Но все равно нужно было спешить… И Василий Иванович решил довести ученикам только суть этого слова.
- Если обратиться к первоисточнику, - сказал он, - и перевести это слово с греческого, то оно означает «изменение» или, я бы добавил, «исправление». Следовательно, покаяние должно быть не только в одном желании и словах, но и на деле. Желаю вам всем самым серьезным образом подумать над этим и – сотворить достойные плоды покаяния! Вот, собственно, и все, что я хотел вас сегодня сказать…
- А оценки…
- Оценки за эту тему вы будете ставить?
- Нет, – покачал головой Василий Иванович. – Оценки вам буду ставить уже не я…
- А кто же?
- Сам Бог!
Василий Иванович еще раз внимательно оглядел учеников – все ли они поняли? – и, видя задумчивые лица, сказал:
- До свидания!
Открытый урок был окончен.
Отпустив учеников, Василий Иванович направился в учительскую. Преподаватели смотрели на него со страхом. Причину этого он понял, когда в учительскую вошел весь какой-то поникший директор и сказал:
- Ну что, Василий Иванович, доигрались? Вы уволены! Трудовую книжку можете получить, как только в ней будет сделана соответствующая запись!
- А кто же теперь будет преподавать историю – вы? – еще не понимая до конца услышанного, машинально уточнил Василий Иванович.
- Увы! – развел руками директор школы.
- Но почему?
- А потому что я тоже уволен!
10
«Что это - конец?» – только и успел подумать Василий Иванович.
Из школы, несмотря на то, что все кончилось так плачевно, Василий Иванович вышел в приподнятом настроении. Ноги сами понесли его в храм, к старцу.
Он вошел в церковный двор, и тут из окошка киоска, где продавались иконы и книги на духовные темы, его вновь окликнула женщина.
- Вы к отцу Пафнутию?
- Да! Можно идти прямо к нему? – обрадовался Василий Иванович, но та вдруг ответила:
- Батюшки сегодня нет. Но он велел передать вам вот это!
И, выйдя из киоска, протянула Василию Ивановичу… носовой платок.
- Зачем? – недоумевая, посмотрел на него тот и услышал.
- Не знаю. Только отец Пафнутий ничего зря не дает! Может, простуда у вас будет, а может, чтобы слезы вытирать!..
Продолжая размышлять, что бы все это могло значить, Василий Иванович дошел до площади, сел в автобус, доехал до своей остановки... И тут с ним едва не случилась беда.
Когда он переходил дорогу, из-за поворота неожиданно вылетела легковая машина. Увеличиваясь в размерах, она понеслась прямо на него, и… Василий Иванович даже опомниться не успел, со страшной, жесткой силой ударила его в бок, и он покатился по грязному, мокрому асфальту…
«Что - конец? – только и успел подумать он и удивился: – Неужели все это так быстро и просто?»
Но это был не конец. К нему подбежали люди, помогли подняться. Они о чем-то расспрашивали. Кто-то советовал вызвать скорую помощь… кто-то милицию…
- Да нет-нет! Все в порядке! – поднявшись, поблагодарил он и, прислушавшись к себе, с удивлением понял, что у него и впрямь ничего не отбито и не поломано.
«Жив! Жив!!!» – блаженно улыбаясь, продолжил он путь, и вдруг ему показалось, что в глубине поворота, откуда вылетела сбившая его машина, тронулась с места и нырнула в проулок еще одна – очень похожая на машину Градова.
Вернувшись домой, он решил ничего не говорить обо всем Насте и на все ее охи и ахи сказал, что, поскользнувшись, упал в лужу.
- Ох, горе ты мое, рассеянное! – покачала головой Настя и, помогая ему снять грязный пиджак, спросила: - Ну, и как твой урок?
- Не хочу хвастать, - ответил Василий Иванович. – Но, по-моему, это был лучший урок в моей жизни!
- Правда?!
- Да, это была прекрасная лебединая песнь!
- Почему лебединая? – не поняла Настя, и тогда он прямо сказал. – Потому что меня уволили и, как я понимаю, с «волчьим билетом», то есть, без права больше преподавать в школе.
Оставив застывшую посреди коридора Настю, Василий Иванович прошел в свою комнату. Здесь он принялся раздеваться, размышляя, как бы незаметно принести теперь из аптечки на кухне йод или зеленку, и вдруг с изумлением обнаружил, что на теле нет ни единой царапины! Была лишь одна крошечная ссадинка на коленке – как свидетельство того, что происшедшее было на самом деле.
А сам удар, как он понял только теперь, пришелся точно в то место, где был шелковый пояс.
«Неужели это он спас мне жизнь?» – ахнул Василий Иванович. Но тут раздался звонок, и вслед за ним – голос Насти:
- Это тебя! Володька…
Василий Иванович быстро оделся и выбежал в коридор.…
«Хорошо, когда у тебя есть друг, с которым можно поделиться всем!»
Унеся телефон к себе в комнату, он все равно, прикрывая трубку рукой, чтобы не слышала Настя, тихонько рассказал ему все: про увольнение, и министра, о том, случившемся на дороге, и что, кажется, видел машину Градова…
- Да-а… - внимательно выслушав его, протянул Владимир Всеволодович. – Как бы все это не кончилось плачевно! Ведь так могут и в психбольницу забрать! Но больше всего мне не нравится эта машина… Вот что, спрячу-ка я тебя в Крым!
- Куда-а?!
- В археологическую партию. Недалеко от Корсуня, где был крещен великий князь Владимир. Сам я поехать туда пока не могу. Но возглавляет ее Исаак Абрамович. Да-да, тот самый золотой жук, что поставлял нам монеты! Я предупрежу, чтобы тебя там не ставили на тяжелые работы, и ты будешь у него под надежной защитой. Если только… Впрочем, не стоит об этом по телефону! Тем более что я через полмесяца приеду в качестве его заместителя, и ты будешь под крылышком уже у меня!
- Но погоди, зачем уезжать так далеко и надолго! Я ведь и дома могу отсидеться!