Пряности, специи и другая добыча, привезенная из рейда на Юг сделали Красного Дэна Беллами важной фигурой на островах Низац Роск. Его команда пополнилась новыми бойцами, он мог позволить себе лучшее оружие и снаряжение и планировал новые дерзкие акции. Амбиции капитана росли и аппетиты увеличивались.
Вместе с тем росла и нагрузка на гребцов. За малейшее неповиновение следовала порка, за повторное преступление — протягивали под килем. Рему раза четыре приходилось терпеть побои, но по сравнению со страданиями его товарищей по несчастью это, в общем-то, было пустяковиной.
Днище зарастало ракушками и прочей живностью, а капитан никак не находил времени для проведения необходимых работ. Еще бы! Красный корабль свирепствовал в прибрежных водах Северо-Запада, верстах в двухстах от Низац Роск, и очень сложно было улучить момент для ремонта между еженедельными убийствами, грабежами и насилиями, которые творили гёзы.
А скорость от гребцов требовали прежнюю…
— Давай-давай! — орал Красный Дэн.
— Бамм-бабам! — бил Рем в барабан из кожи бывшего комита, обливаясь потом.
Между рядами скамей ходили надсмотрщики с плетями, из легких гребцов вырывалось натужное дыхание, тяжело вращались массивные балясины весел. Час за часом, день за днем… Рем видел как потухают взгляды парней, видел нарастающую глухую волну апатии и безразличия. На гребной палубе всем было наплевать даже когда сверху орали “Таран!”. Это просто означало новые минуты адского напряжения всех сил.
Нужно было что-то делать, и заговорщики во главе Разором предпринимали всё возможное. Из более чем двух сотен гребцов обеих смен сто семьдесят семь человек были на их стороне. Три десятка из них оказались бывшими матросами, две дюжины имели отношение к военному делу, считая Аркана и Разора. Остальные оказались крестьянами, ремесленниками разных профессий, нищими бродягами или вовсе — уголовниками, такими как Сухарь и его подельники. И все как один готовились в подходящий момент вцепиться в глотки пиратам, и драться насмерть.
Но была одна проблема, которую заговорщики шепотом обсуждали в часы отдыха. Ее снова озвучил бывший напарник Рема по веслу. Натан в прошлой жизни ходил на рыболовецком судне, и знал толк в морском деле:
— У нас нет кормчего, штурмана… Мы справимся с парусами, сможем грести на веслах, но кто поведет корабль? Кто проложит курс и станет за штурвал?
Это был тупик. Захватить бесноватого капитана и заставить его работать на бунтовщиков? Дождаться, пока в плен к пиратам попадет какой-нибудь штурман? Или самим наугад направить корабль в сторону горизонта, надеясь, что впереди будут ждать гостеприимные берега? Всё это было чистой воды бредятиной, и никак не соответствовало жестким требованиям Разора — порядку и дисциплине. Такой план скорее было похоже на самоубийство и авантюру.
Оставался один-единственный вариант — дождаться килевания. Красный Дэн Беллами не мог вечно тянуть с этой процедурой. Ему когда-нибудь придется приказать вытащить корабль на мелководье в какой-нибудь уединенной бухточке, чтобы очистить его подводную часть. Тогда у гребцов появится шанс прикончить пиратов, обобрать судно и уйти сушей.
И, конечно, капитан угробил все надежды на скорое освобождение.
***
После очередного налета на один из оптиматских прибрежных городков до пиратов наконец дошло, что с килеванием тянуть больше не стоит. Военная эскадра не настигла корабль Красного Дэна едва-едва, и ценой тому была потеря восьми гребцов, четыре из которых загнулись от сердечных приступов, двое — от кровохарканья, а еще двоих забили до смерти надсмотрщики.
Заросшее дно здорово замедляло скорость, и нещадная эксплуатация живой силы больше не могла компенсировать потери в ходовых качествах. Капитан матерился через слово, пинал ногами гёзов, избивал гребцов до тех пор, пока наконец не выдал:
— Идем к Низац Роск, курс на Хотгоб…
Именно там он планировал провести килевание, вдали от любопытных глаз. Еще бы: трюм был набит драгоценными металлами и предметами роскоши, награбленными в рейдах вдоль побережья! Беззащитный во время чистки днища, неподвижный корабль с таким грузом — лакомая добыча для гёзских капитанов, не отягощенных моральными принципами. То есть — для любого корабля с Низац Роск.
***
Хотгоб был промозглым куском земли посреди моря, примечательный только сильными приливами в единственном фьорде, птичьим дерьмом и небольшим источником пресной воды, который бил из какой-то скалы в глубине острова. Ну, и еще своим расположением — до пиратских баз Низац Роск отсюда оставалась неделя пути.
И куда гребцам было деваться с этого клочка суши? Всё это вызывало приступы бешенства у Рема и всех остальных, готовых действовать.
На самом деле какой-никакой план имелся: Аркану нужно было огреть колотушками старшего помощника Уоррена. Это должно было произойти в тот момент, когда вахты гребцов менялись, и у него на поясе находились обе связки ключей. Популяры привыкли, что Рем — парень мирный и бьет в барабан исправно, и не уделяли ему особенного внимания. Подозрений он тоже не вызывал — как же, ни одного инцидента с участием комита за все время невольничества!
Корабль вошел в Большой фьорд Хотгоба, когда прилив только начинался. Времени на подготовку хватало, так что капитан вопил и брызгал слюной, и отвешивал пинки и затрещины в свое удовольствие. Конечно же, гёзы и не думали самостоятельно соскребать всякую дрянь с днища. Такая почетная обязанность была поручена гребцам.
Канаты, веревочные лестницы, инструменты и прочие принадлежности были сложены вдоль бортов, корабль подвели максимально близко к берегу, и теперь оставалось только ждать. Гребцы в трюме мрачно переглядывались: еще бы! На килевание они надеялись долгие недели, и вот он — шанс! Уплывает прямо из-под носа…
— Нужно сильнее разгрузить корабль! — заорал капитан. — Отцепите пару дюжин этих уродов из свободной смены, пускай вытаскивают запасные снасти на берег! Давай-давай!
Выгрузить запасные снасти на берег — это значит спустить на воду оба ялика, посадить в них по две пары гребцов и минимум одного вооруженного гёза. После этого нужно было спускать с корабля в ялики груз, который предварительно извлекался из трюма.
Этим и занялась свободная смена. Казалось бы, нудное и ничем не примечательное занятие, которое не стоит внимания… Но тут произошло кое-что, мигом перевернувшее всё с ног на голову!
Толстый Микке, который после месяцев корабельной жизни потерял право называться Толстым, тащил наверх запасной штурвал, и, продвигаясь мимо Рема к лестнице, вдруг проговорил в своей тормозной северянской манере:
— Я-а-а на Се-евере неплохо уп-правлялся с э-этой шту-укой… — и затопал по ступеням.
