Выдавив из себя это, он перевел взгляд на отца Михаила и поразился.
Вместо гнева, брезгливости, осуждения и всего того, чего был он достоин после такого признания, его лицо было необычайно приветливо. А в глазах даже что-то похожее на ласку.
Тогда он достал свою записку с грехами и приготовился читать. Но отец Михаил неожиданно отобрал листок и, пробежав по нему глазами, сказал:
- Это, конечно, хорошо, что ты так старательно подготовился. Для памяти даже полезно держать такую шпаргалку. Но сейчас мне бы хотелось услышать от тебя в первую очередь то, что болит у тебя в душе, что ты осознал и возненавидел, с чем готов бороться, чтобы расстаться с ним навсегда!
Стас немного подумал – ему и память-то не нужно было напрягать – и стал говорить о том, что, сколько он помнит себя – лгал, спорил, хитрил, мстил, гордился, грубил родителям и теперь вот даже сбежал от них…
Исповедь шла так долго, что, наверное, многие в храме устали ждать. Даже Соколов-старший опустился в кресло-каталку. Но зато, когда отец Михаил опустил на его голову епитрахиль и прочитал разрешительную молитву – на душе стало так легко, что хотелось кричать и плакать от счастья. Стас сложил руки, как учил Ваня: правая ладонь на левую, чтобы благословиться у отца Михаил. Но тот вдруг спросил:
- А ты готовился к Святому Причастию?
- Да, я вычитал все положенные молитвы.
- И со всеми людьми ты в мире?
- Как это? – не понял Стас и услышал:
- Прежде чем подойти к Святой Чаше, ты должен примириться со всеми тебя огорчившими и, уж тем более, с теми, кого огорчил ты! Подумай и вспомни – нет ли у тебя таких?
- Есть… – прошептал Стас.
- Кто?
- Мои родители! Они сейчас далеко…
Он поднял глаза на отца Михаила и с надеждой сказал:
- Но я могу позвонить им и помириться с ними!..
- Так что ж ты тогда медлишь? Иди! – разрешил отец Михаил. – У меня еще несколько человек на исповедь. Так что успеешь благословиться!
Стас бросился к выходу, на ходу думая:
«Надо же, совсем как у отца Тихона! Как ему Бог помог, когда не было сил расстаться с любимой монетой, так и тут. Не смог позвонить сам, так помогает Господь!»
Выйдя из храма, он достал телефон и – словно с обрыва ныряют в ледяную реку, быстро набрал самый родной на земле номер…
- Да? – почти тут же отозвалась мама.
- Мам, здравствуй! Это я… – радуясь и в то же время, ворочая слова, словно тяжелые глыбы, сказал он и услышал в ответ сначала громкое: «Ой, Стасик! Здравствуй!» - А потом чуть потише, это мама кричала отцу: «Сережа, это – сынок!»
- Ну, как ты? – снова обращаясь к нему, спросила мама.
- Все хорошо! Сегодня выезжаю домой! – сглотнув мешавший говорить комок, сказал Стас и спросил первое, что пришло в голову:
- А почему вы мне не звонили?
- А зачем? – удивилась мама. – Мы и так знали, что у тебя все хорошо!
- Как это знали? Откуда?!
- Так ведь Леночка чуть ли не каждый час нам звонила и даже телеграмму дала, что у тебя все в порядке. Вот мы и не хотели тебя беспокоить. Хотелось, чтобы ты, как следует, отдохнул. В том числе и от нас. Нам же ведь главное знать, что ты жив, здоров и все у тебя в порядке!
- Вы это… мам… пап… вы простите меня! – попросил Стас, которому трудно было дышать, но легко стало на душе, и услышал взволнованное:
- Да что ты, сынок? Конечно, конечно! Ты случайно не болен?
- Да нет – скорее, наоборот! – засмеялся он и пообещал: – Я дома… дома все расскажу!
Выключив телефон, Стас направился к храму и вдруг приостановился.
«Леночка? – озадаченно хмыкнул он. – Звонила?!»
И только тут до него дошло! Он вспомнил то, как Лена обнулила его счет… как, не желая лгать, уклонилась от ответа, кому звонила… как вдруг перестала просить его дать знать о себе родителям… Ай, да Ленка! Ну, конечно же, это ее рук дело!
«Только откуда у нее деньги на междугородние переговоры и телеграмму? – вдруг, недоумевая, подумал Стас. - Не иначе, как последние, что в доме были, на них пустила… И телефон, наверное, за что-нибудь у подруги брала!»
Времени для ответа на эти вопросы уже не было. Надо было спешить, пока не закончилась исповедь.
Войдя в храм, Стас нашел взглядом стоявшую на клиросе Лену и, увидев, что она тоже во все глаза смотрит на него, шутливо погрозил ей телефоном. Она сразу обо всем догадалась и заулыбалась так, что он без всяких слов понял - мир полностью восстановлен и здесь!
9
- Ну вот и я тоже исповедовал Бога! – прошептал Стас.
Все дальнейшее происходило, словно во сне.
Стас благословился у отца Михаила на причастие. Отстоял всю службу как будто на одном дыхании, причастился, на этот раз перед Ваней, потому что тот держал красный плат. И, поцеловав Крест в руках священника, вышел из храма.
Друзья встали рядом.
- Ты прямо на станцию? – деловито спросил Ваня.
- Нет, мне сначала на могилку отца Тихона надо зайти! – ответил Стас.
- А не опоздаешь?
- Ничего! И на опаздывающие поезда тоже опаздывают! – усмехнулся Стас. – Сам видел!
- Я бы тебя проводил, но мне нужно еще отцу Михаилу помочь! – виновато сказал Ваня.
- А у меня на клиросе спевка перед Рождественской службой! – вздохнула Лена.
- Да ладно вам! Не на век же прощаемся! – успокоил друзей Стас и попросил: – Вы лучше вот что сделайте! Ты, Вань, скажи таджикам, пусть они в наш дом перебираются и там спокойно живут. Да скажи, чтобы свет больше не боялись включать! А ты, Ленка, отдай моего котенка дяде Андрею.