Это было довольно странно — сквозь прорези личины шлема наблюдать за родным отцом. Рем изображал из себя стражника на посту и потому и виду не подал, что его обуревают самые противоречивые эмоции.
Сначала над вершиной холма появилось развернутое черное знамя, потом показались всадники в серых коттах и видавших виды, но еще добротных доспехах. Во главе своей избранной дружины скакал Сервий Тиберий Аркан Старший и его седая шевелюра развевалась на ветру, а горделивой посадке могли позавидовать и юные принцы крови.
Децима рядом с ним не было — как донесли коробейники, он проводил время в каком-то горном замке, который захватил не так давно, и решил там обосноваться.
Небесно-голубой шатер эльфийских послов и флажок с голубем стали центром притяжения местных владетелей: следом за Арканом на встречу с делегацией тъялери торопились Варнифы: всё семейство щеголяло желтыми попонами и коттами, и бирюзовыми щитами с гербом в виде перекрещеных секир. Дю Керваны прислали Жан-Жака, старшего сына — ражего детину в синем доспехе, на груди и спине которого были изображены белые летящие птицы. Представителей прислали и Орбаны, и, кажется, Дю Сенье, если Рем правильно рассмотрел герб с когтистой лапой. Энтин Инграм приехал сам, со своими людьми — единственному потомку некогда многочисленного рода некого было послать вместо себя, да и незачем.
Эльфы, которые сами пришли к людям и предлагают торговлю — это нонсенс! Совсем непохоже на замашки Высоких Лордов из Туринн-Таура! Наладить отношения с новым анклавом Старшего народа — большая удача, и аристократы не собирались упускать ее из рук. Тем более — герцог нынче ничего из себя не представлял как правитель и политик. А Бриану дю Грифону, коннетаблю, гонца уже послали. А что доедет он только к утру — ну так всякое бывает.
Воины под черным знаменем прибыли первыми, заставив глотать пыль своих соседей. Баннерет Сервий Тиберий Аркан Старший перекинул ногу через луку седла легко спрыгнул на землю и бодрым шагом подошел ко входу в шатер, буравя всё вокруг пронзительным взглядом черных, глубоко посаженных глаз.
Рем поймал этот взгляд и выдержал его, и подумал, что папаша сильно поседел за это время. Вон, даже брови седые.
— Мне пришло послание от сына… — бесцеремонно начал отец. — Я не видел его много лет! Есть у кого-нибудь сведения о нем?
Рем и Микке молча распахнули перед ним полог шатра с обеих сторон, и старый Аркан хмыкнул:
— Понимаю, служба… Но так и знайте, братцы-наемнички, я не поскуплюсь, если у вас есть что сообщить о Тиберии Аркане!
После того, как в шатер вошли остальные аристократы, Микке выдохнул:
— Кре-емень дядька он у тебя-а! Стра-ашное де-ело! Лучше бы я то-оже личину надел…
— А я говорил! — шепнул Рем, и тут же снова выпрямился, потому что в его сторону как-то подозрительно поглядывал Эдгар дю Валье — личный телохранитель Сервия Аркана, оптиматский ренегат, перешедший в ортодоксальную веру, двурукий боец и очень опасный человек.
Этот дю Валье снял шлем и перетянул свои длинные волосы кожаным ремешком, и проверил, хорошо ли ходят мечи в ножнах за плечами. Он подозрительно глядел на всех вокруг своими холодными рыбьими глазами, особенно — на людей дю Кервана и дю Сенье — они были оптиматами и разве что не плевались в его сторону.
Рем примерно представлял себе, что происходило в шатре. Судя по негромкому разговору, Эадор благодарил старшего Аркана за чудесного сына, который вытащил его с того света, и разомлевший отец, честолюбивый, как все его предки, и падкий на лесть, уже вполне благосклонно выслушивал его предложения об организации акционерного общества из купцов-ортодоксов и желающих вложить средства в предприятие аристократов.
