Старец помолчал и сказал:
- Все дело в том, что человек создан для того, чтобы после жизни вечно быть с Богом. А если в его душе по каким-то причинам этого нет, то вакуум начинает заполняться другим. Причем, до конца утолить это практически невозможно. Как, например, в случае с вашим майором из клуба. То, что произошло с ним и что, в меньшей степени, происходит с тобой – это крайняя степень возобладания страсти над человеком, когда он уже не в состоянии контролировать себя и свои поступки. До Бога ли, скажи, человеку, когда предназначенное для Него место в душе заполонила страсть?
- Конечно же, нет, - чуть слышно отозвался пораженный тем, что услышал, Василий Иванович.
Старец неожиданно улыбнулся и положил ему руку на плечо:
- Но, это, как и все в нашей жизни, пока мы живем, поправимо! У меня ведь тоже была своя страсть!
- У вас?!
- Да, и еще какая! Однажды, это было уже давно, один очень состоятельный человек, из моих духовных чад, подарил мне на именины золотые часы с будильничком. Казалось бы – ну что в этом плохого? И мысли, вроде, благие пришли: мол, тем больше – на вес золота – стану ценить теперь время... дескать, по будильнику просыпаться буду и не опоздаю уже никуда… да и не обижать же дающего от чистого сердца человека? Словом, от других подарков я категорически отказался, а часы взял. Взял и… потерял покой. Начал брать их на службу, так стал замечать, что принялся наблюдать, сколько осталось до конца времени. Хотя раньше за мной никогда не водилось такого… Стал оставлять их в келье, так сделалось еще хуже. Всю службу только и думал: не украл бы кто их. Возвращаясь, первым делом проверял и радовался: вот они, целы и невредимы, дорогие! Прошла неделя, другая, и как только приехал тот человек, который подарил мне эти часы, в монастырь, я взмолился: "Ради Христа, забери их обратно!" Он забрал, и страсть перестала меня мучить. Снова освободилось в душе место для Бога, и на службах я отныне только молился и думал только о Нем. Кстати, для того человека, от которого я не утаил тогда правды, это тоже сделалось неплохим уроком.
Старец прищурился, словно припоминая своего благотворителя, и как-то особенно по-хорошему улыбнулся.
- Он весь, как еж иголками, был покрыт страстями. Но после этого уже всерьез начал молиться, ездить по святым местам, прося заступничества угодников Божьих. Постепенно он стал жить совершенно иным. А перед кончиной прособоровался и причастился. И как мне, убогому, мнится, спас свою душу.
Старец посмотрел на старавшегося не пропустить ни слова Василия Ивановича и сказал:
- И тебе советую: молись, проси Бога о помощи. Сам прикладывай усилия, чтобы от нее освободиться. Да и я за тебя помолюсь. И Господь поможет тебе так, как ты даже не ожидаешь. Причем, как мне почему-то кажется, очень и очень скоро!
8
- Осторожнее! Разобьется!!! – раздалось сразу несколько детских голосов.
Наконец, наступил день прибытия в школу министра просвещения.
Выйдя из дома, Василий Иванович привычно опустил ключи в карман пиджака и неожиданно обнаружил в нем подаренный старцем пояс.
«Надо же, совсем забыл про него! – удивился он. – Может, надеть или… не надеть?»
- Надену! – вслух решил он и повернул обратно домой.
- Зачем ты вернулся? – встревожилась, увидев его, Настя. – Удачи не будет! Да и как бы не опоздал…
- Ничего, без меня все равно не начнут! – улыбнулся Василий Иванович.
Постеснявшись объяснять причину возвращения, он молча прошел в свою комнату и, надев пояс, и бегом – Настя была права, он действительно мог опоздать! – направился на автобусную остановку.
…Желающих попасть на открытый урок, где будет присутствовать сам министр, было столько, что, наверное, нужно было попросить учеников выйти из класса, чтобы уместить всех!
И хотя пропустили только избранных, все равно помещение оказалось переполненным.
Министр, решив, очевидно, показать образец зарождавшейся в стране «демократии», занял место на самой последней парте.
- Давненько я тут не сидел! – благодушно заметил он и подмигнул вынужденному уступить ему почти все место ученика: - Что, двоечник?
