Помощник прокурора неожиданно строго, так что по спине Василия Ивановича и впрямь пробежал холодок, словно на допросе, спросил:
- Недавно на ваших глазах был задержан преступник. Как он выглядел? Во что был одет?
- Ну… невысокий такой, худощавый. Одет в шинель. С погонами.
- Цвет волос? Глаз? – быстро продолжил помощник генерального прокурора.
- Волосы не помню, он был в шапке. А глаза, кажется светлые. Да-да, голубые!
- Прекрасно! – похвалил помощник генерального прокурора, подвел Василия Ивановича к скучающему в ожидании, когда подойдет очередной посетитель, дежурному и сказал:
- Тут вы недавно задержали майора. Нет-нет, не беспокойтесь, все было сделано абсолютно законно! Я просто хотел уточнить некоторые детали. Не подскажете, как он выглядел?
- Как? – задумался дежурный. - Да офицер, как офицер. Крепкий, рослый! Я бы сказал, даже спортивный.
- А волосы у него были какого цвета?
- Сейчас припомню! Когда мы сбили с него фуражку…
- Фуражку? – оглядываясь на Василия Ивановича, уточнил помощник генерального прокурора.
- Ну да! Он же ведь был в фуражке и плаще… То волосы у него были короткие. Темные.
- А глаза?
- И глаза тоже темные. Да-да – карие глаза! Это я точно помню.
- Вот видите! – поблагодарив дежурного, снова отвел Василия Ивановича в сторонку помощник генерального прокурора. - И это всего через час после разбираемого события. А Евангелия, насколько мне помнится из университетского курса по научному атеизму, писались десятки лет спустя! Поэтому стоит ли удивляться обилию в них противоречий. Я полагаю, что - все эти разногласия наоборот как раз свидетельствуют в пользу достоверности рассказов евангелистов! Гм-м… А тут ведь и впрямь есть над чем серьезно подумать!
Было видно, что он и сам удивлен и озадачен тем выводом, который следовал из всего этого. А именно: что Евангелию можно и даже нужно верить!
Но Василий Иванович пока не мог понять, какое все это имеет отношение к нему самому?
Помощник прокурора взглянул на него и сказал:
- Знаете, в судебной практике есть одно поучительное дело. Однажды одному человеку предъявили якобы подписанные им векселя. Казалось бы, проигрышное дело. Подписи, как ни крути – его, чего он и сам не отрицал. Но один адвокат взялся за это дело и убедительно доказал невиновность своего подзащитного. Все его основания были основаны на том, что все векселя были подписаны абсолютно идентичными, то есть одинаковыми подписями. А такого просто не может быть. Их просто скопировали с имевшейся у них подписи того человека. Так и здесь. Ну, а что касается ваших остальных претензий к там называемым священным книгам, то, я слышал, на эти Евангелия есть специальные толкования. Но, сами понимаете, в магазинах их не продают, и в библиотеках их тоже не бывает. Вот тут уже я действительно вам не помощник!
3
- Что ты хочешь этим сказать? - насторожился Василий Иванович.
Помощник генерального прокурора, снова становясь учтивейшим человеком, с улыбкой развел руками и отошел. К Василию Ивановичу, с опаской оглядываясь на него, подскочил юркий парень:
- Вы, говорят, тут то, что связано с верой, скупаете? – уточнил он и, приоткрывая полы плаща, шепнул: - Вот смотрите!
- Что это? – не понял Василий Иванович, видя заткнутые за пояс парня небольшие черные доски с ликами.
- Не видите ли что ль? Иконы! Тринадцатый век! Школа Андрея Рублева.
Василий Иванович хотел сказать, что великий иконописец жил в конце четырнадцатого – начале пятнадцатого веков, а его школа была и того позже, но заметил, что его торопливыми знаками подзывает к себе сидевший за столиком старичок-искусствовед.
- Простите, я собираю только монеты! – в радостном предвкушении, что у того есть что-то еще наподобие так полюбившейся ему афинской тетрадрахмы, с несвойственной для него резкостью отказался он и быстрым шагом направился к искусствоведу.
Увы! Тот хотел лишь предупредить его.
- Ни в коем случае не имейте дело с этим мошенником! – прошептал он. – Он уже подходил ко мне. Все его «иконы» - написаны где-то в кустарной мастерской и искусственно состарены.
- Да я бы у него все равно не купил их. Зачем мне иконы? – равнодушно ответил Василий Иванович, разочарованный тем, что так ошибся.
Старичок-искусствовед внимательно посмотрел на него:
- А знаете, что? Поедемте-ка после окончания работы клуба ко мне домой! Я вам покажу настоящие иконы, такие, после которых вы уже не сможете… слышите – никогда в жизни не сможете так равнодушно отзываться о них! Да почитать не просто полезные – а душеполезные книги!
- Книги? – оживился Василий Иванович. – А… толкования на Евангелия у вас есть?
- Найдутся и толкования! Ну так что, договорились?
- Конечно! – охотно согласился Василий Иванович, не успевший даже удивиться тому, что так быстро нашлись только что упомянутые помощником генерального прокурора книги.
Он сам захотел пройтись, как обычно, по рядам, но тут к нему подбежал Володька.
- Вот ты где! Никуда не уходи! – предупредил он. - Сейчас мой начальник приедет. Он тебе что-то из ряда вон выходящее принести обещал!
- Вот! – не заставив себя долго ждать, вскоре появился и сам Исаак Абрамович. Маленький, коротконогий, с портфелем под мышкой, он как-то незаметно оказался рядом с ними и показал блестящую монету в прозрачном пакетике. – То, без чего ваша подборка не имеет права на жизнь, будь в ней хоть тысяча монет! Сребреник Иуды к вашим услугам!
Полновесная, изготовленная талантливым резчиком, отчеканенная не заношенными штемпелями, вряд ли успевшая побывать в обращении и попавшая сразу в клад тетрадрахма города Тира с первого же взгляда понравилась Василию Ивановичу. Финикийский Мелькарт и орел на ней были, словно живые!
Но на пояснительную записку, прикрепленную скрепкой к пакетику, он уставился, как на действительно нечто из ряда вон выходящее.
- Ты только погляди, что тут написано! - пока Исаак Абрамович принялся искать что-то еще в своем портфеле, шепнул он другу: - «Этой монетой расплатились с Иудой древние иудеи». - Нет, чтобы написать, что монетой такого типа древние иудеи могли расплатиться с Иудой…
- А может, она ему по наследству досталась! – зевнув, предположил Владимир Всеволодович, и Василий Иванович только головой покачал:
- Ну и язык у тебя – острее римского гладиуса![6]
- Боюсь, что мне сейчас придется им немного поранить и тебя!
- Что ты хочешь этим сказать? - насторожился Василий Иванович.
- Пока, надеюсь, ничего страшного, - поспешил успокоить его Владимир Всеволодович.
И пока Исаак Абрамович бормоча «Неужели забыл его дома?» - рылся в портфеле, кивнул на сновавшего между столиков парня:
- Видишь во-он того молодого человека с носом, как флюгер?
- Допустим! Он тут давно уже суетится.