В своем послании отцу, которое доставил ушлый Гавор, Рем обратил внимание Тиберия Аркана Старшего на этого коробейника, и предложил организовать через этих бродячих торговцев реализацию сначала награбленных на Низац Роск трофеев, а потом, после первых поставок — эльфийских товаров типа снадобий, украшений, семян и тканей.
Отец получал живые деньги, коробейники — уникальные товары, Гавор — должность старшины новообразованного цеха, а Рем — глаза и уши по всему герцогству, а может и за его пределами — кто знает? Они все должны были купиться на это дело: проснувшаяся в ходе приключений квартирмейстерская жилка просто вопила, указывая на возможность огромных прибылей!
Сервий Тиберий Аркан покинул шатер довольно скалясь и похлопывая себя по бедру перчатками.
— Эдгар! Мы едем к Каюзаку!
— Да, маэстру! — дю Валье еще раз подозрительно глянул на Рема, взлетел в седло и, свистнул, привлекая внимание дружинников.
Копыта выбили дробь по пожухлой траве, и люди Аркана, показывая неприличные жесты воинам дю Сенье и дю Кервана, умчались за своим неистовым сеньором. А Рем с неудовольствием подумал, что папаша опять расплевался с двумя самыми могущественными оптиматскими семьями округа. Чертов забияка!
Варнифы, Инграм, Орбаны и оба оптиматских клана ввалились в посольский шатер гурьбой. Этих интересовала в первую очередь светская составляющая визита — они мечтали увидеть эльфов в свои замках, на торжественных мероприятиях. Милостивый государь Эадор Нилэндэйл соглашался на все предложения и заверял всех в своем искреннем желании навести как можно больше мостов и заручиться дружбой таких замечательных людей.
Оптиматы покидали шатер с мечтательными выражениями лиц — как будто ангелов небесных лицезрели, остальные поспокойнее, но тоже в явно восторженном состоянии духа. Может быть, кроме Энтина Инграма — он кусал губы и хмурил брови, раздумывая о чем-то явно не таком веселом как балы и мероприятия.
Рем взял это на заметку: Инграм был парень что надо, хоть и популяр, и если он пришел со своей бедой к эльфам — значит у него были резоны предполагать, что им известно от нее средство…
— Ка-ажется, на сегодня всё! — Микке уселся прямо на землю. — Пойдем, пивка бахнем?
— Пойдем, — Рем тоже позволил себе расслабиться. — Надо только шаперон у ребят Оливьера одолжить, чтоб рожей своей не светить раньше времени. Эй, эй, ты секиру не бросай — без оружия никуда!
— Я-а возьму фальчио-он! — северный акцент снова стал слишком явным — видимо, Микке действительно перенервничал
— А! Ну, фальчион так фальчион.
***
В кожаном доспехе, с шапероном на башке, надвинутом на самые брови, и с палашом у пояса Рем смотрелся довольно злодейски. Длинный хвост капюшона он оставил свисать между лопатками — такие детали отвлекают окружающих, мешают им сконцентрироваться на лице. Ну а Микке из толстяка-увальня давно уже превратился в могучего светлобородого великана, и теперь своим разлетом плечей и гигантским ростом внушал самые теплые чувства каждому встречному.
Предупредив Разора, который оставался в лагере, они зашагали к Заводи, откуда слышались звуки стихийно организовавшейся ярмарки. Местные торговцы скупали трофеи у наемников, в обмен организуя им все нехитрые удовольствия, нужные солдату после долгого похода.
— Я присмотрел там отличное месте-ечко, — сказал Микке. — Под таким бо-ольшим, то-олстым деревом — можно присесть в тенечке и послушать музыку.
Рем глянул на небо и хмыкнул: смеркалось, какой, к черту, тенечек? Огромную липу на окраине Заводи он хорошо помнил, но никаких питейных заведений там раньше точно не было. А теперь — появилось! Местные трактирщики в складчину наняли рабочих, огородили помещение, поставили столики из пустых бочек, табуретки из чурбаков, соорудили навес, под которым готовили еду и разливали напитки, и даже помост для музыкантов предусмотрели. Поварихами и разносчицами набрали тех самых вдовушек — они понимали, в чем состоит выгода работы с вернувшимися из далеких странствий героическими вояками.