У Рема чуть не взорвалась голова от нахлынувших эмоций. То есть как это — неплохо управлялся с этой штукой?! Он что, был рулевым, кормчим? Столько терзаний, сомнений, упущенных шансов, а кормчий все это время торчал на соседней скамейке?!
В любом случае буря, возникшая в душе Рема Тиберия Аркана была удавлена самым прозаичным образом — сапог старшего надсмотрщика врезался ему под ребра, а следом за ним в мозг врезался его крик:
— Комит! Ты думаешь ты особенный? Хватай гребаные тали и тащи их в хренов ялик!
Тали — это такие веревочные снасти. Рем волочил тяжелый моток и думал о том, что теперь Хотгоб — это не так уж плохо.
Они были заняты целый день: до отлива выгрузкой, после отлива — чисткой днища. Корабль (Бог его знает, как он назывался, пираты как-то обходились без названия в присутствии комита и гребцов) был самым большим среди всех рейдеров Низац Роск, и поэтому работы предстояла целая уйма. Просто наклонить его под необходимым углом — даже это было проблемой. Что уж тут говорить о необходимости висеть на вонючем днище и страдать от палящего солнца, и стирать ладони в кровь о неудобный скребок…
После заката капитан сделал первую ошибку: он не загнал гребцов в трюм, а оставил у разожженных костров дышать свежим воздухом. Красный Дэн Беллами посчитал, что кандалов будет достаточно, и что с острова никто никуда сбежать не сможет. Наверное, учел он и усталость и голод, и поэтому организовал раздачу горячей пищи — каши с рыбой.
Рема уже тянуло блевать от каши с рыбой, так что пропихивая себе в глотку очередной комок крупяного месива и отплевываясь мелкими рыбными костями он думал, что, наверное, пару лет не будет есть ни ячменной каши, ни морской рыбы. Дай Бог только с корабля на твердую землю перебраться!
Надо было всего лишь переговорить с парнями, и с Разором конечно — и до светлого будущего рукой подать. Им удалось переброситься парой слов, когда все уснули, и только парочка конвоиров с обнаженными саблями прохаживалась у костров.
— Микке сказал, что умеет обращаться со штурвалом! — прошипел Рем.
Разор издал горлом какой-то сдавленный звук, глаза его стали квадратными, но потом мужчина взял себя в руки и спросил:
— Что ты предлагаешь?
— Нужно быть точно уверенным в том, что он — рулевой. Если это так — будем действовать! Предупреди парней, а я займусь Микке.
— Есть план? — спросил Разор.
Рем изложил свое видение бунта: идея была простой и смертельно опасной. Для начала они должны были закончить всю работу — почистить днище, проконопатить и просмолить щели. И трудиться нужно было на совесть — потом этот корабль станет родным домом для восставших!
После этого планировалось просто-напросто сбежать, и засесть в скалах. Капитану придется отправить отряд на поимку, разделить свои силы и тут-то появлялась возможность с ними посчитаться! Две сотни парней на хорошей позиции, вооруженные хоть бы и булыжниками могут доставить массу хлопот! Главное — не потерять Микке.
Разор такой план одобрил, добавив только, что хорошо бы все-таки раздобыть ключи. И Рем, позвякивая кандалами, отправился к северянину, благо, надсмотрщики особенно не зверствовали и разрешали перемещаться от костра к костру.
Толстый Микке, который потерял право называться Толстым, теперь представлял из себя гору твердых как железо мышц. Долгие месяцы гребли и беготни в колесе из кого угодно сделают атлета, знаете ли… А учитывая природные данные малыша-саами зрелище и вовсе получалось впечатляющее!
Он доброжелательно уставился на Рема и даже подвинулся чуть в сторонку, освобождая место у костра.
— М? — спросил Микке.
— Микке, друг мой, скажи ради Бога, ты кормчий? — зашептал Аркан ему в самое ухо.
— Да-а-а… Я-а был лучшим рул-левы-ым на гонках фьорда Бивень Медве-ежьего-о О-острова.
— Ты сможешь управлять этим кораблем? — душа парня пела и он был готов расцеловать гиганта-северянина.
— Да-а… Нич-чего сложного. Немно-ого привы-ыкну и да-а!
Рем чуть не сплясал кесарянку вокруг костра, но его радость прервал спокойный голос Микке:
— Я-а не знаю местного не-еба. То-олько над Низац Ро-оск.
А вот это была проблема. Если он не знал неба — значит не знал, куда вести корабль. Соваться на пиратские острова — это вообще-то была довольно хреновая идея. В любом случае до этого нужно было еще захватить корабль!
— Ты чего раньше-то не сказал, что ты рулевой и штурман? — спросил Рем напоследок.
— Ты-ы не спрашивал, — ответил Микке.
А что еще он мог ответить?
***
План, конечно, пошел в задницу.
Рем как раз торчал с ведром смолы и кистью на верхушке наскоро сколоченной стремянки, когда старший помощник Уоррен вызверился на Микке. Тот вместе с Натаном тянул куда-то длиннющую доску, и при развороте неловко задел штабель с пустыми бочками, которые, рухнув и покатившись по берегу, чуть не сбили с ног Уоррена и нескольких гёзов.
Такая неловкость и вызвала ярость старшего помощника. Он набросился на гребцов с ругательствами, а потом распаляясь всё больше и больше начал награждать их тумаками. Натан, более опытный, тут же скорчился на земле, закрыв голову руками. Микке же возвышался над Уорреном на целую голову, сжимал в кулаки закованные кандалами руки, и лицо его багровело всё больше. Старший помощник, наконец, совсем рассверипел. Пользуясь беззащитностью северянина (все знали, что грозит гребцу, посмевшему поднять руку на гёза) Уоррен ударом под коленки сбил его с ног и принялся пинать ногами по голове.
Медлить было нельзя. Жизнь Микке — единственной надежды заговорщиков на спасение — была в опасности. Ничтоже сумняшеся, Рем плеснул горячей смолой из ведра на спину Уоррену и спикировал со стремянки следом. Гёз орал дурным голосом, а парень подскочил к нему, сбил с ног, сдернул с пояса связку с ключами и уже потянулся за тесаком в ножнах, как увидел, что со всех сторон спешат к месту схватки пираты, побросав все дела и выхватывая оружие.
— Натан! Берём Микке и ходу, ходу! — вскричал Рем, потрясая связкой ключей.
Микке с помощью Натана поднялся, как-то вяло отмахнулся рукой, мол сам могу, и они втроем припустили к скалам, оглашая окрестности дикими воплями и оповещая товарищей о крушении планов.
Убегая Рем увидел, что большая часть заговорщиков обратила внимание на их эскападу, и на ключи в руках Аркана тоже. Они как по команде бросили свои дела — погрузку, уборку, чистку днища и Бог весть что еще, и порскнули в разные стороны.
На такой случай они ночью уговорились о точке сбора — приметной горе с выступом, похожим на горбатый нос.
Разор, кажется, тоже сбежал.
