопила девушка во всё горло и вбила посох в хлипкий пол, ломая под ногами деревянные доски. Лунная сфера осветила стены и…
Дверь отворилась, в доме вновь запахло полевыми цветами, а неизвестная магия стянулась в одну точку белой тенью и исчезла так же неожиданно, как и появилась.
Мать, владычица земель ведьм, их королева, появилась на пороге и окинула цепким взглядом комнату. Запыхавшуюся Мориэллу, по лицу которой струйками стекали пот и слезы, по посоху, лучащемуся магией в её руках. Позади темной фигуры Матери стояли ведьмы ковена. Они посмотрели на мертвое бледное тело своей сестры, а потом на девушку рядом с ним. И лица их исказила ненависть.
Дверь захлопнулась.
Мать величественно вошла в их убогую лачугу, как если бы это мог быть королевский прием. Темный плащ тянулся позади неё, собираясь вверху алыми блестящими нитями, оплетающими шею и плечи. Чем ближе к подолу, тем сильнее темная ткань плаща наливалась бордовым, словно это кровь стекала с высокой фигуры ведьмы.
− Ты испугана, дитя, − шепнула она, подцепив подбородок Мориэллы длинным белым ногтем и приподняв её измученное лицо. Наклонила голову, всматриваясь в него своими замутненными, почти потерявшими зрение глазами, и отпустила девочку, направившись к Марлен. Белые длинные волосы струились позади её спины, едва не подметая пыль на полу дома, и что−то блестело в них серебром. Ведьма давно перешагнула тысячелетний рубеж, но сохранила юный облик. Отдала жизнь, тепло тела и еще неизвестно что в обмен на вечность.
− Они хотели убить меня, − сказала Мориэлла, не зная о ком она: о тетке со своей матерью или о неизвестной сущности, что забрала обеих.
− Они?
− Тетя сказала, это белая болезнь, но здесь была и другая магия. Вы почувствовали её, Мать? — ведьма молчала, скользя тонкими пальцами по застывшему лицу Марлен. − Так же умерла моя мама? — спросила Мориэлла, а потом подняла заплаканные глаза на старшую ведьму.
− Пусть спит спокойно, − сказала ведьма, поднимая руку над женщиной. — И твоя мать обрела покой.
− Она правда родила меня на убой? — слова прошли через горло как раскаленные. — Поэтому все ненавидят меня? Я должна была умереть, а отняла у них сестру?
− Дитя… − женщина повернулась к ней, и глаза её загорелись. — Ты оказалась сильнее своей матери. Вязкая тьма сочится из твоего сердца, а смерть идёт по пятам.
Мориэлла подняла на неё усталые глаза:
− Она родила меня, чтобы принести жертву?
− Да.
Слова не умирающей в бреду, а королевы всех ведьм. Душа Мориэллы опустела.
− Зачем мне теперь жить?
− Должно быть, у богини были на тебя свои планы, поэтому ты жива. Живи ради цели, дитя. Ты станешь великой ведьмой, сильнейшей в своем роду. Твоя мать и тетка ушли, а ты стоишь здесь, живая и полная магии.
Мориэлла перевела взгляд на портрет её матери и взмахнула посохом тетки. Огонь поглотил сначала края рамы, а потом стер красивое лицо женщины в середине, прежде чем картина осыпалась пеплом. Девушка выжгла лик матери со стены и её образ из своего сердца.
− Теперь у меня нет цели, − спокойно сказала она, возвращая взгляд Матери. — Я отрекаюсь от своего рода.
Мать кивнула без единой эмоции во взгляде.
− Но есть то, чего бы я хотела… − сказала Мориэлла. — Я хочу увидеть своё рождение. И её смерть.
Черты Матери заострились, и она быстро вскинула голову.
− Боюсь, это не пойдет тебе на пользу, а лишь ослабит… Взгляд в прошлое губит, моя дорогая. Он тебе ни к чему.
Мориэлла нахмурилась. Она знала, что Мать хранит в своих запасах нужные ей артефакты.