Кое-кто из разбитных бабенок мечтал просто поразвлечься и подзаработать, другие — рассчитывали на нечто большее. Рема бабенки не интересовали в силу природной разборчивости и брезгливости, а Микке — по причине катастрофической застенчивости. Они устроились у самой ограды, в углу, чтобы не привлекать особенного внимания. Дождавшись вихлявшей бедрами веснушчатой молодки с подносом, за монету малую оказались обладателями двух огромных кружек портера и тарелки с жареной картошкой, ломтиками копченого мяса и парой зубастых вилок.
— Никто не подаст даме стул? — поинтересовался над ухом Рема какой-то смутно знакомый женский голос.
— Какого… Сибилла? — Аркан вскочил со своего места, хватаясь за палаш, а потом, рассмотрев ироничный прищур волшебницы и легкую улыбку на губах, как-то разом сдулся и указал на свой чурбак: — Присаживайтесь, ваше магейшество… Или как там правильно к вам обращаться?
— Правильно было бы принести третий табурет, милый Тиберий, — обворожительно улыбнулась волшебница.
Ее легкое, простое платье с корсетом а-ля пастушка, полевые цветы в медных волосах и простые стеклянные зеленые бусы смотрелись ничуть не хуже парчи, самоцветов и бархата, в которых Аркан видел ее раньше. Впечатление Сибилла производить умела — тембром голоса, позой, взглядом. Микке так и вовсе сидел как громом пораженный, и хватал ртом воздух, и ужасно краснел.
Аркан сходил за табуретом и заодно принес еще одну пинту портера.
— Благодарю! — сказала волшебница и вдруг уверенно взялась за кружку.
Микке и Рем завороженно смотрели, как Сибилла в несколько больших глотков отпила половину, и предательская струйка пенного напитка убежала по изящной, смуглой шее прямо за корсаж, в ложбинку между… между тем, что полагается иметь потрясающе красивой женщине.
— Ох, спасибо, мальчики, — сказала она. — Эти порталы чудовищно выматывают, да и обезвоживание заполучить — перспектива непривлекательная.
— Так! — взял себя в руки Аркан. — Откуда вы здесь, и каким образом меня нашли?
Волшебница закинула ногу на ногу, и свободная юбка задралась до середины бедер. Микке сглотнул.
— А я не тебя нашла. А его, — Сибилла ткнула наманикюренным пальчиком в мощную грудь северянина и заставила его покраснеть еще больше. — Это вообще был огромный сюрприз, что вы все оказались в одном трюме. Просто как в сказке, честное слово!
Рем поймал взгляд волшебницы и нахмурился. Это было черт знает что такое: Сибилла только что призналась, что прекрасно знала о злоключениях гребцов Дэна Беллами, и ничего не сделала, чтобы исправить ситуацию! Она могла просто сообщить Дециму, или Аркану Старшему…
— Ма-а-ть моя магия, не сверли меня взглядом, знаешь ведь, как это действует на нервы… — внезапно отвела глаза волшебница. — Если бы случилось что-то непоправимое — я бы оказалась на корабле, и маэстру Стросс тоже. Но вы отлично справились и без нас! А ваша авантюра с разграблением Малой Гряды Низац Роск — ну, это уже вошло в учебники, так и знайте!
— Я повторю вопрос: как ты нас нашла? Можно его расширить: откуда ты знаешь, что с нами происходило?
— Микке, солнышко, можно я… — Сибилла не договорила и впилась в губы северянина чувственным поцелуем.
Оторвавшись от него, она с некоторым сожалением сказала:
— Всё, я сняла метку, можете больше не дергаться.
— Та-а-ак эт-то была ты-ы! — растягивая слова больше чем обычно, ошарашенно проговорил Микке. — Я ничего-о не приду-умал!
Сибилла заложила выбившуюся прядь волос за ухо:
— Да-да, я была в той таверне. Ты напился вусмерть и пошел ко мне — знакомиться. Такой милый толстенький медвежонок… Я поставила тебе метку и отпустила… А сейчас ты ничего, заматерел! — она по-хозяйски потрогала мощный бицепс северянина и ткнула его кулачком в каменный пресс.