***
Думать было категорически тяжело. Легкие разрывало от долгого бега, не привыкшие к физическим нагрузкам такого рода ноги просто отваливались. Рему страшно было подумать, каково бы им пришлось, если бы он не улучил минутку и не избавился от кандалов с помощью ключей Уоррена!
Они мчались в гору, спотыкаясь о камни и сбивая в кровь ступни и пальцы на ногах. Преследователи — семеро до зубов вооруженных пиратов — тяжело грохотали подошвами ботфортов, отставая шагов на тридцать.
Одновременный побег более полутора сотен гребцов обескуражил и ошеломил Красного Дэна Беллами. Неизвестно, сколько человек погибли при попытке к бегству, но большей части явно удалось скрыться. Рем мог судить об этом с такой уверенностью потому, что, оглянувшись в очередной раз, увидел маленькую с такого расстояния фигуру пиратского капитана, который дергаными жестами рассылал во все стороны небольшие группы гёзов и раздавал затрещины немногим оставшимся на берегу гребцам.
Ха! Убивать-то он их боялся. Где ему еще взять мускульную силу на этом Богом забытом острове?
Почва вдруг ушла из-под ног Аркана, осыпавшись вниз водопадом мелких камешков и песка. Чертыхнувшись, он рухнул навзничь, и попытался уцепиться за какие-то травинки и обломки. Усиливающийся обвал чуть не увлек парня вниз, прямо в руки погони, как вдруг Микке неожиданно резво схватил его за волосы и поставил на ноги чуть в стороне.
У Рема брызнули из глаз слезы, парню показалось, что он лишился доброй половины своей шевелюры:
— Спасибо, друг! — выдавил Рем.
Внезапно Аркан понял, что его товарищи и не собираются никуда бежать. Натан стоял, пытаясь отдышаться, и со злорадной ухмылкой смотрел куда-то ему за спину. Микке тоже не проявлял особых признаков беспокойства.
Рем обернулся и понял причину происходящего: спровоцированный его неловкостью оползень нашел-таки свои жертвы: двое из семи гёзов сейчас корчились на земле. Присмотревшись повнимательнее, он разглядел, что один держался за неестественно изогнутую голень, второй стоял на четвереньках и тряс головой, с которой капала кровь.
Пока пираты суетились вокруг пострадавших, Натан спросил:
— И что дальше? Бежим?
Микке мрачно сплюнул на землю слюной и кровью, и выжидательно посмотрел на Рема. Тот на секунду задумался: вообще-то всё, вроде как, так и было задумано! Правда в куда больших масштабах, но сути это не меняло.
— Эй, Микке! — оскалился Рем. — Ты сможешь сдвинуть вот эту каменюку?
Северянин глянул на булыжник размером с индюка, потом, оценивающе — на пиратов, и с ухмылкой кивнул. Натан сразу понял в чем дело, да и Рем наметил себе подходящий обломок скалы.
Гёзы внизу не сразу заметили нависшую над ними опасность, они были слишком заняты своими ранеными товарищами, так что два камня из трех нашли свои цели. Огромный кусок скалы, направленный вниз мощным усилием северянина врезался в самую середину плотной группы врагов, лишив жизни популяра со сломанной ногой и покалечив еще двоих. Снаряд Натана, отскочил от грунта и ударил в грудную клетку одного из пиратов и протащил его по камням. А Рем промазал.
Свою неудачу он постарался компенсировать количеством отправленных вниз обломков, и, кажется пара-тройка из них нанесли пиратам какие-то повреждения. В любом случае, Микке действовал наиболее эффективно: несмотря на перенесенные побои, он, подобно легендарным титанам швырялся целыми кусками скал, и вскоре обратил в бегство гёзов: двое оставшихся на ногах пиратов помчались к берегу сломя голову.
Три товарища не сговариваясь ринулись в погоню. Поравнявшись с поверженными врагами, они замешкались, подбирая оружие. Натан походя пнул по голове одного из гёзов, который пытался помешать ему завладеть абордажным топором.
То ли мятежных гребцов окрыляла жажда мести, то ли подъем слишком трудно дался тяжеловооруженным пиратам, но возмездие настигло двух людей Красного Дэна шагов через двести.
Первого Микке разрубил чуть ли не от плеча до паха трофейным фальчионом, второго Рем ткнул в бедро кинжалом. Натан добил раненого ударом топора по голове.
Они почти не сопротивлялись: пытались спастись бегством, пораженные такой удивительной сменой ролей. Еще недавно гребцы были покорным скотом, а теперь превратились в матерых хищников!
— Да-а-а!!! — завопил Натан, потрясая над головой окровавленным оружием.
Микке вытирал фальчион об одежду разрубленного пирата. А Рем поглядел на клинок в своих руках и подумал, что нужно будет вооружиться чем-то посерьезнее.
— Нужно собрать трофеи и помочь ребятам. Вряд ли им повезло так же сильно, как нам, — проговорил Аркан и побрел наверх.
Товарищи оказались счастливыми обладателями пяти пар кожаных доспехов (шестой был безнадежно испорчен ударом северянина) и одной очень приличной кольчуги, а так же двух кинжалов, пяти кривых ножей, трех абордажных топоров, двух фальчионов и одной офицерской шпаги. Видимо, еще один клинок оказался погребен под слоем грунта, но это не особенно огорчало — добыча была знатной!
Пиратов донага раздели, сняли даже кольца и браслеты, не говоря о флягах с вином и водой. Кто его знает, что может пригодиться на этом острове? Несмотря на сопротивление северянина, Рем с Натаном заставили его надеть кольчугу, в которую он влез едва-едва. Уж больно важным персонажем стал Микке, чтобы позволять и дальше портить его драгоценную шкуру!
Одевшись и экипировавшись, товарищи связали оставшиеся трофеи в тюки и направились к скале с характерным выступом.
Вся надежда была на Разора и его организаторские способности. В конце концов, это ему принадлежала основная заслуга создания среди гребцов тайного общества, а Рем считал себя только поставщиком маловразумительных идей. Если кто и мог превратить беспорядочное бегство в запланированное отступление — это был только он, Разор. С другой стороны — на остальных парнях были кандалы, а с ними не особенно поскачешь по скалам!
Прошло часа три с тех пор, как начался спонтанный побег, и до темноты оставалось не так и много. Шататься ночью по незнакомой горной местности — это была очень плохая идея, так что троица ковыляла к своей цели по пересеченной местности, нагруженная трофеями, и коротали время обсуждая Разора:
— Он был центурионом, это точно! — заявил Натан. — И возраст у него подходящий!
— А ско-олько ему-у зим? — поинтересовался Микке, и все задумались.
Рем навскидку давал ему сорок пять-пятьдесят, Натан — шестьдесят. В легионы при Империи брали с шестнадцати, чтоб дослужиться до центуриона нужно было минимум лет пять… В общем-то это могло быть правдой! И замашки у него были похожи на тех стариканов, которые поминали Бога и Дисциплину через запятую.