- Нет, отличник! - с гордостью ответил тот.
- А в мое время на «камчатке», как мы называли последнюю парту, сидели одни только двоечники!
- И вы тоже? – простодушно спросил ученик.
- С чего ты взял? – нахмурился министр, заметив невольные улыбки на лицах слушавших этот разговор.
- Так вы же сами сказали, что давно не сидели на последней парте!
Министр кашлянул в кулак, будто поперхнулся, и взглядом разрешил расположившемуся через проход директору школы начинать.
Тут же раздался показательно долгий, громкий звонок, и Василий Иванович, поздоровавшись с гостями и учениками, начал урок.
За двадцать минут он кратко и емко изложил весь учебный материал и сказал:
- Остальное вы можете прочитать в учебнике. А я поведаю вам то, чего пока нет в школьной программе.
- Интересно-интересно! – в полной тишине прозвучал голос министра. – И что же это мы, по-вашему, не доработали?
- Самое главное! – ответил ему Василий Иванович и, обращаясь к классу, продолжил:
- Очевидно, не многие из вас знают, я сам только недавно узнал об этом, что в нынешнем году исполняется 1000 лет, как была крещена Русь. Окончание этого урока мне и хотелось бы посвятить этому великому историческому событию. Сейчас я передам вам византийскую монету того самого времени. Подержав ее в руках, вы сможете как бы прикоснуться к тем далеким годам, когда ее держали современники великого князя Владимира, а значит, и лучше поверить в то, что тогда происходило на берегах седого Днепра!
Василий Иванович говорил о том, что выйдя из Днепра, как из купели святого крещения, русский народ получил от Бога величайший дар – крепкую, или как говорили тогда, неблазненную, живую веру в Него. Эта вера передавалась из поколения в поколение. Только о ней и думали, только ею и жили русские люди. Она помогала им переносить величайшие страдания и несправедливости: междоусобицы, татаро-монгольское иго, смуту начала 17-го века…
- Без нее невозможно понять нашей истории! – сказал он и увидел, как вдруг похолодели глаза продолжавшего еще благодушно улыбаться министра. – Вот эта монета!
Василий Иванович пустил по рядам медный фоллис конца 10-го века. Ученики, внимательно разглядывая его, бережно передавали дальше. Так он дошел до последней парты и отличник с уважением протянул его министру. Министр взял монету, посмотрел на нее и, словно обжегшись, отдал ее директору школы. Тот замешкался, и фоллис упал на пол.
- Осторожнее! Разобьется!!!– раздалось сразу несколько детских голосов.
- Ничего страшного! – успокаивающе улыбнулся Василий Иванович. – Честно говоря, в прошлый раз, когда вы уронили афинскую тетрадрахму, я… обманул вас, за что и прошу сегодня прощения. Такие монеты не разобьются, даже если уронить их с пятого этажа. Но к этой, вы правы, нужно действительно относиться осторожно и даже с благоговением – ведь на ней изображен Иисус Христос!
Стараясь поменьше смотреть на министра, который уже с нескрываемым недовольством взирал на него, Василий Иванович продолжал:
- Итак, наши предки на протяжении этих столетий, трудились, неопустительно ходили в воскресные дни и по великим праздникам в храм, воевали, когда нужно было отстоять свою родину, снова трудились. А каким же у них был отдых? Чем жили они, когда не было ни телевизора, ни кинотеатров?
- Ни футбола! – подсказал один из самых бойких учеников.
- Да, тогда играли в лапту! – согласился Василий Иванович. – Так чем?
И сам же ответил:
- Любимым занятием наших прапрадедов и прапрабабушек было святоотеческое чтение. Летом, в страдную пору, им было, конечно же, некогда. Но в долгие зимние вечера они собирались вокруг лучины и тот, кто был обучен грамоте, читал или пересказывал по памяти жития святых и другие духовные книги.
Василий Иванович поднял с учительского стола и показал классу полученную от старичка-искусствоведа книгу.
- Одну из них мне удалось недавно достать на недолгое время. Я постараюсь вкратце прочитать ее вам, и, надеюсь, вы поймете, почему. Она называется «Житие преподобного Василия Нового и видение ученика его Григория о мытарствах преподобной Феодоры».