— Почему Микке? — снова спросил Аркан.
— Хиромантия.
— Херо-что?
— Я видела его руку. Его линия судьбы ведет в самую гущу событий, наблюдая за ним можно было попытаться выявить причины и предпосылки ждущей нас катастрофы — по крайней мере магистр Стросс так говорит.
— Мою руку тоже смотрела? Тогда, под дождем?
— Пф-ф-ф! — фыркнула Сибилла. — Я не самоубийца- копаться в твоей судьбе! Ты же ортодокс!
Рем сделал зарубочку в памяти и снова спросил:
— И зачем ты здесь?
— А-а-а, тут закановские ублюдки хотят меня прикончить. А я потратила силы на эти долбанные порталы… Может, поможете даме, мальчики? Вон, кстати, сидят, красавцы. Гляньте, какие рожи!
Она указала на компанию типов, которые угрюмо цедили какую-то кислятину из кубков и зыркали в сторону волшебницы. Морды у всех пятерых казались откровенно зверскими, каждый имел на поясе окованную железными пластинами палицу и кинжал. Стеганные гамбезоны были грязными и потрепанными, а вот желтые повязки на плечах — яркими и выделяющимися.
Сибилла показала язык их главарю и тот попытался встать, но был удержан своими товарищами.
— Так как? Честное слово, я вела себя хорошо, это Закан с цепи сорвался, жирный извращенец… Деловой разговор принял за флирт, представляете? Я что — виновата?
Рем поднял бровь:
— Позволь уточнить заранее, исключительно для того, чтобы избежать недопонимания в будущем: у нас сейчас деловой разговор или флирт?
Сибилла сладко потянулась, предоставляя возможность Микке оценить ее грудь и фигуру, а потом подмигнула Аркану:
— Немножко того, немножко другого… Вы ребята такие разные, и подход к вам нужен разный… Так что? Поможете мне покинуть этот городишко? У причала меня ждет лодка, мне будет достаточно лишь шагнуть на борт- и всё, ваша миссия окончена. А в обмен на эту услугу тебя, мой медвежонок, я поцелую еще раз, а тебе, милый Тиберий, я расскажу что за хрень сидит в трюме галиота… Не сейчас, позже — когда ты навестишь Башню в Аскероне. Просто проведите меня до причала, ладно?
И встала, взмахнув подолом. Микке тут же поднялся следом за волшебницей, пожирая ее взглядом. Тиберий хмуро огляделся в поисках подавальщицы, кинул на столь несколько мелких монет, и, дождавшись кивка от девушки с подносом, заторопился следом за удаляющейся парочкой. Краем глаза он увидел, как "желтые повязки" также торопливо отодвигают чурбаки и встают из-за стола.
Рем в несколько быстрых шагов догнал Сибиллу и Микке, и негромко, но четко произнес:
— За мной. Есть идея!
***
К причалу вело несколько тропинок. Во время сражения с гезами, тогда, несколько лет назад, Аркану и его соратникам удалось пробиться к кораблям потому, что они воспользовались короткой дорогой на окраине Заводи — через глубокий грязный овраг, по деревянному мостику. И сейчас Рем молился, чтобы этот мостик всё еще оставался на месте.
Едва не переходя на бег, троица устремилась вперед по тропинке, которая петляла меж заборов, домиков и плодовых деревьев.
— Закан — это который Фабрицио? — уточнил Рем на ходу.
— Он! По мнению кесарийских генеалогов — у этого слизня больше прав на престол, чем у остальных претендентов.
Столичные специалисты могли думать всё, что угодно, но жители герцогства скорее приняли бы откровенного душегуба дю Массакра, или расфуфыренного милочку Флоя, чем смирились бы с властью Закана. По крайней мере, пять лет назад каждый знал, что именно Фабрицио Закан был ответственным за львиную долю темных делишек, которые творятся в порту Аскерона, и именно он организовал в приток поденных рабочих из задыхающихся от бедности, бескормицы и отсутствия работы трущоб западных городов в доки и мануфактуры припортовой зоны. По всей видимости, эти ребята в гамбезонах были из их числа.