Аркан подумал о том, что после смерти доминуса Фабия Красивого Империя людей уже двадцать шесть лет как постепенно разлагается и гниет, превращаясь в некий атавизм, а легионерам платить перестали и того раньше… Вот и пошли по миру старые солдаты, и где их только теперь не встретишь!
— Псть! — услышал Рем. — Руки шоб я их видел!
— Сухарь?
Старый каторжник был жив, вот это да! Рем был до чертиков рад его видеть, и кинулся обниматься. Тот даже не сопротивлялся, и похлопал парня по спине, улыбаясь. Сухарь и его люди прятались за камнями по обеим сторонам тропинки, готовясь устроить обвал на возможного противника. Аркан мигом воспользовался ключами и освободил их от кандалов, а потом состоялся обмен трофейного оружия на свежие новости.
— Мы порешили восемь ублюдков, — сказал Сухарь. — Разор собрал отряд, человек сорок, сейчас пытаются сварганить пращи из шмотья пиратов. Пойди к нему, Рем.
Он старательно пытался говорить нормально, но жаргонные обороты так и лезли наружу. Люди Сухаря встретили одобрительным гулом сообщение о о гибели шести гёзов. Еще бы! Каждый убитый враг увеличивал им шансы на спасение! Правда, никто не знал, сколько людей потеряли мятежники.
***
Разор встретил их почти на самой вершине.
Бывшие гребцы на склонах действительно осваивали пращи. Их натаскивали бывалые солдаты, умеющие обращаться с этим метательным орудием. Появление Рема, Натана и северянина, и особенно — связки ключей здорово подняли их боевой дух, и ребята принялись раскручивать над головой пращи с удвоенной силой. Сложно было представить, как они тренировались в кандалах. В любом случае их упражнения подходили к концу — смеркалось.
— Рем, ты здесь! И Микке, хвала Создателю! — Разор явно обрадовался северянину больше всего, но Аркан особенно не огорчился. — У нас тут теперь пятьдесят восемь человек, считая вас. И еще кто-то шастает по чертовым скалам.
Пожав руку Разору, Рем обратил внимание на перевязь с коротким мечом-бастардом у него на поясе.
— Мы тоже разжились оружием, раздали кое-что парням Сухаря, — сказал он, а потом все расселись на остывающие в сумерках камни и Рем поведал, почему всё полетело к чертям.
Разор обрисовал свое видение ситуации. Картина складывалась невнятная: сбежать смогло человек восемьдесят, остальных скрутили по горячим следам. А кто-то просто струсил и решил не рисковать. В любом случае, по по острову еще бродило несколько мятежников, которых следовало выручить.
— Нужны добровольцы, — задумчиво проговорил Разор. — Шататься ночью по чертовым скалам, играя в кошки-мышки с пиратами — это вам не старая добрая резня при свете дня, это удовольствие сомнительное!
А Рем подумал, что именно сейчас, в эти первые часы определяются роли в формирующейся команде, и если авторитет Разора был непререкаемым, то Рем Тиберий Аркан для всех оставался темной лошадкой. А как же! Сам капитан его назначил комитом, он ел и пил лучше всех остальных, да еще и по палубе шатался в свое удовольствие, пока они в трюме чахли. Но его аркановская природа требовала признания. Рем хотел чувствовать себя значимым, что уж тут скрывать? Арканы вообще — люди тщеславные.
Так что ему ничего не оставалось, как подвигать шпагой в ножнах и буркнуть:
— Я пойду. Думаю, дюжины ребят хватит.
Разор одобрительно хмыкнул, в его глазах плясали веселые чертики.
Натан и Микке тоже изъявили желание поохотиться на гёзов и выручить своих товарищей, но кандидатуру северянина сразу же забраковали и забрали у него фальчион. А кольчугу оставили. На попытки протестовать Разор шикнул и погрозил пальцем, и этого оказалось достаточно.
Рем и Натан прошлись по склонам горы, заглянули к пращникам и к Сухарю, и в итоге собрали нужное количество бойцов, которых удалось даже вооружить. Все кинжалы и другие короткие клинки оставили в лагере, чтобы совсем не обезоруживать остающихся ребят. У небольшого отряда были топоры, фальчионы, абордажные сабли и шпага Аркана. Пятеро, включая его, имели какое-то отношение к военному делу, остальные, как, например, Натан и Сухарь, были мужественными людьми, которые умели обращаться с оружием и готовы были пустить его в ход.
— В той стороне видели отблески факелов! — сказал Септимий, хромой ветеран-ортодокс с юго-востока. — У наших нет факелов.
Мятежники переглянулись и двинули в указанном направлении. Ночь выдалась лунная, но несмотря на это двигаться приходилось осторожно, чтобы не повредить ноги и не сверзиться черт знает куда.
Хотгоб был похож на неправильный круг диаметром версты три-четыре, но учитывая скалистый рельеф, прочесать его было делом муторным и почти невозможным. Вот и они и пробирались во тьме, в поисках друзей или врагов, время от времени посылая человека взобраться на вершину очередной высотки, чтобы сориентироваться на свет факелов.
***
Случаются в жизни ситуации, когда особенно четко ощущается некое Божественное присутствие неподалеку. Как будто кто-то подталкивает события в нужном направлении… То, что происходило сейчас нельзя было списать на простую удачу или стечение обстоятельств!
По крайней мере, Рем не мог объяснить ничем, кроме Божьей помощи, тот факт, что отряд гёзов численностью в полтора десятка бойцов попал в чью-то засаду именно в тот момент, когда мятежники крались на расстоянии пятидесяти или сорока шагов от них.
— Швыряйте, братцы! — орал смутно знакомый голос. — Хрена лысого мы позволим снова запихать нас в проклятый трюм!
Всё действо происходило в неровном свете луны. Пираты карабкались вверх по крутому невысокому склону, прикрываясь немногочисленными щитами и пытаясь увернуться от падающих сверху обломков. Гребцы, звеня кандалами и помогая друг другу, скатывали и швыряли камни, надеясь нанести как можно больший урон противнику, прежде, чем обратиться в бегство.
— Шабаш, братцы! — заорал тот же голос. — Наши на подходе!
Вот же черт! Гребцы заметили отряд Рема раньше гёзов, и, с одной стороны, перестали бросать камни, чтобы не поубивать своих, а с другой — оказали медвежью услугу, предупредив неприятеля об угрозе. Их предводитель, видимо, понял свою оплошность и Аркан увидел фигуру на гребне, с занесенным для удара внушительным булыжником.
— Вперед, братцы! За свободу!!! — и бросился на врага.
Около двух десятков гребцов устремились за ним, звеня кандалами.
— А-а-а-а!!! — заорал Рем и помчался вперед, занеся руку со шпагой для удара.
— А-р-р-р-р!!! — вторили ему бойцы, вопя и рыча как тысяча чертей.
Если бы пираты построились и встретили мятежников лицом к лицу, если бы темнота не скрывала численность атакующих, если бы ребята со склона не ринулись в атаку — скорее всего, Рема, Натана и остальных прикончили бы прямо здесь и сейчас.
