Стас подошел к ним и замер.
Во все глаза он смотрел на монеты, которым было почти две тысячи лет. А некоторым даже больше. Вот они: денарии Августа и Тиберия, тетрадрахма Антиохии, большой «сребреник Иуды» и крошечные медные монетки древней Иудеи: Ирода Великого, Понтия Пилата, среди которых были и две лепты бедной вдовы… Те самые! Именно их, собирая коллекцию для Соколова, держал в руках, уверовавший благодаря этому в Бога, Василий Иванович Голубев, будущий старец отец Тихон.. А до него – великое множество людей, воочию видевших и слышавших Иисуса Христа.
Значит, все то, что было в тетради-дневнике – оказывалось правдой!
«Все сходится! И у меня всё сошлось!» - понял Стас и совсем тихо, хотя так и хотелось кричать от радости, сказал:
- Спасибо…
- За что? – удивился бывший министр. - Это я тебя должен благодарить! В Москве мы еще, разумеется, встретимся. Я с удовольствием познакомлюсь с твоими родителями и расскажу им, какой у них сын. А пока… – он поводил пальцем над монетами и остановился на той, что лежала в центре, на самом почетном месте. – Вот тебе от меня подарок!
- Зачем? Я же вам просто так, то есть ради Христа, безо всякого помогал! – сам не зная почему – ведь ему очень хотелось получить этот подарок, принялся отказываться Стас.
- Держи-держи! – протянул на вытянутой ладони монету Соколов.
Стас посмотрел на нее и ахнул:
- Да вы что?! Это же – денарий Тиберия! Ну, тот самый – денарий кесаря! Вы знаете, сколько он стоит?!
- Догадываюсь! – улыбнулся Соколов. - Но по твоим глазам вижу, что отдаю ее в хорошие руки! Тем более что это еще вопрос, какой денарий нужно считать тем самым, о котором говорится в Евангелии. У меня есть статья, где доказывается, что им, возможно, был денарий Августа, который остается у меня.
- Да-да, я знаю…
Стас мог рассказать бывшему министру печальную историю полученной им в подарок монеты. Но он не захотел портить ему настроения. К тому же он неожиданно понял, как надо поступить с ней по-честному: отыщет в Москве Владимира Всеволодовича, отдаст денарий ему, а он вернет его семье Ашота Телемаковича на память о нем. Все-таки это была его любимая монета…
Он не понимал, что происходит с ним. Но знал, что уже не сможет поступить иначе!
А Соколов сам вложил ему в руку денарий Тиберия и сказал:
- Бери и всегда, всю жизнь свою помни, что сказал Спаситель, когда иудеи, искушая Его, показывали Ему вот такую, а, может, именно эту - тут один шанс на несколько миллионов - монету:
- Отдавайте кесарево – кесарю, а Божие Богу!
5
- А ты что – и лошадей крал? – хитро прищурился Ваня.
- Вань! – снова ворвавшись в дом друзей, без подготовки, прямо с порога заявил Стас. - Я возьму благословение у отца Михаила! Что там еще надо делать?
- Что-что, - глядя на друга, довольно засопел Ваня. – Перво-наперво подготовиться к исповеди – Ленка, дай нам авторучку с бумагой! – а потом прочитать положенные перед Причастием молитвы.
Они взяли авторучку, бумагу и удалились в Ванину комнату, забыв плотно прикрыть дверь.
Лена хотела исправить это, но испугалась. Вдруг подумают, что она подходит к двери, чтобы подслушивать.
И она, чтобы не слышать, принялась напевать песенку. Но некоторые слова, как она ни старалась, все-таки долетали до нее.
- Зачем мне записывать? Я и так все помню! – громко возмущался Стас, и Ваня не оставался в долгу, повышая голос:
- Да у тебя сразу все выветрится из головы, как только ты подойдешь к аналою! И потом ты уверен, что помнишь все?
После этого наступила тишина, во время которой, как догадалась Лена, Ваня, помогая, негромко принялся перечислять все возможные грехи, которые вольно или невольно мог совершить Стас.
- Начнем с так называемых смертных! – строго говорил Ваня. – Это – гнев, гордыня, тщеславие, сребролюбие, чревоугодие, уныние, памятозлобие, блуд!
- А в блуде-то мне признаваться зачем? Я же ведь даже не целовался ни разу в жизни!
- А так называемые юношеские грехи? – переспросил Ваня и, очевидно, что-то прошептал Стасу на ухо.
- Как! – ошеломленно воскликнул тот. - Я и об этом должен рассказывать отцу Михаилу?!
- Не рассказывать, а исповедоваться, – поправил Ваня. - И не отцу Михаилу, а Самому Богу!
- Но это же стыдно!
- Тем важнее, как говорит Михаил, исповедовать все так называемые плотские грехи. Тогда и Бог пошлет помощь, чтобы нам справиться с искушениями. Ведь вокруг нас что творится? Сплошной разврат, соблазнительные фильмы, книги, картинки… А от нас, то есть, юношей и девушек, в первую очередь требуется чистота, даже в самом малом. Телесная чистота и послушание родителям. А теперь давай вспоминать твои грехи, связанные с побегом!
Снова последовала тишина, и, наконец, возмущенный возглас Стаса:
- Ну, нет!
Весь раскрасневшийся и взъерошенный – очевидно, ему пришлось немало почесать голову, слушая друга – он выскочил из комнаты. Следом за ним – еще более недовольный Ваня.
Лена взяла с полочки перед зеркалом расческу и сама причесала Стаса.
- Какие у тебя волосы непослушные! – удивилась она.
- Все в хозяина! – проворчал Ваня. – Представляешь, он отказался записывать свои грехи!
- Зачем? Я и так скажу: грешен во всем! – призывая Лену в защитницы, стал доказывать свою правоту Стас.
- А ты что – и лошадей крал? – хитро прищурился Ваня.
- При чем тут лошади? – недоуменно заморгал Стас. – Не крал я никаких лошадей!
- А что же тогда говоришь – грешен во всем?
- Ребята, ребята, ну зачем так? – напомнила Лена. – Скоро Христос родится, а вы ругаетесь!
- А с чего ты взяла, что мы ссоримся?– подавая другу шапку, сказал Ваня. – Мы со Стасиком Истину ищем!
- Конечно! – надевая куртку, охотно согласился он. – Тем более что Ленка как всегда права – скоро, и правда, Рождество.
- Конечно, Рождество! – подхватил Ваня.
И так, чтобы это было слышно взявшемуся за дверную ручку Стасу, едко добавил: