Про Густава и говорить не приходится. Ну и Цецилия.
Я -- госпожа министр?
Отчего же нет, Цецилия?
Да звучит как-то -- того... Ни то, ни сё. В юбке я все-таки.
Это мы заметили.
Привыкнешь, Цецилия... Было у тебя с ним?
О чем это вы, Базиль Модестович?
С грузином этим, с Чучмекишвили?
Да что вы, Базиль Модестович! Да как вы могли подумать.
Краснеешь, Цецилия. А еще мхатовка бывшая. А еще молочные ванны ежедневные... И чего ты в нем нашла? Ну, понимаю, политбюрошные ихние. Это, так сказать, наш интернациональный долг. Но этот...
Так ведь грузин он, Базиль Модестович. Для здоровья она. У них ведь...
Замолчите, Петрович!
...эта вещь -- сунешь в ведро: вода кипит.
Петрович!!!
Ах, Цецилия, Цецилия. Бойка, однако. С другой стороны, конечно, кто мы? -- дряхлеющий Запад. Ладно, не красней -- флаг напоминаешь, не говоря -занавес. Значит, так: Густав Адольфович, задело! Мы что тут раньше-то производили?
Раньше -- чего?
Перемены К Лучшему. До исторического материализма и индустриализации.
А, до 45-го. Бекон, Базиль Модестович. Мы беконом всю Англию кормили.
Ну, бекона теперь в Англии своего навалом.
Угря копченого. Мы копченым угрем всю Европу снабжали. Даже Италию. У итальянского поэта одного стихи такие есть. "Угорь, сирена / Балтийского моря..." Консервная фабрика была. 16 сортов угря выпускала.
Ага, и у французов блюдо такое было: угорь по-бургундски. С красным вином делается.
Ну да, потому что рыба.
Рыба вообще с белым идет.
Да что вы понимаете! Его три дня сушить надо. Прибиваешь его к стенке гвоздем -- под жабры -- и сушишь. Вялишь, что ли?
Да нет. Чтоб не извивался. Живучий он ужасно, угорь этот. Даже через три дня извивается. Разрежешь его, бывало, и в кастрюлю. А он все извивается. Виляет...
Как на допросе.
...даже в кастрюле виляет. То есть извивается. И тогда его -- красным вином.
Я и говорю -- рыба. Крови в нем нет. Как кровянку пустишь, тут они вилять и перестают.
Потому, видать, и добычу прекратили. Бургундского на всех не напасешься.
Да, и чтоб дурной пример не подавал. Живучий больно.
На национальный символ тянул. Вернее -- на идеал. Дескать -- как ни режь, а я... Холоднокровные потому что.
Я и говорю. Аберрация возникает. Как вообще с идеалами. В нас крови пять литров и вся -- горячая. А идеал, он -- всегда холодный. В результате -- несовместимость.
Горячего с холодным?
Реального с идеальным?
Материализма с идеализмом.
Ну да, гремучая смесь.
И отсюда -- кровопускание.
По-нашему: кровопролитие.
Чтоб охладить?
Да -- горячие головы?
Не, наоборот. Идеалы подкрасить.
Придать им человеческий облик.
Вроде того. Снять напряжение. Так они лучше сохраняются.
Кто?
Идеалы. Особенно -- в камере.
Ни дать ни взять консервы.
Ага, в собственном соусе. Особенно -- когда в сознание приходишь.
Макабр.
...на нарах калачиком. Угорь и есть. На экспорт только не годится.