А так — это была настоящая резня. Гёзы потрошили до безумия храбрых, но безоружных гребцов со склона, а Рем и его люди потрошили гёзов, обрушившись на них с тыла.
Всё было кончено в считанные минуты. Со шпаги Аркана стекала кровь, Натан добивал пиратов топориком, Сухарь уже приступил к сбору трофеев, а Септимий кого-то выискивал среди павших.
Рем отцепил от пояса связку с ключами и взмахнул ей в воздухе:
— Давайте сюда, ребята. Сниму с вас эти чертовы железяки…
Они подходили по одному, избавлялись от кандалов, обнимались с товарищами, перевязывали свои раны полосками трофейной одежды, вооружались. Из двух десятков в живых осталось одиннадцать и трое были ранены. Среди людей Рема двое также пострадали. Пекарь, возглавлявший этот отряд, лежал на камнях с проломленным черепом.
Аркан сглотнул неприятный комок в горле — ему стало жаль этого толкового организатора, правильного мужчину и отважного человека…
Было решено отправить раненых к Разору, благо четверо могли самостоятельно передвигаться, ранения оказались легкими. Третьего пострадавшего с резаной раной на правом боку кое-как перевязали и уложили на короткий плащ одного из гёзов. Так себе носилки, окровавленные и изодранные, но все же лучше чем тащить человека за руки и ноги.
Люди пекаря влились в отряд Рема. Теперь он представляли собой серьезную силу — два десятка хорошо вооруженных и еще лучше мотивированных мужчин.
— Мы слышали крики за этой скалой, — сказал невысокий коренастый гребец с покрытым оспинами лицом. — Там находится источник, наверное наши хотели попить водички…
— Меня Рем зовут, — протянул ему руку Аркан. — А это Натан, Сухарь, Септимий…
— Кирпич, — представился он, отвечая на рукопожатие. — Мы с Пекарем тут вроде как были за главных.
— Так что, маэстру Кирпич, пойдем глянем, что там?
Отряд мятежников, стараясь не шуметь, двинулся в обход скалы.
***
Сначала они услышали негромкое журчание и звук перекатывающихся камешков, а потом увидели и ручеек, едва заметно несущий струи чистой холодной пресной воды по дну ущелья.
— И как мы поймем в такой темноте… — начал Натан, и был перебит негромким деревянным треском, раздавшимся из-под его ноги. — Какого… Рем, я загнал себе занозу в ступню!
— Какую, к черту, занозу, Натан?
На Хотгобе ни единого кустика не было, только камни и лишайник!
— Дай, посмотрю! — сунулся к нему Кирпич. — Я помогал деревенскому цирюльнику одно время…
Через секунду раздался удивленный присвист, и Кирпич продемонстрировал всем древко стрелы.
— Понимаете что это? — спросил он.
Рем присмотрелся и понял.
Гёзы решили использовать тупые стрелы. То есть, без наконечника. Поражающие качества такого метательного снаряда оставляют желать лучшего, но перед ними ведь не стояло задачи прикончить мятежников! Просто сбить с ног, схватить, заковать в кандалы, приковать к скамьям и заставить догрести до Низац Роск. А потом прикончить, делов-то… И кто-то из мятежных гребцов уже попал к ним в лапы.
— Та-а-ак! — проговорил Сухарь. — Переться с утра на берег — галимая идея. Фуфло.
Остальные одобрительно загудели. Все примерно представляли себе, сколько у пиратов имеется луков и арбалетов, и перспективы в связи с этим вырисовывались весьма пессимистичные.
***
Рем стоял у ручья и чесал затылок. Ну а что ему еще оставалось? Ничего стоящего в голову не приходило. Гребцы расположились тут же, на камнях неподалеку, напившись свеженькой водички и наслаждаясь короткой передышкой. Натан отмачивал в воде ступню, из которой таки вынули занозу, и бурчал:
— Черт знает что! Уродские стрелы! Уродский остров! Клятые гёзы, клятый Дэн Беллами! Уродская заноза! Даже воды набрать не во что!
— Погоди-ка… — в голову Аркану вдруг постучалась мысль, и он боялся спугнуть ее. — Что ты сказал?
— Уродская заноза, вот что! Целое долбанное бревно впилось мне в пятку! Такого врагу не пожелаешь!
— Нет-нет, потом, после уродской занозы…
— Да что ты прицепился ко мне? Воды набрать не во что, вот что!
Да-а-а! Вот оно!
— А скажи-ка Натан, набирали ли мы воду впрок, пока чистили днище у корабля?
— Не-е-ет… Две бочки было в лагере и одна на корабле, суточный запас… А пираты ходили к ручью чтобы набрать во фляжки прохладной водички.
Рем и сам это знал. Просто хотелось услышать от кого-то еще. Это было просто, трудоемко и совершенно по-аркановски.
— Маэстру! — громко сказал Рем. — Нам придется поработать, но уверяю вас, к полудню Красный Дэн Беллами придет прямо к нам в лапы!
Маэстру зашумели, и стали придвигаться поближе к нему.
— Кто-то должен сходить к Разору и привести сюда всех наших, работы предстоит уйма… А мы начнём прямо сейчас!
***
Закончили мятежники, когда солнце было уже высоко. Поперек оврага высилась здоровенная запруда высотой в человеческий рост, сооруженная из камней разных размеров. Основание укрепили землей, которую носили в пригоршнях и трофейной одежде. Эта работа продолжалась и теперь, но в гораздо более спокойном темпе.
Рем дико хотел есть. Даже не есть — жрать! И пить. Иногда он сетовал на то, что был ортодоксом. Например сейчас, когда под ногами плескалась прохладная водичка, а он никак не мог улучить момента чтобы вскипятить немного хоть бы в чертовом шлеме!
Остальные, он был уверен, чувствовали себя не лучше. Усталость, помноженная на голод и постоянное нервное напряжение последних суток, давала о себе знать, люди ходили хмурые, взвинченные до предела.
Все приготовления были завершены. Разор отер лицо руками, но только больше испачкался:
— Остается только ждать. Когда они поймут, что источник пресной воды иссяк, им в любом случае захочется выяснить, в чем дело. Как думаешь, надолго наша плотина остановит воду? — его голос был мрачен.
— Ну, пока набралось едва по щиколотку. Если нигде не прорвет — до следующего утра, думаю, через край не перельется.
— Эти твои идейки, Рем… У тебя в родне Арканов не было? — спросил вдруг Разор, и глянул на парня, прищурив глаза.
Рем издал горлом какой-то невнятный звук и снова почесал затылок, чтобы сделать хоть что-нибудь. К его семье отношение было самым неоднозначным, от восхищения и преданности до ненависти и лютого желания прикончить хоть кого-нибудь, имеющего к ним отношение. Хоть долбанного аркановского кучера, хоть распоследнюю аркановскую собачонку!
