1
И тут котенок своим мяуканьем сам подсказал ему выход…
Это город зимой встает трудно и долго. А деревня… Пропел петух. Замычала корова. Послышался скрип шагов и голоса под окном. И все!
Стас, проснувшись, машинально посмотрел на телефонные часы и, увидев, что еще совсем рано, собрался повернуться на другой бок. Но что-то помешало ему сделать это.
Под ним был не удобный знакомый диван, а узкая скрипучая кровать. На стене вместо привычного портрета Есенина без трубки темнели плохо различимые в полутьме пятна. Что это? Откуда?!
И тут вспомнилось: да ведь он в Покровке. И не вместе с родителями летом, а зимой, сам – три с половиной года спустя!
Подавившись зевком, он снова схватил телефон и посмотрел на экран.
Звонков по-прежнему не было.
Настроение сразу испортилось.
В ногах что-то заворочалось, зашевелилось…
Стас как ужаленный сел – сразу припомнились таджики, вчерашняя стычка с ними...
Но то, что было внизу, доверчиво поползло наверх и мяукнуло.
- Что – скучно стало или есть хочешь? – вспомнив и про котенка, улыбнулся Стас.
Котенок забрался к нему на грудь и замурчал.
- Ладно, не подлизывайся! И так покормлю… - ласково проворчал Стас.
Он осторожно положил живой пушистый комок на кровать и включил свет.
Затем подошел к зеркалу, заглянул в него и осторожно ощупал синяк. За ночь он стал уже не таким заметным. Но почему-то болел еще больше.
На полочке лежала старинная монета, на которой Георгий Победоносец вонзал в дракона копье. Побеждая зло, то есть грех, как сказал бы отец Тихон. На стуле возле кровати – тетрадь самого старца.
- Куда ни взгляни – везде на духовную тему! – усмехнулся Стас и нахмурился, вспоминая вчерашние беседы и встречи.
Все то, чему учили его с детства: дома, в школе, к чему так красиво призывали кинофильмы, книги, газеты, песни – все, чем он жил до этого - сводилось на нет! Превращалось в ничто.
И чем теперь заменить это?
Верой?
Но, если разобраться, и тут все было не так просто. Вон, взять, к примеру, Лену и Ваню. Одна осуждает всех подряд, причем язвительно, зло. А второй говорит одно, а делает совсем другое. И это когда оба при церкви. Что же тогда остается ему?
Василий Иванович Голубев – это понятно. Он будущий монах, старец. Ему и в личных дневниках положено так писать.
Обязанность у него такая – вести людей к Богу.
А где на самом деле правда – попробуй узнать! Ведь действительно слишком велика цена ответа на этот главный вопрос.
С чем – с чем, а с этим Стас был абсолютно согласен.
Оставался еще один человек, с которым он говорил во время прежнего приезда в Покровку. Директор школы Юрий Цезаревич.
Но что он еще мог сказать ему?
Помнится, уже тогда, три года назад, он говорил, что власть, деньги и жизненные блага – это не самое главное. То есть то, к чему он пришел сейчас. Правда, окончательные выводы его, особенно то, что человек смертен и покуда жив, должен делать больше добра, чтобы навсегда остаться в памяти благодарного человечества, не устроили Стаса еще тогда…
Но может, он за это время пришел к чему-нибудь новому?
Все же ведь поменялись.
«Нужно узнать, где он живет – в школе сейчас ведь каникулы – и сходить к нему! – решил Стас. - А пока в любом случае стараться делать это добро».
«Начнем с…» – Стас огляделся в поисках подходящего дела.
И тут котенок своим мяуканьем сам подсказал ему выход.
- Тебя!
Стас погладил котенка и задумался вслух:
- Только чем тебя накормить? Консервы кончились. Молоко, как деревенский житель, ты, конечно же, пить станешь! Может, у Ленки есть? Погоди, я сейчас!
Он быстро оделся, пробежал к дому друзей и, войдя к ним, с порога попросил у Лены:
- Лен, у вас молоко есть?
- Есть, только малоко, потому что его мало!
- А мне много и не нужно! Дай, а?
- Да ты что! Пост на дворе! – послышался возмущенный голос Вани. Очевидно, он совершал утреннее правило и находился на духовном подъеме. – До Рождества дотерпеть, что ли, трудно?
- Кто б говорил! Или забыл, что путешествующим можно? - усмехнулся Стас.
Ваня пробормотал что-то невнятное и замолчал.
И тогда Стас пояснил Лене, что молоко нужно не ему, а котенку.
- Понимаешь, вчера ко мне приблудился!
- Ой, котеночек? – обрадовалась Лена. – И как же ты его назвал?
- Да какая разница? – пожал плечами Стас. – Пусть будет Ваською или Тишкой!