− Но… Что мне теперь делать? — не было больше никого, о ком Мориэлла бы могла молиться. У каждой ведьмы было предназначение, и теперь она знала, в чем было её. Исчезнуть.
− Найди способ стать сильнее и обуздать магию, что дремлет в твоём сердце, − сказала Мать, приблизившись. Она приподняла её подбородок своими тонкими пальцами, вдавив ногти в щеки, и заглянула в лицо полуслепыми глазами, загоревшимися зеленым светом. — Для этого ты была рождена и спасена самой богиней, твоя жизнь не пуста. Найди что−то, в чем ты станешь самой могущественной, Мориэлла, сильнее Верховных ведьм, и займи одно из их мест. Будь рядом со мной, моё бедное, покинутое всеми дитя.
Девушка вздрогнула, поняв, что Мать говорит об убийстве одной из своих сестер. Иначе Верховной не стать, сильнейшие ведьмы их Сферы редко умирали своей смертью.
− Я дарую тебе смысл жизни, моя девочка, всегда помни об этом. Отрекись от рода, но не от меня. Будь мощью моей Сферы, будь силой земель ведьм. И тогда твоя мать не будет довлеть над тобою, ни её образ, ни её душа, ни её злые мысли. Теперь у тебя есть я, служи мне.
Мориэлла моргнула, чувствуя, как внутри её разгорается пламя. Теперь, впервые встретив Мать, она понимала, почему все ведьмы Сферы её почитали. Её словам невозможно противиться, её воле подчинялись беспрекословно.
− Твоя мать, твоя плоть и кровь, предала тебя, но я стану той Матерью, что даст тебе смысл и поднимет с колен твоей боли. Стань же той, пред кем преклонятся ведьмы за стенами твоего дома, − она перевела глаза поверх головы Мориэллы, и девушка услышала шум снаружи. Они ненавидели её, презирали, а теперь их злость возросла. — Будь верна лишь мне, и я дарую тебе могущество, о котором ты и не мечтала. Стану твоей семьей.
Девушка вздрогнула, смотря в красивое лицо Матери, а следом её голова качнулась сама собой. Порывы ветра, скрип досок под ногами, шелест струпьев, подхватываемых магией и даже стук сердца Мориэллы, всё затихло в один миг. Был лишь голос Матери.
− Я буду служить вам, − произнесла девушка четко, и тонкие губы ведьмы дрогнули в улыбке.
− Теперь ступай, о Марлен я позабочусь.
− Госпожа, − сказала Мориэлла, нахмурив брови. — Я совсем забыла, тот голос…
− Голос?
− Магия, что забрала мою тетку и женщину, что родила меня. Она тянулась и ко мне.
− За белой болезнью следует белая смерть, − ответила Мать. Она щелкнула пальцами, и иссохшее лишенное тело магии рассыпалось в прах. — Магия вашего рода всегда была соблазнительной. Но тебе не нужно бояться, пока ты со мной.
Мориэлла опустила голову, проклиная свою семью. Внутри неё было пусто, лишь глаза Матери заполняли эту пустоту, лишь её слова. Остался еще кто−то, кто верил в неё. Тот, в чьем взгляде не было ненависти.
− Спасибо, − прошептала она едва слышно и двинулась к двери, перехватив поудобнее посох. Возгласы ведьм затихли, едва она распахнула дверь, но та в ту же секунду захлопнулась.
− И, Мориэлла, − окликнула её Мать, не оборачиваясь и всё так же стоя у постели Марлен. Белые прямые волосы подхватывали порывы ветра, и Мориэлла углядела в них серебряные нити.
− Да, моя госпожа? — в этот миг девушки вновь коснулся запах крови и гниения вперемешку с полевыми цветами, и она подавила порыв прижать ладонь к губам и носу. Другой магии рядом не было. Лишь Мать.
− Избравший тёмную дорогу не должен оглядываться. Пройденная тьма гораздо опаснее, когда она у тебя за спиной. Всегда смотри вперёд.
Мориэлла быстро кивнула и удалилась из проклятого дома, чтобы больше никогда не слышать этот запах.