И то и другое имело право на существование, и, в общем-то, было логически обоснованным. И то и другое бесило Рема до скрежета зубовного, и послужило одной из причин его побега из родного дома в Смарагдский университет. При этом у парня не было никакого желания выяснять отношение Разора к славной династии Арканов. На данный момент его устраивали установившиеся отношения сотрудничества, и менять ничего не хотелось.
— Давай мы прикончим гёзов, а? А там уж устроим разговор по душам, если не сдохнем…
На такое предложение Разор задумчиво кивнул, а потом принялся распекать мужиков, которые громоздили камни на склоны оврага:
— Ты соображаешь что делаешь? Как ты его ронять-то будешь, если вы его втроем еле притянули? Лучше мельче, да больше! Сто-ой, куда потащили? Пускай уже лежит!
И далее в том же духе.
***
Меж тем смеркалось. Все понимали, что скоро голод возьмет своё, и Красный Дэн Беллами просто придет и заберет их всех, не прикладывая к этому усилий. Разве что те усилия, которые понадобятся пиратам, чтобы сложить мятежные тушки штабелем в трюм, приковать к скамьям и влить в глотки похлебку.
У Рема началась самая настоящая изжога, желудок, кажется, уже сожрал все остальные внутренности и теперь принялся за позвоночник. Рядом сидел Натан, у которого зверски урчало в животе.
— Я думаю, — сказал он, — что кое-кто из наших уже подумывает над тем, чтобы сдаться. Очень уж кушать хочется…
Сухарь чертил босой ногой линии на песке и бурчал себе под нос:
— Старые люди бают, что когда с каторги северной скачок делается, молодого бычка берут, потому как в северном краю с пропитанием проблема…
— Погоди, какого бычка?.. — прервал его Натан.
— Молодого, упитанного… Главное — тупого и на лесть падкого…
— Бычка? На каторге? Откуда там бычок-то?.. — не желал понимать Натан.
Может быть он бы и понял, если бы с одного из склонов не посыпались мелкие камешки, и кубарем не скатился лохматый парень с перевязанной в двух местах правой рукой:
— Идут, они идут! Дюжины три! — душераздирающим шёпотом заорал он.
— По местам, ребята! — скомандовал Разор, и все рванули на свои места.
Позиция Рема была по ту сторону плотины. Воды набралось по пояс, так что стоять было зябко, стылость пробирала до костей. В критический момент нужно было свалить конструкцию на противника, выдернув ключевые элементы запруды и надавив изо всех сил. Таких, как Аркан, тут было человек двадцать, остальные расположились на склонах холма, готовые обрушить шквал камней на гёзов и поддержать товарищей в рукопашной схватке.
Рем был вооружен офицерской шпагой, и чувствовал бы себя довольно уверенно, если бы не клятая изжога… Ожидание затянулось, он вслушивался в сумрачную тишину за плотиной, но различить мог лишь стук своего сердца и хриплое дыхание товарищей.
А потом раздался звук множества тяжелых шагов и грубый голос произнес:
— Медуза мне в глотку и якорь в спину! Какого хрена тут происходит?!
— ДАВА-А-АЙ!!! — заорал Разор и они дали!
Сдирая в кровь ногти, Рем дернул за нужный обломок, а потом надавил на запруду, помогая ручью вырваться на свободу. А со склонов уже летели на головы гёзам камни…
Его сбило с ног потоком, и окатило водой. Отплевываясь, Рем вскочил, пытаясь удержаться на ногах и охватить взглядом картину сражения.
Осматриваться времени не было — толстый пират с абордажной саблей в руках поднимался с колен, бешено вращая глазами и явно нацелившись на него.
Не мудрствуя лукаво, Аркан подхватил первый попавшийся камень и швырнул его прямо в лицо гёзу. Пират заорал, выронив саблю и схватившись ладонями за нос, а Рем выдернул из ножен шпагу и бросился к нему.
Вдруг вперед вырвался тот самый лохматый парень с забинтованной рукой. Он накинулся на толстяка, сбил с ног и принялся душить, одновременно колотя врага затылком о землю. Покончив с этим, он завладел саблей и лихо ринулся вперед, только для того, чтобы нелепо погибнуть от случайного взмаха боевой секиры высоченного гёза. Удар раскроил парню полчерепа, но Рем особенно на это не засматривался. Воспользовавшись замешательством высокого, Аркан одним прыжком оказался рядом с ним и ткнул острием шпаги ему в бок. Пират рухнул как подкошенный, выронив секиру.
Оружие недолго лежало на земле без дела. Два гребца из тех, что швыряли камни со склона, мигом оказались рядом и подхватили саблю и секиру. Они двинулись вперед плечом к плечу с Ремом, добивая ошеломленных потоком воды и камней гёзов и поддерживая своих. Вскоре к ним присоединился Натан и еще несколько ребят. Разор с Сухарем и Септимием также сплотили вокруг себя людей, и всё могло кончится в считанные минуты, если бы не дюжина тяжеловооруженных пиратов.
Это была абордажная группа, элита внутри команды Дэна Беллами. В легких доспехах и шлемах, вооруженные короткими мечами и круглыми щитами, они устояли во время первого натиска и готовились к организованному отступлению.
У мятежников не было времени оценивать свои потери, достаточно было того, что подавляющее численное превосходство сохранялось. Однако бросаться на врага сломя голову и устраивать рукопашную схватку было бы чистым безумием, потери не стоили того. Каждый человек был на вес золота, учитывая необходимость потом управляться с огромным красным кораблем!
Рем и Разор переглянулись, и старый вояка сделал какой-то знак рукой Септимию. Этот ветеран с группой бойцов отделился от общей массы и по широкой дуге принялся обходить абордажников. Те заметили угрозу и встали в круг, спиной к спине.
На этом маневры мятежников не окончились. Подчиняясь командам Разора, они окружили пиратов, оставив около пяти шагов свободного пространства. Под ногами весело журчали по камням воды ручья, изрядно окрашенного мятежной и пиратской кровью. Камни!
— Нахрен это дерьмо, ребята! Кто в задних рядах? У кого пращи? Хватайте камни!!! Смерть ублюдкам! — заорал Рем.
В задних рядах стояли пращники и те, кому не удалось разжиться трофейным оружием, и руки у них были свободны. Они ответили восторженным рёвом. Камней тут было в достатке!
Который раз за прошедшие сутки в гёзов полетели булыжники. Популяры постарались прикрыться щитами, но несколько десятков гребцов обрушили на них настоящий град метательных снарядов. Рем слышал крики боли, звон поврежденных доспехов… Оскоминой на зубах отдавался хруст сломанных костей и суставов. Это было отвратительно, и ни разу не благородно — как в Писании, они побивали камнями злодеев, и жалость не коснулась их сердец.
Когда всё было кончено, Рем вдруг почувствовал чью-то руку на своем плече:
— Что-то мне совсем хреново… — сказал Натан и вдруг обмяк.
— Погоди, стой, Натан, погоди, где, что… Что с тобой? — Аркан засуетился, пытаясь поудобнее расположить напарника на камнях и осматривая его со всех сторон.