— Бегом, бегом! — поторопил Рем, увидев впереди очертания мостика. — Я прикрою!
Волшебница, разглядев ненадежность конструкции и отсутствие перил, ойкнула совсем по-девчачьи и остановилась в нерешительности.
Микке вдруг перехватил Сибиллу за талию, перекинул через плечо и в несколько громадных прыжков очутился на противоположным конце оврага. Рем с характерным металлическим звуком потянул из ножен палаш. Пятеро? Ну-ну! Сколько там было фоморов? Неважно, насколько велико у тебя войско. Важно, чтобы в это время и в этом месте ты мог создать подавляющее превосходство. Так было на островах Малой Гряды и на мостах реки Лзаа, так будет и сейчас!
Конечно, "желтые повязки" растянулись в цепочку, пыхтя в своих стеганых гамбезонах и топоча сапогами.
— Они не могли далеко уйти! — послышался голос главаря.
— Добрый вечер, маэстру! — Аркан отсалютовал первой паре клинком. — Дама под нашей защитой!
— А ты что еще за добрый вечер такой? — удивился первый головорез и замахнулся палицей.
Это был чистой воды идиотизм с его стороны — аккуратно отступив на бревна мостика, он почувствовал дуновение воздуха, созданное пролетевшей мимо окованной деревяшкой. Воспользовавшись инерцией, которая неумолимо заставила врага открыть правое плечо, качнувшись за оружием, Рем простецки ткнул его острием палаша и подвернул рукоять.
— Су-у-ука! — палица полетела в овраг, желтая повязка окрасилась кровью, противник попятился и сбежал в тень, уступая место двум подоспевшим подельникам.
— И вам добрый вечер! — став в классическую праворукую дуэльную стойку, левой Аркан изобразил неприличный жест.
— Курва мать, ты кто такой? — второй головорез выхватил еще и кинжал, и попытался атаковать с двух сторон сразу, и при этом не сверзиться в сточные воды, протекавшие по дну оврага.
Ответил Рем серией стремительных уколов, как минимум два из которых достали ребра противника. Гамбезон смягчил удары, но холодная сталь убавила боевого пыла травмированному закановскому прихвостню.
— Подвинься, дай я! — заорал главарь.
Рем потихоньку отступал по мостику, и когда почувствовал под подошвами мягкую грязь, довольно оскалился.
— Я тебе щас ухмылку с двух сторон дорисую! — пообещал мужчина и, вооружившись двумя кинжалами, устремился вперед по мостику.
Рем ухмыльнулся еще раз — более гаденько и, подковырнув носком сапога хороший комок грязи запулил его прямо в рожу врагу. Точнее, целился в рожу, но случился недолет, и жижа ляпнулась прямо под ноги желтоповязочнику. С криком "Ма-а-ать!" он поскользнулся, потерял равновесия и полетел вниз с мостика, и смачно плюхнулся в зловонную речушку, которая несла в Скёль сточные воды со всей Заводи.
— И тебе добрый вечер, мил человек! — дурашливо раскланялся Аркан.
Двое оставшихся боевиков Закана не горели желанием продолжать бой, они обратили тыл и попытались скрыться в тени деревьев. Но над самым ухом просвистел, вращаясь в воздухе, фальчион и, пробив насквозь гамбезон, вышел из груди.
— Давай-давай!!! — заревел северянин и ринулся в погоню за последним оставшимся на ногах врагом.
— Куда-а? — в последний момент Рем сумел перехватить Микке и они покатились по земле. — Чем ты рубать-то их будешь? Хреном?
Встав и отряхнувшись от грязи, Аркан повнимательнее присмотрелся к своему товарищу. Глаза у северянина были шалые, а усы и борода измазаны чем то красным. Карминовая помада Сибиллы!
— Всё ясно. Она тебя всё-таки поцеловала. Попили пивка, конечно… Пора делать ноги, нам лишние расспросы не нужны!