Земля под ним с пугающей скоростью становилась темно-бордовой, и Рем не мог понять, в чем была причина такой стремительной кровопотери! Натан бледнел, лицо его как-то осунулось.
Колотая рана обнаружилась у него на бедре, под коленкой. Небольшая, но глубокая, оставленная острием клинка, который пробил вену. Густая кровь вытекала пульсирующей струей, и в первые мгновенья Рем просто-напросто растерялся.
Оцепенение быстро прошло, и парень рванул материю рукава, мигом сдернул его, и как можно более плотно перемотал поврежденное место. Кажется, так нужно делать в таких случаях…А еще — хорошо бы поднять его ногу повыше…
Всё зря! Голова Натана откинулась, руки безжизненно лежали на камнях. Рем приложил ухо к его груди и отпрянул — сердце не билось…
Аркан заскрипел зубами и шумно выдохнул воздух, ставший вдруг невыносимо горьким. Парню было невыносимо жалко его, себя, всех тех, кто оказался сначала в трюме красного корабля, а потом — на чертовой скале посреди Последнего моря. Какого черта всё это должно было произойти? Почему Натан должен был умереть на этой скале посреди моря, в трех шагах от свободы?..
Пересилив себя, Рем ладонью прикрыл ему глаза, прищурившись глянул на закатное солнце и проговорил положенное:
— Наш путь не кончается смертью. Смерть — лишь продолжение пути, начертанное всем. Серая, как дождь, завеса этого мира отдёрнется, и откроется серебристое окно, и ты увидишь белые берега. И за ними — далёкие зелёные холмы, залитые лучами восходящего солнца! И это будет совсем неплохо, Натан!
А потом добавил, уже от себя:
— Мы сделаем для тебя и остальных настоящий костёр. Море вас не получит.
***
Трофеи собрали примерно за полчаса. Нужно было торопиться, пока гёзы ничего не заподозрили, ведь в конце концов они могли погрузиться в шлюпки и убраться с острова, пробив днище корабля, например.
Зная Дэна Беллами, такой исход был маловероятен, но исключать его не стоило. Пираты — они и есть пираты. Тем более — популяры. Для них личная выгода и собственные интересы всегда важнее принципов и понятий о должном и недолжном… Наплюют на амбиции капитана и угребут в закат!
Так что вооружившись и наскоро похоронив павших, мятежники двинулись к берегу, на ходу перекусывая найденными у гёзов припасами. Галеты, вино из фляг — на несколько десятков человек этого явно не хватило.
Все как один были жутко злыми и голодными, ничто не могло поколебать решимость бывших гребцов сокрушить противника и добраться до припасов, хранящихся в корабельном трюме и в лагере на берегу!
Рем Тиберий Аркан, потомок древнего рода, мечтал о каше с жиром и вареной рыбой, и готов был убить любого, кто встанет между ним и миской с едой!
— Нужно отрезать их основные силы от корабля… — задумчиво проговорил Разор. — Кто-то должен добраться туда по воде и исключить возможность поджога или какой иной пакости… Есть мнение, что у капитана в последнее время совсем крыша съехала, от него всего можно ожидать.
И посмотрел на Рема. А Рем посмотрел на Микке.
Северянин на сей раз наотрез отказался отсиживаться в тылу, и поэтому шагал в первых рядах, сжимая в руках внушительных размеров трофейную секиру. Он мечтал поскорее взяться за штурвал галеры, и горе тому, кто отважится помешать ему!
В общем, всё было очевидным: Рем, Микке и еще полдюжины парней вплавь добираются до корабля, закрывают все люки, чтобы никто не выбрался на верхнюю палубу, и держат оборону, пока Разор, Септимий и Сухарь во главе основного отряда не ворвутся в лагерь на берегу.
Надежда была на то, что за прошедшую ночь и утро по неестественным причинам значительно сократилось число гёзов. За время прогулок Рема по палубе в должности комита, он старался как можно точнее пересчитать команду. По его прикидкам, после полного сражений и убийств плавания их осталось восемьдесят три человека, считая капитана. Мятежники уже прикончили больше двух дюжин ублюдков, так что противостоять бывшим гребцам должно было не многим более полусотни человек. Гребцы были в большинстве, и прилично вооружены трофеями, так что шансы на победу имелись.
Дождавшись, пока основные силы займут позиции за прибрежными скалами вокруг лагеря, бойцы передового отряда, стараясь не шуметь, вошли в воду и поплыли по большой дуге к кораблю, который стоял на якоре недалеко от берега, как раз на таком расстоянии, чтобы в случае чего можно было поддержать стрельбой из луков подельников, которые ночевали в лагере.
Часовые явно не дремали: четыре светящиеся точки факелов передвигались по берегу, еще две — на корабле. Корабль-то спустили на воду, воспользовавшись приливом! Рем подумал, что наверняка пришлось и гёзам поработать наравне с гребцами, оставшиеся ребята сами бы не справились…
Пустые желудки не способствовали сопротивляемости организмов мертвецкому холоду морской воды, еще сильнее остывшей в вечерних сумерках. Рем заставлял свои зубы не клацать усилием воли, и мечтал поскорее взобраться на палубу и вступить в бой, просто для того, чтобы согреться!
Нужно было как-то отвлечь внимание часовых на борту. Мятежники приблизились к самым клюзам и замерли: кто-то переговаривался в трюме! А сверху, на палубе, гёз с факелом заподозрил что-то и остановился прямо над головой Аркана! Пришлось нырять и задерживать дыхание до тех пор, пока мерцающий свет не удалился на корму.
Вынырнув, он нашел взглядом Микке и знаками показал ему, что собирается самостоятельно забраться наверх по якорной цепи и найти занятие для ближайшего часового. Северянин кивнул на свисающие к самой воде тали — видимо, не убрали, когда спускали корабль на воду.
Роли были распределены.
Шпага, которую Аркан привязал за спиной, не мешала карабкаться по якорной цепи. До клюза было довольно высоко, и парню казалось, что цепь плескалась и раскачивалась чудовищно сильно. И, конечно, он здорово нашумел, забираясь на борт. Он просто треснулся башкой о катушку, на которую наматывалась чертова цепь!
Один из часовых немедленно среагировал:
— Кто здесь?
Рем про себя воздал хвалу Господу — голос оказался знакомым! Будучи комитом, он специально запоминал имена гёзов, и теперь это пригодилось.
— Спарки! — откликнулся Рем. — Всё нормально. Я просто треснулся башкой о катушку.
— А-а-а… — прогудел туповатый Спарки и двинулся дальше.
Аркан потянул из-за спины шпагу и в два прыжка оказался рядом с пиратом.
— Какого… — обернулся тот, чтобы получить рукоятью шпаги в висок.
Спарки с грохотом обрушился на палубу, и Аркану оставалось только со всей возможной скоростью оказаться у люка, ведущего в трюм и кубрик, и пинком ноги закрыть его.
Второй часовой быстро приближался, обнажив фальчион и оглашая окрестности дикими воплями:
— Враги! Нападение!
Рем вспрыгнул на крышку люка, чтобы снизу никто не смог проникнуть на верхнюю палубу, и выставил вперед шпагу, готовясь защищаться.
Краем глаза он увидел, как через фальшборт перелезают Микке и остальные ребята. Они воспользовались суматохой и, пока Рем отбивался от наседающего с фальчионом пирата, накрепко закрыли люки, забаррикадировали дверь в кормовую надстройку, а потом Микке пришел на помощь и раскроил секирой голову пирату, который слишком увлекся поединком.
— Теперь ста-а-анем зде-есь и будем бить по го-олове гё-озов! — проговорил северянин, стряхивая с лезвия секиры остатки крови и мозгов, и отставляя ее в сторонку.
Рем сглотнул неприятный комок в горле и отступил от люка, в который уже колотили. Первая высунувшаяся башка явно принадлежала пирату: бацинет тут больше никто не мог носить. Аркан пнул по бацинету ногой, а Микке схватил гёза за горло и вытянул наверх. Не церемонясь особо, он перебросил бесчувственное тело за борт, и отряхнул руки:
— Во-от та-ак!
Больше никто вылезти не старался, хотя внутри слышалось шевеление.
А на берегу в это время разворачивалось кровавое действо! Разор атаковал лагерь с трех сторон силами пращников и лучников (благо четыре лука раздобыли во время боя у плотины). Стрелки не приближались слишком близко, тревожили гёзов с дальней дистанции. Рем не мог рассмотреть с палубы всех нюансов, но по всему выходило, что в лагере нет гребцов!
Их заперли в трюме?
— Эй, там, на вёслах!!! Есть кто живой? — заорал Аркан так громко, что заболело горло.
Нестройный рёв был ему ответом.
— Это комит говорит! Мы захватили верхнюю палубу, и сейчас наши берут лагерь! Скоро мы вас освободим!
Внизу разразилась целая буря эмоций, а потом кто-то сумел всех заткнуть и прокричал в клюз:
— Спустите нам хоть ножик! Из кубрика нас сейчас убивать придут, а мы тут прикованные сидим!
Вот черт! Об этом никто и не подумал… Вёсельные клюзы были недостаточно широкие, для того чтобы через них пролез человек, но их размеров хватало чтобы просунуть весло… Или еще что-нибудь…
Юноша по имени Татри, шустрый и ловкий как обезьяна, вызвался добровольцем. Он закрепил веревку за мачту и, обвязавшись вокруг пояса, спустился по борту, загрузившись разными острыми железяками, собранными с миру по нитке. Таким образом, гребцы внизу оказались вооружены, хотя, прикованные, они мало что могли противопоставить гёзам в броне и при оружии. С другой стороны, пираты тоже слышали переговоры мятежников и теперь, скорее всего, будут опасаться проникнуть на гребную палубу.
— Где же чертовы ключи? — озвучил Рем терзавшую его мысль.
Комплект ключей Уоррена был у Разора, который, по идее, должен был освобождать товарищей в лагере на берегу. Кто ж знал, что Дэн Беллами запихает всех гребцов в трюм?
— У капитана, я ду-умаю? — вопросительно произнес Микке.
— А капитан где? — почесал затылок Рем.
И тут дверь, ведущая в кормовую надстройку затряслась под могучими ударами.
— А-а-а, выродки, ничтожества, песьи дети! Давай-давай, кто из вас смелый?! — рычал и вопил Красный Дэн Беллами, колотя в дверь чем-то смертоносным. — Я выпущу ваши кишки и прибью их к мачте, и заставлю вас водить вокруг хороводы!!!
Капитан был в бешенстве. Он готовился растерзать бунтовщиков и, если честно, Рем его побаивался. Воин-то это был отменный, настоящий матерый убийца!
Все слегка оторопели от такого напора. Баррикада из бочек и бухты каната трещала под напором капитана, а мятежники замерли напротив двери, сжимая оружие в руках и не очень представляя, что они смогут противопоставить бешеному гёзу в полном боевом облачении. Они слишком хорошо познакомились с натурой Красного Дэна Беллами за эти месяцы, и видели слишком много его деяний.
— Давайте-ка мы поможем капитану выбраться оттуда, — прошептал Рем внезапно осипшим голосом. — А ты, Татри, держи-ка вот этот багор, сунешь ему в ноги когда он выбежит…
— …Доберусь я до вас, грязные уроды!.. — понеменогу выдыхался Дэн Беллами.
Он прекратил ломиться в дверь, видимо, отдыхал там от бурной активности, а мятежники с этой стороны стараясь не шуметь разбирали баррикаду. Микке дал подержать Рему свою секиру, когда оттаскивал от двери массивный бочонок.
В этот самый момент Дэн Беллами издал дикий вопль и ударил в дверь с той стороны!
— Ар-р-р-р!!! — дверь распахнулась, и капитан вырвался на палубу!
Он не ожидал отсутствия сопротивления и пробежал несколько шагов по инерции, прямо на молодого Аркана. Татри сработал как надо — он подставил багор и Красный Дэн Беллами, увлекаемый весом доспехов и оружия, полетел на палубу, рухнув прямо у ног Рема. Тот, перепугавшись, отпрыгнул назад, выронил шпагу, саданулся затылком о мачту, в глазах у него помутилось, и он принялся размахивать секирой, надеясь хотя бы защититься от ужасного капитана.
Куда-то Рем попал, по крайней мере лязгнуло здорово. Через мгновенье в голове у парня прояснилось, и он увидел капитана, который пытается подняться на четвереньки.
На его шлеме-морионе была здоровенная вмятина, но Дэн Беллами сумел встать одним прыжком. Капитан смотрел Рему прямо в лицо своими налитыми кровью глазищами, и на губах у него выступила пена. Его меч валялся где-то на палубе, но Аркан и моргнуть не успел, как капитан выхватил из-за пояса кинжал и пырнул его в бок!
Тут, наверное, и лишилось бы семейное древо Аскеронских Арканов одной из своих непутевых веточек, но вмешался северянин, который могучим усилием поднял над головой бочонок и швырнул его в Красного Дэна Беллами. Что-то хрустнуло в капитанской спине, это точно. Он упал на колени, а Рем сумел отпрыгнуть в сторону и, размахнувшись, врезал ему секирой по шлему. То есть, он хотел врезать по шлему, а получилось…
Черт его знает, как это получилось, но секира застряла в палубе, на которую хлестала кровь из перерубленной шеи Красного Дэна Беллами! А его голова выпала из шлема и покатилась куда-то в сторону борта.
Татри ловко подхватил ее, залез на корму, поднял повыше свой трофей, размахивал им и вопил:
— Рем отрубил голову капитану! Капитан сдох!!! Сдавайтесь!!!
А Рем Тиберий Аркан стоял на окровавленной палубе, зажимая руками дырку у себя в боку, из которой обильно текла кровь и думал — сдохнет он сегодня или нет?